Геннадий Коваленко - Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV — начало XX века

• Название: Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV — начало XX века
• Автор: Геннадий Коваленко
• Издательство: Ломоносовъ
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-91678-283-7

Расположенный на пересечении торговых путей, Великий Новгород с древности находился в поле пристального внимания европейцев. До начала XVIII века в Европе о нем знали больше, чем о любом другом русском городе, исключая разве что Москву, и эти сведения отразились в многочисленных сочинениях. Взгляд европейцев был в целом пристрастен, они подмечали прежде всего культурные отличия русских, все парадоксальное, экзотическое, что полагалось ожидать от народа, считавшегося варварским. Но для нас важно, что при этом иностранные наблюдатели обращали внимание на те явления обыденной жизни, над которыми живущий этой жизнью человек обычно не задумывается. Благодаря их свидетельствам мы можем более зримо представить будни русского человека прошлых веков, увидеть детали, плохо различимые в дымке времени. А кроме того, всегда полезно посмотреть на себя со стороны.

Геннадий Коваленко — кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН.

---

Его превосходительство прибыл на поезде ночью. Он был энергичным человеком, а потому захотел увидеть деятельность гимназии как во время работы, так и во время отдыха. Отдохнув пару часов, он сразу же начал проверку в 2 часа ночи, отправившись в находившийся на верхнем этаже гимназии интернат, где жило 74 ученика. Там все было найдено в порядке, так как мальчики спали, как и было положено, и учитель, находившийся на дежурстве, был тоже в «надлежащем порядке».

Утром, между шестью и семью часами, директор на всякий случай отправил своего слугу объявить каждому учителю о том, что его превосходительство прибыл. По этой же причине учитель русского языка встал на полтора часа раньше, чем обычно, распорядился сразу же разбудить гимназистов, позвал их к себе и дал необходимые советы.

Вечером инспектор собирался посетить квартиры гимназистов, в первую очередь тех, которые живут у чужих людей, с тем чтобы убедиться в том, «что там нет никаких вредных для молодежи книг и что все так, как и должно быть». В последний момент заместитель директора гимназии вспомнил, что в одной из квартир кроме гимназистов живет еще какой-то финский студент, и «счел нужным сделать так, чтобы инспектор не заметил этого финна, поскольку, по всей видимости, это не было уместным с педагогической точки зрения». Поэтому по просьбе директора гимназии на этот вечер Паасикиви вынужден был удалиться с квартиры.

«Пробыв в городе неделю, в течение которой в его честь было дано пять или шесть обедов, его превосходительство уехал. В местной школьной жизни опять воцарилась привычная тишина, и все пошло своим чередом» — такими словами заключил Паасикиви свой очерк о визите инспектора Петербургского школьного округа в Новгород осенью 1891 года.

Пожалуй, наибольший интерес представляет репортаж Паасикиви «Среди русских», в котором он описывает быт и нравы новгородцев, среди которых он прожил пять месяцев и для общения с которыми ему не нужен был переводчик. За это время он смог понять, что такое русское гостеприимство и чем оно отличается от финского.

Русские — бесспорно гостеприимные люди. Когда в финском доме попросишь что-либо, то, конечно, получишь, но пока медлительный финн раскачается, придется подождать. Русский же спешит исполнить просьбу, и даже когда ты пьешь, он вертится вокруг тебя, как кельнер в ресторане. И он не смущается, заводя беседу с гостем, хотя и видит, что гость — иностранец. Но вот тут-то и сюрприз! Когда платишь финскому крестьянину, он может вернуть половину, говоря, что за это не должно платить так много: «Да вы ничего и не поели». Но дай русскому хоть десять рублей за чай — он возьмет. Раскланяется и скажет: «Дай вам Бог…», — что он уж пожелает, то трудно понять. И когда ты уходишь, он провожает, сняв шапку и повторяя при расставании: «До свидания».

По мнению Паасикиви, заметный отпечаток на формирование русского национального характера наложило крепостное право, следы которого были еще зримы в повседневной жизни: «Если ты встретишься с русским мужиком на дороге и начнешь с ним говорить и если ты хоть сколько-то похож на господина, то мужик снимет шапку. Ясно видны следы того, что еще 30 лет назад крестьяне были крепостными».

Отличительной чертой русских людей было то, что они «могут забывать и печаль, и заботы мира сего». Для этого они «покупают гармонь и водку, идут по деревне, пляшут “русского” и поют». Он отмечает, что «русские поют и на трезвую голову, наверно, даже больше, чем другие. Народные песни и «нехитрые частушки» поют на несколько голосов портные за работой; господа сначала поют романсы, а порой, когда воодушевятся, поют хором «Эй, славяне, еще зазвучит наша песня свободы…». На гимназических праздниках поют гимн «Боже, Царя храни!..». Песней заканчиваются в России все торжества».

Новгородский «бомонд», по наблюдениям Паасикиви, отличался аполитичностью. Его представители, будучи добропорядочными гражданами, не «умничали» о том, что происходит в Санкт-Петербурге, а «беседовали о засолке грибов и уходе за цыплятами с таким знанием дела, что можно было подумать, что они сами всю жизнь были поварами и выращивали кур. Рассуждения о таких полезных вещах можно, кстати, услышать каждый день. Причиной этого может быть отчасти то, что размышления о них не относятся к запретным».

Застой в общественной жизни Новгорода Паасикиви связывал с тем, что столичные газеты новгородцы почти не выписывают, а местной прессы в Новгороде нет: «По мнению русских, газета — всего лишь ненужная роскошь, которая поэтому попадала мне в руки крайне редко».

В своем очерке Паасикиви рисует яркую картину того, как новгородские обыватели проводили свой досуг:

Кроме песен, музыки и светской беседы самым важным времяпровождением остается игра в карты. «Крест», «винт», «преферанс» и другие игры русским знакомы до оскомины. Только старомодные люди, пожилые дамы и господа, играют в «дурака», известного в Финляндии под названием «парного дурака». Обычно в карты играют на деньги, и от этого удовольствия даже молодые девушки не хотят остаться в стороне.

Очень забавно видеть, как четыре-пять дам умело играют в карты. У каждой во рту папироса, при этом они делают такие глубокие затяжки, которые были бы достойны любого заядлого курильщика. Одна из дам представляет собой типичного игрока: сидит себе со спокойным видом, не волнуется, хотя только что вложила в игру 15 рублей. Другая не настолько хладнокровна: недавно, проиграв 2 рубля, чуть не заплакала. Тем усерднее она снова берется за карты. Карты дрожат в руке, глаза блестят, жаркий румянец покрывает ее лицо от подбородка до корней волос. Третья в очень хорошем расположении духа, поскольку сегодня она выиграла 60 рублей.

Полугодовое пребывание Паасикиви в Новгороде было его первой заграничной поездкой и первым близким знакомством с Россией. Его репортажи из Новгорода свидетельствуют о том, что он достаточно критически относился к политической системе Российской империи и жизненному укладу русской провинции.

Тем не менее его отношение к Новгороду было не столь негативным, как у Герцена, считавшего Новгород невыразимо бедным и скучным, лишенным всяких удобств «дрянным городишком», нравы которого «представляют уродливую и отвратительную пародию на петербургские».

Если финны обращали свои взгляды на Новгородские земли в поисках своей прародины, то для шведов Новгород был частью древней скандинавской державы Великой Свитьод (Stora Svitjod), расположенной одновременно в Европе и в Азии. Во второй половине XIX столетия норманский вопрос становится в Швеции научной проблемой. Им занимались А. Фрюксель, Г. Гейер, Ф.М. Францен, X. Йерне, изучавшие его с позиций лингвистики и археологии. Первым ученым, исследовавшим ее с позиций топонимии, был шведский славист Рихард Экблум, искавший в новгородской топонимике следы шведского влияния. С этой целью в 1909–1911 годах он несколько раз приезжал в Новгород. Он считал, что главными доказательствами скандинавского присутствия на Руси могут быть названия с корнями rus- и vareg-, которые он искал в Новгородской земле.

По словам самого Экблума, он занимался научными изысканиями «на месте, то есть в Новгороде и его окрестностях, на юго-западе Новгородской губернии, в регионах, примыкающих к Санкт-Петербургу и Пскову, а также в библиотеках Санкт-Петербурга и Москвы, где обнаружил сотню топонимов, восходящих к этим двум корням». Чтобы получить информацию о местах, где он не смог побывать, он вел переписку с местными священниками и учителями.

Время от времени я бродил по окрестностям города и записывал местные названия. Иногда сидел у костра, слушал рассказы стариков и ел печенную в золе картошку, как в детстве. А случалось, сидел на берегу Веряжки и представлял себя участником походов, в которые викинги отправлялись тысячу лет назад.

Новгород был не особенно богат развлечениями. Я завел себе несколько добрых друзей, студентов. Мы часто катались на лодке по Волхову и время от времени достигали Ильменя. Иногда посещали старые монастыри… Иногда мы с друзьями ходили на берег реки и помогали тащить баржи. Мы впрягались в канаты и тянули-тянули, в то время как бурлаки пели. По-моему, это было довольно приятно.

Результатом экспедиций Экблума в Новгородский край стало исследование «Русские и варяжские корни в топонимике Новгородской области», в котором он доказывал скандинавское происхождение многих русских географических названий этого региона. При этом местные названия от корня рус- он считал доказательством расселения скандинавов на этой территории.

В 1911 году в Новгороде состоялся XV Археологический съезд, в работе которого приняли участие финские и шведские археологи Ю. Айлио, К.Я. Аппельгрен, К. Сойккели, Т. Арне, Г. Хальстрём и О. Альмгрен. По всей вероятности, это был первый опыт научных контактов российских и зарубежных «новгородоведов». Побывав в Новгороде, они убедились в том, что он «дает много интересного для скандинавского исследователя».