Вера Корсунская - Рассказы о Чарлзе Дарвине

• Название: Рассказы о Чарлзе Дарвине
• Автор: Вера Корсунская
• Издательство: Детский мир
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

В книге создан живой и яркий образ замечательного натуралиста, который совершил подлинный переворот в биологии. Автор подробно знакомит с биографией, путешествием на корабле «Бигль» и содержанием наиболее важных трудов Ч. Дарвина. Вполне доступно и в то же время достаточно глубоко излагаются в этой книге основы учения о происхождении видов, развитии органического мира, происхождении человека. Перед читателем раскрывается значение и роль теории и открытий Ч. Дарвина для науки, практики и мировоззрения.

---

— Да-да, посмотрим вместе!

В кабинете на тарелке лежала лапка мёртвой утки. На ней ползало десятка два очень молодых пресноводных моллюсков. Дарвин внимательно осмотрел лапку, легко встряхнул её, потом посильнее, ещё сильнее: улитки не сваливались.

— Ты помнишь, Эмма, мой кошмар?

— Ещё бы! Как распространяются пресноводные улитки?

— Так вот, эта тайна открыта и довольно просто, хотя я долго не мог додуматься… в чём секрет. Они ползают на мёртвой лапке почти сутки и живут без воды. А если это утка живая, так за 15–20 часов она может улететь за 600–700 миль, может попасть на океанический остров. Опустится там на речку или пруд, и перенесённые ею моллюски будут на новоселье.

Миссис Дарвин ушла к детям, а Дарвин ещё просматривал свои записи о прорастании семян в солёной воде.

Получалось так: семена некоторых растений, например спаржи, капусты, салата, редиса, пролежав по нескольку дней в воде, состав которой учёный подогнал под состав морской, не потеряли способности давать всходы. Значит, морские волны могут переносить семена. Наконец, животные, разве они не являются хорошим транспортом для них? Найденные в погадках птиц семена прорастали, поэтому нет ничего чудесного и в появлении растений и животных на самых отдалённых, затерянных в океане островах.

Эти факты были очень важны для подтверждения основной, главной идеи труда Чарлза Дарвина. Она заключалась в том, что всё в природе происходит только по её законам, а не по воле божьей.

Когда Дарвин открыл, что породы домашних животных и сорта культурных растений выведены путём искусственного отбора, он невольно задал себе вопрос: а не происходит ли и в природе отбор? Ведь в чём суть искусственною отбора? — В истреблении негодных особей и сохранении лучших. Имеет ли место такое истребление в природе?

И вот началось великое множество подсчётов потомства разных растений и животных.

Сколько производится потомства и сколько остаётся в живых? Куст мака даёт свыше тридцати тысяч семян, одно растение крестовника — больше двадцати тысяч. В одном плоде кукушкиных слёзок Дарвин насчитал 186 300 семян. Летом растения приносят несметные количества семянок, коробочек, крылаток, орешков и других плодов с заключёнными в них семенами. У рыбы тысячи и сотни тысяч икринок.

Каждое живое существо, каждое растение со своим потомством могло бы взять в плен весь земной шар и не оставить клочка свободного пространства… если бы не было в природе истребления. Выживает ничтожная часть потомства любого организма. Ответ ясный: истребление в природе происходит, и в огромных размерах.

Новый вопрос: кто же избранник природы, чья жизнь сохраняется? И кому суждена гибель?

В потомстве одной пары животных всегда имеются различия. Разве найдёшь двух одинаковых щенят или крольчат. Семена из одного плода непременно чем-нибудь отличаются друг от друга. Одно семя тяжелее, другое длиннее, третье выделяется по окраске. Все животные и растения изменчивы. А раз это так, то одни из их потомков могут оказаться более подходящими к условиям жизни, чем другие.

Всё зависит от того, как сложится обстановка в природе. В одних условиях прорастёт семя, у которого кожура потоньше. А иногда оказывается толстая оболочка выгоднее, потому что она защищает всходы от ненастья. В одних случаях выгоднее раньше прорасти, в других (если, например, наступили весенние заморозки) — это может стать причиной гибели.

В каждом поколении выживают только наиболее подходящие к среде, все же остальные погибают. Дарвин назвал этот процесс естественным отбором.

Всем известно, что в полярных странах животные обычно имеют белую окраску, а тигр в джунглях полосатой расцветки, лев по цвету сливается с жёлтым песком пустыни. В поле жаворонок и перепёлка спасаются от преследования неподвижной позой. Муха похожа на осу. Цветок шиповника тонким ароматом привлекает насекомых. Мелкие цветки ржи, опыляемые ветром, невзрачны. Всё это результаты естественного отбора.

Дарвин открыл, как создавались все эти тонкие приспособления любого живого существа к его среде.

Много прошло времени, говорил Дарвин, прежде чем он понял причину многообразия живых существ на Земле. Понять её помогло его учение об искусственном отборе. И вот каким образом.

Почему так разнообразны породы домашнего скота и сорта культурных растений? — Потому что, желая полнее удовлетворить свои потребности, человек вёл искусственный отбор в разных направлениях. В одних случаях он оставлял на племя тех лошадей, которые быстро бегали, и получал скаковые породы. В других случаях оставлял на племя лошадей, отличившихся способностью переносить большие тяжести, и вывел тяжеловозов. Лошади с промежуточными признаками его мало интересовали: ему были нужны «крайности». Так были выведены от общих предков резко отличающиеся друг от друга породы лошадей. Человек поступал таким же образом с крупным рогатым скотом, курами, голубями.

Этот процесс Дарвин назвал расхождением в признаках.

Постепенно он пришёл к мысли, что в природе также происходит процесс расхождения в признаках, но только без вмешательства человека. Естественный отбор идёт в разных направлениях.

На океанических островах, например, он приспособил растения к ветрам, в тропиках — к жгучему солнцу и ливням, в солёных озёрах — к жизни в рассоле.

И ещё к одному выводу перешёл учёный.

Чем разнообразнее строение и жизненные особенности потомков какого-нибудь вида, тем легче им завладеть большим пространством и притом с более разнообразными условиями, тем быстрее этот вид будет размножаться и распространяться.

Но приспособленность организмов только относительно хороша. Любая особенность строения, любая выработанная поколениями привычка помогает в борьбе за жизнь только в определённых условиях. Прекрасная броня имеется у черепахи и отлично защищает её на земле. Но хищная птица поднимает черепаху ввысь и бросает о землю. Панцирь даёт трещины, от него откалываются кусочки, и тогда клюв и когти птицы не встречают уже преграды.

Ночные бабочки собирают нектар преимущественно с белых цветков, заметных ночью, и полёт бабочек к таким цветкам целесообразен. Но ночные бабочки летят и к огню, хотя гибнут при этом: они принимают его за цветки. Некоторые жуки, опыляя цветки, прогрызают венчики, и цветки засыхают, не успев завязать плодов. Ёж свёртывается в колючий клубок, если ему грозит опасность, но лиса катит его к ручью или речке. В воде ёж становится беспомощным: мускулатура у него расслабляется, и иглы больше не страшны лисе.

Ко времени Дарвина в науке накопилось очень много описаний разных растений и животных и данных об их строении и жизни.

Но каким же образом изменялись организмы, что заставляло их изменяться? Почему так разнообразны виды растений и животных? Бессильные разрешить эти загадки природы, многие учёные опять приходили к старому ответу: такова божья воля.

Только Дарвин разгадал великую тайну природы, открыв закон естественного отбора. Именно естественный отбор привёл живую природу к разнообразию и совершенству, он действовал в незапамятные времена, действует теперь и будет действовать вечно.

Никаких сверхъестественных сил, никакого бога в природе нет. В ней царят только её собственные законы, — вот к какому выводу неизбежно приводила теория Дарвина об естественном отборе. И он отлично понимал, какую бурю негодования она вызовет.

«Евангелие сатаны», — так Дарвин сам назвал свою теорию. — Надо хорошо обосновать её фактами. Надо заранее продумать, какие возражения последуют, разобрать и показать их несостоятельность.

— Евангелие сатаны, — смеётся он с друзьями Гукером и Гексли, — а вы становитесь его проповедниками. У меня должно быть три судьи: Гукер, Гексли, Лайель. Если вы меня признаете, мне не страшны никакие нападки.

Некоторые главы и страницы давались с большим трудом. Дарвин снова и снова переделывал их, стараясь написать как можно понятнее… «Ну, что ты хочешь сказать? — говорил он сам себе. — Что?»

И он вслух произносил фразы, которыми желал выразить свою мысль, прислушиваясь к ним как будто со стороны. Наконец удачный оборот речи находился, и Дарвин записывал его на бумагу… Ещё несколько лет, и евангелие сатаны будет готово к печати.

…18 июня 1858 г. Дарвин сидел у себя в кабинете в тяжёлом раздумье: «Вот оно и случилось так, как предсказывал Лайель. Опередили! И какое удивительное совпадение мыслей»…

Перед учёным лежала только что полученная им рукопись Альфреда Уоллеса, натуралиста, работавшего в это время на Малайском архипелаге.

«Даже странно представить, что два человека, из которых один в Англии, другой где-то в океане, могут, не сговариваясь друг с другом, написать одно и то же. У Уоллеса — небольшая статья, а у меня книга растёт и растёт». — В волнении Дарвин ходил по кабинету. Он был расстроен. — «Ах, наверное, всё же надо было в своё время послушаться Лайеля и опубликовать хотя бы небольшую статью… Двадцать лет назад я записал свои первые мысли о происхождении видов, двадцать лет трудился над их обоснованием. Теперь же вся оригинальность моего труда пропала… Нет, напишу Лайелю, — решил он, — статья Уоллеса превосходно написана. Её надо печатать прежде.