Дмитрий Самохин - У черного дуба с красной листвой

• Название: У черного дуба с красной листвой
• Автор: Дмитрий Самохин
• Жанр: Детективная фантастика

Это Большой Исток, самый необычный город на Земле, потому что живут тут необычные люди, наделенные сверхъестественными талантами. Обычные люди бояться нас и называют альтерами. Нас поселили здесь и оградили от Большой земли. Здесь наш дом, наша резервация для супергероев, живущих обычной жизнью.

Меня зовут преподобный Крейн, я священник и судья нашего маленького района. Мой друг, шериф Ник Красавчег. Наша работа – наводить порядок на улицах нашего города. Приводить чудеса к равновесию наше призвание! У нас всегда тут жарко! То кто-то оторвет голову нашему ишибаши, то параллельная вселенная начинает проказничать, то спятивший от одиночества джин дает прикурить, да и житья никому нет от машины проклятий, вот Дима Стекляшка, наш человек-невидимка, вдруг решит завязать с выпивкой. Но это все пустяки по сравнению с тем, что могут учинить наши местные мужики, знающие себе цену – Злой и Зеленый, если выпьют и решат выяснить отношения.

В общем, нам скучать не приходится. Ведь это Большой Исток, резервация для супергероев.

Подбрось и выбрось, одним словом…

---

На Расторопной мне доводилось бывать раньше, впрочем как и Красавчегу. Все-таки по долгу службы и не в такую клоаку приходилось лезть. Поэтому ничему не удивляясь и ни на что не обращая внимания, мы добрались до места происшествия. Воспользовались полетом, ведь если напрямик на колесах, то можно полдня потратить на блуждания. А тут взлетел и на месте.

Дом в пять этажей над землей, а шестой уже давно ушел под землю, был взят под контроль кентаврами, так в народе звали подчиненных нашего шерифа. На большой земле их величали грозно легавые, а тут кентавры. Должны же наши копы от пришлых чем-то отличаться.

Опустившись на землю, мы направились к дому. По дороге нас перехватил ретивый капитан, командующий на объекте.

– Шериф, тут такое дело…

– Ты не телись не в молочном цехе. Мне по ходу действия все рассказали. Сейчас на месте все глянем и заценим, – осадил его Ник Красавчег.

Капитан на меня даже не взглянул. Вот что значит почет и уважения. Боятся гады, знают, что я их подноготную могу до чистых ногтей вызнать. Мне для этого трудится не надо. Достаточно только в глаза взглянуть.

– А где сейчас наша Мария Ивановна? – спросил Красавчег.

– Тетка Клык уехала к дочери в гости еще вчера вечером. Так до сейчас не вернулась, – отрапортовал капитан.

– Хорошо, что не вернулась. С ней мы завтра поговорим. Есть за что по душам потрещать, – сказал Красавчег. – А ты проследи, чтобы когда она вернулась, больше некуда не делась. А то мало ли что, какие у людей нервы.

– Будет сделано.

– И еще… зачем столько массовки по такому рядовому случаю. Всех лишних кентавров по стойлам. Не зачем народ честной пугать своим грозным видом.

– Все будет исполнено, – испуганно отчеканил капитан и попытался отдать честь.

Комната, если тот хламовник, в котором мы оказались, можно было назвать комнатой была похожа на берлогу медведя алкоголика. Столько старья я не видел за последние лет двадцать, да чего уж там говорить, вообще не видел. Похоже дела у Факела в последнее время шли не очень удачно и он решил переквалифицироваться в старьевщики.

– Чем в последнее время Коля промышлял? – спросил я.

– Раньше он с Бедуином время от времени ходил. На Большой земле промышлял грабежами, часто с поджогом, по призванию. Мы на это глаза закрывали. Что на Большой земле происходит, то Большой Исток не касается. Но потом дело громкое вышло, его еще Школьным костром прозвали. Коля по пьяни не в то здание завернул. И вместо банка в школе оказался, спалил ее под корень. Хорошо что дело ночью было, и никто кроме сторожа не пострадал. Да и сторож отделался только алкогольным синдромом, недели две стресс после пожара водкой лечил. Так Колю после этого дела сильно пробрало, и он больше на Большую землю не ходил. Заело его, что мог он детишек невинных запечь. Вот уже два месяца из Большого Истока ни ногой. Пару раз пожарным помогал, больше ни в чем предосудительным замечен не был.

Красавчег изложил все предельно ясно. Но все таки что-то меня в этой истории смущало. Совесть оно конечно дело понятное. От нее как известно далеко не скроешься, все равно заест. Но вот откуда она могла взяться у такого прожженного циника как Коля Факел это вопрос с подвывертом. На него попробуй ответь. Колька попал в Большой Исток не младенцем, а вполне взрослым дяденькой с устоявшейся психикой и жизненном укладом. Очень уж обычников не любил. А чего их любить, когда они его двадцать лет за человека не держали.

– Скромное жилье, подбрось и выбрось.

– А у тетушки Клык Марьи Ивановны хором нет. У нее все рабоче-крестьянское общежитие. Да и с санитарными нормами вечные проблемы, – с ядом в голосе сообщил Красавчег.

– Так чего не прикроете?

– Если прикроем, где вся эта шушера ночевать будет. По домам солидным пойдет, горло драть будет. Лучше уж здесь под присмотром.

– Логично, подбрось да выбрось. Только одного не пойму. Говорили Коля Факел погиб, только что-то тела не вижу.

Я оглянулся по сторонам. Нигде ничего подозрительного. Постель не прибрана. На шатком столе, застеленном дешевой китайской клеенкой, початая бутылка коньяка, две пустые рюмки, тарелка с недоеденной закуской, по которой бегал таракан, ища пути к отступлению, под столом наблюдалась пустая коньячная бутылка. Вот и весь натюрморт.

– Да кстати, а где тело? Мы сюда что жилищный вопрос приехали обсуждать? – возмутился Красавчег. – Капитан, проясни ситуацию. Капитан, ты где?

Капитан вырос как из-под земли. Попытался отдать честь, вышло скомкано.

– Осмелюсь доложить. Тела то нет.

– То есть как нет, подбрось и выбрось, – изумился я до невозможности.

– В привычном понимании тела нет, – испугался капитан.

– Что значит в привычном, непривычном. Я перестаю вас понимать, капитан. Потрудитесь внести ясность, – закипел Красавчег.

– Так это. Вот все что осталось от Коли Факела, – сказал капитан и кивнул на стену позади нас.

Резко обернувшись, я заметил огромное выжженное пятно на белой стене. Теперь понятно, почему я его не заметил. Пятно формой напоминало человеческий силуэт, поверить в то, что это все что осталось от Коли Факела, было очень трудно. Я не смог сдержать возмущенный возглас.

– Подбрось да выбрось.

– И не говори, – выдохнул изумленный Ник Красавчег. – И как такое могло произойти?

– Чтобы мне быть таким умным, – ответил я. – Вы уверены, что это и есть наш потерпевший? Других тел нет?

– Наши спецы соскоблили пепел со стены, провели анализ, достоверно пепел принадлежит Факелу. Даже Карма подтвердила, – смущаясь отчего-то сказал капитан.

– Ну, если Карма сама подтвердила, то сомнений быть не может, подбрось да выбрось. Тогда мы в глубокой заднице. Я не представляю, что тут могло произойти, что нашего Колю так раскорячило.

– Будем копать, – сказал задумчиво Красавчег. – Одно ясно, Факел последний вечер своей жизни провел в бурной компании. И успел хорошо отдохнуть. Надо найти альтера, с которым вчера Коля умеренно возлиял. Капитан, ставлю задачу. Обойдите соседей, опросите народ, кто что видел. А мы с Преподобным поедем. Нам тут больше делать нечего. Будет что серьезное, звоните.

* * *

– Ты слышал, Крейн, про нас с тобой уже стихи слагают? – поднимаясь по ступенькам крыльца, заявил Ник Красавчег.

– Подбрось да выбрось, неужели. И чем же мы так прославились и заслужили, – удивился я.

Наш народ стихосложением не очень то балуется. Не та закалка. Правда, есть исключение – Дамиан Болтун. Тот любит покуражиться над словом. Понятное дело, от его слов мир чуть-чуть меняется. Грех не воспользоваться такой возможностью.

– Догадайся с трех раз, и оба раза как в небо, – Красавчег приземлился в кресло напротив и хищно осмотрел плетенный столик на предмет чем бы поживиться.

Сграбастал бутыль с вискарем, налил мне, не обнаружил второго стакана и, не церемонясь, хлебнул солидно из горлышка.

– Подозреваю, что во всем виноват Коля Факел, вернее его нелепая смерть.

– Зришь в корень. Хочешь послушать сатирические вирши?

И, не дожидаясь моего согласия, Ник продекламировал:

Как у нас в Большом Истоке шум, переполох.
Преподобный и Красавчег уж не ловлют блох.
Все случилось очень рано в доме тетки Клык
Из Коли Факела негодяи сделали шашлык.

– Хорошо сказано, ничего не скажешь. Подбрось и выбрось.

– Там еще продолжение есть. Слушать будешь? – лукаво спросил Красачег.

– Избави меня боже. Еще под вечер портить себе настроение. Как твои кентавры продвинулись в поисках злодея, прикончившего Факела? Или этот куплет и есть свежие сводки с полей?

– Ничего более нового сообщить не могу. Топчемся на месте. Соседей опросили, так они словно ослепли напрочь. Никого не видели, ничего не знаем, – развел руками Красавчег и облизнулся на вискарь.

– Подожди. А кто у нас на районе умеет глаза красиво отводить? – закралась мысль в голову.

– Проверял уже. Майк Гнутый к этому делу не причастен. Он уже три дня как животом мается, с белого друга не слезает. То ихтиандра зовет, то похоронные марши играет.

– Плохо. Версия была красивая, – искренне расстроился я.

– А еще какие-нибудь светлые версии есть, Крейн? Или мы, правда, больше ни на что не годны?

Чувствовалось, что за последние два дня, что прошли с момента смерти Факела, Красавчегу сильно досталось. Работы шквал, а тут еще и общественность негодует, что среди них убийца как у себя дома разгуливает, и никто ничего не делает, чтобы помешать ему делать нехорошее.

– Пока в голову ничего не идет. Пусто, словно в бункере в раю. Кому мог Факел помешать. Он же совсем мирный человек. На чужое никогда не зарился. А если и подрабатывал на себя чем незаконным, то никому от этого плохо не было, – задумчиво произнес я.