Антонина Ванина - Всё закончится на берегах Эльбы

• Название: Всё закончится на берегах Эльбы
• Автор: Антонина Ванина
• Жанр: Ужасы и Мистика

Как тяжела жизнь в эпоху между двумя мировыми войнами, когда старый мир рушится, а новый болезненно зарождается. Ещё тяжелее оказаться на стороне проигравших и жаждущих реванша. Покинув Россию и перебравшись в Германию, Александра не знала, что некогда родной отец желал ей смерти. Не знала она, выходя замуж за жениха родной сестры, чем обернётся для неё этот брак, из которого приличной женщине вырваться будет решительно невозможно. Александра не мечтала вернуться на родину и старалась забыть язык, на котором некогда говорила её мать, вот только война и нацистские власти рассудили иначе. Тогда-то в гуще боёв Александра и узнала, что смерть для неё непозволительная роскошь, ведь погибнув однажды, нельзя умереть вновь. Потому что всё началось с неосторожного медицинского эксперимента и всё закончится на мосту через Эльбу.

---

Казалось, Ойген на миг о чём-то задумался, но вскоре произнёс:

— Ты пьёшь кровь и не умираешь. Ты точно вампир, этакая графиня Орлок.

— Кто?

— Не важно.

С досады, Сандра толкнула его в бок, а Ойген только рассмеялся:

— Нет, правда, с тобой действительно что-то не в порядке. Это ведь я вынес тебя с поля боя. Я видел, что было с твоими ногами. И видел подобное не раз. После такого не возвращаются из лазарета, тем более на своих двоих. Стало быть, ты действительно владеешь секретом бессмертия. И, кажется, с недавних пор он стал у нас с тобой общим.

37

Жизнь продолжалась, а война не думала кончаться. И снова батальон маршировал на юг, утопая в непроходимой грязи. А потом пришёл холод, выпал первый снег и копыта тягловых лошадей заскользили по промёрзшей земле. Штормовой ветер бил в лицо тысячами ледяных игл. Метель скрыла колонну за белой пеленой, снег вмиг занёс следы, и шедшие позади потеряли дорогу. Солдаты с отмерзшими носами и пальцами медленно ступали вперёд, по колено утопая в снегу. Повсюду белизна, и не за что зацепиться глазу. Как легко заблудиться в этой снежной пустоши и остаться здесь навсегда.

Именно в такие моменты Сандра всё острее ощущала черту разделения, пролегшую между ней и солдатами. Ведь она штабная, а они рядовые. Она ездит вместе с командиром батальона в одной машине, а им приходится маршировать пешком, невзирая на грязь или морозы. Она ночует в относительном тепле и комфорте, тогда как они, чтобы не замерзнуть насмерть в своих блиндажах, укутываются всем тряпьем, что умудряются найти.

Когда Сандре выдали новое зимнее обмундирование, она не смогла скрыть удивления. Вместо утеплённой шинели в её руках оказались каракулевое манто безумно модного покроя и аккуратная муфточка.

— А пофункциональнее ничего нет? — почти обиженно поинтересовалась она.

Так богато и изысканно Сандра не одевалась даже в мирное время, но выделяться в батальоне и снова выглядеть дамочкой ей всё же не хотелось.

— Для тебя нет, — был ей резкий ответ. — Видела бы, во что одели резерв.

— И во что?

— Вот в это, — потряс он каракулем.

Сандра представила солдат в женских шубах и нахмурила брови.

— Что за ерунда?

— Формы нет, всем не хватает. Лучшее везём на передовую. Остальным помогает тыл. Что соберут у населения, то и отправят на фронт.

— Я вижу, что они собрали, — недовольно заключила Сандра, повертев в руке муфту.

— Так, бери и не возмущайся. Тебе сойдёт, а форменную одежду вместо тебя получит кто-нибудь другой, кому нужнее.

И снова Сандре напомнили, что здесь она никто, и прав у неё нет даже на солдатскую шинель. Зато нести службу за двух офицеров она обязана в полном объеме.

С другой стороны Сандре представилось, что будет, если русские увидят немецких солдат в женских шубах. Засмеют? Скорее подумают, что вояки сняли эти шубы у беззащитных советских женщин. Не трудно предугадать какая за этим последует реакция.

Судя по тому, что прошлогодняя трагикомедия с зимним обмундированием повторилась, напрашивался крамольный вывод, что в службе снабжения закрались вредители или даже советские шпионы, год за годом срывающие поставки на Восточный фронт тёплой одежды, провизии и боеприпасов. Но официально всё списывалось на нехватку транспорта и дальние расстояния и никаких разбирательств и увольнений с уютных тыловых постов не происходило.

Но если бы дело было только в одежде… Забыли не только о ней, но и о людях. Близился год, как Сандра служила при испытательном батальоне, но за всё это время только двоим солдатам посчастливилось дожить до помилования. Остальные же стремительно теряли веру, что когда-нибудь выберутся отсюда.

Но большее смятение среди рядовых вызвал один советский солдат, что сдался в плен. Когда его привели в штаб, Сандра в нерешительности отсела поближе к стене и отвернулась, не желая смотреть ему в глаза. Слишком хорошо она помнила, что бывает с советскими пленными. Видимо, он ещё не знал этого, раз бросил во время боя оружие и поднял руки вверх. Оказалось, пленный неплохо, хоть и с заметным акцентом, говорил по-немецки, и потому никто не заставлял Сандру быть переводчиком. И это радовало. Говорить по-русски ей категорически не хотелось.

Пленный оказался простым рядовым, не знал никаких секретов командования, на что очень рассчитывали в штабе. Но вместо этого он рассказал то, от чего солдаты штабной роты на миг онемели, а после передавали его рассказ из уст в уста другим сослуживцам, невзирая на строгий запрет командования.

Оказалось, всего несколько часов назад испытательный батальон сошёлся в бое с таким же испытательным батальоном, только советским. Пленный красноармеец попал туда как дезертир после того как вернулся из отпуска на неделю позже положенного. За это он должен был искупить свой проступок делом или кровью. Рассказ пленного о советских испытательных частях вызывал недоумение: отправили его туда не навсегда, а всего на два месяца или до первого ранения, а после должны были отпустить служить в прежнюю часть в том же звании, что у него было, то есть — лейтенантом. До освобождения ему оставалось восемь дней. А сдался он в плен, потому что боялся умереть.

— Ну и дурак, — в сердцах бросил ему кто-то из конвоиров.

Рассказ русского сильно деморализовал батальон. Иудо-большевики — звери и нелюди, что угнетают русский народ, на самом деле оказались гуманнее германского вождя. Как же дальше драться с таким врагом, если больший враг для тебя — это собственные власти? Им мало крови, им недостаточно подвига. Никто в батальоне вообще не знает, что же нужно сделать, чтобы вымолить у них помилования. Большевики отпускают раненых, а здесь… Зачем стараться, если результат один — тебя убьют быстрее, чем отпустят в прежнюю часть, если вообще отпустят.

В батальон прибыло пополнение. Как и всегда, большинство из них успели «отличиться» на Западе, за что были вынуждены проходить испытание на Востоке. Боёв временно не было, но за несколько дней новички уже успели сломаться. Их изводил холод, первые морозы. Они то и дело жгли костры, за зря переводя топливо, которое могло понадобиться для дела со дня на день. Командир вызвал любителей погреться у огонька в штаб и пригрозил наказанием за растрату.

— Но ведь сейчас -10 градусов. Так ведь не должно быть, это слишком холодно, — с серьёзным видом возразил молодой человек, то и дело вздрагивая, то ли от холода, то ли от страха перед новым наказанием, возможно, последним в его жизни.

— И? — вопросил командир. — А что вы собираетесь делать через полтора месяца, когда на дворе будет уже -30 или даже -40?

Рядовой замер на месте, не зная, что ответить. Осознав смысл услышанного, он неожиданно расплакался, пряча лицо за рукавом. Он действительно не представлял, что его ждёт на Востоке. Борьба с холодом стала борьбой с самим собой. А ведь ещё будут русские…

— Эти русские… ужасные орды, — с бессильной злобой ругались новички. — Хорошо, что мы напали на них первые. А если бы они пришли в Германию? Это был бы конец цивилизации.

— А зачем им идти в Германию? — спросила Сандра, на что получила высокомерную усмешку:

— Сразу видно, что баба. Только баба может так рассуждать.

— Разумеется, — и бровью не поведя, согласилась она. — Других аргументов у тебя ведь нет. Так зачем им вторгаться в Германию?

— Успокойся, правдоискательница, — шепнул ей Ойген, — а то поедешь исправляться в другой батальон, где одни антифашисты. Оно тебе надо?

Об антифашистах не принято было говорить хорошо. Для них предусматривался отдельный испытательный батальон подальше от передовой. Но некоторые борцы с режимом всё же оказывались в рядах дезертиров и выздоровевших членовредителей.

Когда кровопролитие возобновилось с новой, ещё невиданной силой, над окопами стал литься знакомый голос из громкоговорителя. Это был рядовой Энгер, антифашист. Воспользовавшись удобным моментом, он тут же перешёл на сторону своих идейных братьев — большевиков. И теперь третья рота слушала в окопе его пламенное воззвание:

«Внимание! Специально для третьей роты испытательного батальона. Это говорит стрелок Штефан Энгер. В нашем батальоне погибло более трёхсот человек. Что ещё нужно для нашей борьбы? Переходите к русским. Здесь отличная еда! Нас направят для работы на промышленные предприятия, обеспечат трёхразовой горячей пищей и дадут возможность поспать ночью. Вы будете жить в теплых бараках. Здесь имеется даже библиотека. Каждое воскресенье вы сможете посещать баню. Немецкие солдаты, прекращайте это безумие. Товарищи, идите к нам!»

Как и остальные, Сандра молча слушала, а в голове крутились крамольные мысли — может тоже, как Энгер, сбежать на ту сторону, помыться в бане и почитать книги?