Клэр Шеридан - Из Лондона в Москву

• Название: Из Лондона в Москву
• Автор: Клэр Шеридан
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Дневник Клэр Шеридан

I

Опубликование частного дневника требует некоторого пояснения. Я всегда вела дневник, подробно описывая даже ничем не примечательные дни, но всё же я не писатель. Я даже испытываю чувство неловкости, что осмелилась встать вровень с теми, кто публикует свои тоненькие книжки после непродолжительной поездки в Россию. Мои воспоминания не претендуют на всестороннее освещение событий в России. Я посетила только Москву, где главным моим увлечением было создание портретов, а не политика.

Мои впечатления о большевизме и о воззрениях большевистских вождей складывалось из мелких деталей, чаще всего – случайных наблюдений. Например, когда однажды меня спросили, какую позицию занял бы Бернард Шоу в новом Кабинете лейбористов, то они очень удивились, что этот вопрос вызвал у меня только смех.

В Англии есть люди, которые негодуют по поводу моих скульптур Ленина и Троцкого. А в Москве многих возмущал тот факт, что я вылепила бюст Уинстона Черчилля и выразила желание запечатлеть в глине Де Аннунцио.

Но я, прежде всего художник, и поэтому меня интересует внутренний мир человека, а не его политические убеждения. Я люблю человечество таким, какое оно есть, со всеми своими сильными сторонами и слабостями, устремлённостью и страхами, честностью и недобросовестностью, благородством и подлостью. Если я и увидела в большевистских вождях нормальных людей, способных к пониманию и проявлению доброты, то это, скорее всего, потому, что им не чуждо ничто человеческое. Они такие же люди, как и все.

Мои собственные политические убеждения расходятся с точкой зрения мистера Ллойда - Тем не менее, во время званного обеда я оказалась рядом с ним за одним столом и очень приятно провела время, рассуждая на отвлечённые темы, совсем не касаясь политики. Вполне возможно, что и Премьер-министру это тоже доставило удовольствие, поскольку наша беседа предоставила ему возможность отвлечься от повседневных забот. Похоже, что некоторые советские высокопоставленные лица, с которыми мне приходилось общаться, были также довольны, и даже в большей степени, чем мистер Ллойд Джордж, возможностью просто поговорить с человеком, а не вступать в политические дискуссии. Особенно этим отличался Троцкий, очень образованный и открытый человек, в беседах с которым мы вообще не касались Революции!

Перед отъездом в Россию, мой кузен Уинстон Черчилль и Амброуз МакЭвой (Ambrose McEvoy - английский портретист - Ред.) посетили мою мастерскую. Незадолго до этого, во время совместного ланча с МакЭвоем, он рассуждал о том, что мне не следовало открыто встречаться с представителями большевистских эмиссаров в Лондоне, и рекомендовал никому не говорить о предстоящей поездки в Россию. Я помню, что Уинстон назвал большевизм крокодилом, которого надо либо застрелить, либо тихонько обойти, чтобы не потревожить. Но мне показалось, что ему самому нравился первый вариант. Тем не менее, я всегда любила его как брата и восхищалась его бесспорным мужеством и целеустремлённостью. Хотя наши мнения не во всём совпадали, мы всегда находили общие темы, и нам было интересно вместе.

Однажды, во время работы над его бюстом, он задумчиво сказал мне: «Клара! У тебя самое завидное положение в мире: ты – женщина, ты – художница, ты свободна, и у тебя есть дети». Он часто спрашивал меня: «Ты понимаешь, как тебе повезло?». Я же сомневалась, что для женщины самым ценным в жизни является её талант. Да, конечно, всё самое хорошее и интересное, всё, что я ценю в этой жизни, пришло ко мне через мой труд, моё творчество.

Я не всегда работала, поэтому в моих дневниках есть места, посвящённые смене настроений и малоприятным событиям. На страницах дневника я писала о том, что недовольна своим воспитанием. Не каждый готов рассказать о себе. Но меня часто спрашивают, почему я стала работать.

Когда-нибудь, не имея больше сил заниматься скульптурой, на закате своей жизни я стану писать книгу. В ней я честно, шаг за шагом, опишу события своей жизни. Не все захотят прочитать эту книгу, потому что в ней будет говориться не только о счастливых событиях. А многие не любят сталкиваться с реальностью.

Должна признать, что я попусту растратила несколько лет своей жизни. Как и большинство сверстниц, я воспитывалась на том, что девушке моего круга достаточно знать французский язык, делать маникюр и заботиться о причёске, чтобы удачно выйти замуж и прожить потом счастливую жизнь. Я не торопилась с замужеством. Чем больше ко мне приходило осознание того, что от меня ожидали выгодно выйти замуж, тем больше мне хотелось остаться старой девой. Помню, как однажды летним вечером я шла через площадь домой. В одном из домов окна были широко раскрыты и портьеры подняты вверх: там давался бал. С улицы музыки было совсем не слышно, и поэтому вращавшиеся в молчаливом танце фигуры выглядели нелепо. Я словно увидела себя со стороны. Это произвело неизгладимое впечатление. Жизнь казалась скучной, бесцельной и пустой тратой времени.

Вскоре я надолго уехала в Италию. В маленьком рыбацком селении я училась любить и понимать людей. Под небом Анакапри, вдали от туристских троп, а особенно в Риме и Флоренции, где нас повсюду окружают прекрасные творения искусства, а не просто миниатюрные обнажённые фигурки в бассейне, я прониклась любовью к скульптуре. Когда служитель музея поворачивался ко мне спиной, я касалась своим пальцем мраморного тела, при этом руки у меня дрожали, а сердце было готово вырваться из груди.

Зиму я провела в Стокгольме в гостях у принцессы Маргариты и кронпринца Швеции. Принцесса Маргарита, англичанка по происхождению (она была дочерью герцога Коннаута), оказалась чрезвычайно артистичной личностью. Она так талантливо писала картины, что ведущие шведские художники говорили, если бы она не родилась принцессой, то непременно стала бы выдающейся художницей. Хотя у принцессы Маргариты было много различных обязанностей, связанных с её положением, нам удалось плодотворно провести вместе время. Она дружила с некоторыми интересными художниками, и они свободно навещали нас и давали оценки нашим работам. Мы работали с увлечением и достигли больших успехов. В снежных сугробах мне виделись удивительные формы, и я испытывало большое удовольствие, перенося их очертания на холст. Даже краски и тени не так сильно захватывали меня: форма стала главной темой.

Затем произошло то, что должно было произойти. Это случилось в Англии, в один из нескончаемых летних дней, хотя этот день казался слишком скоротечным. Я обручилась и начала готовиться к свадьбе. Следующие четыре года я провела в поместье, на природе, и успела многое забыть. Только изваяние по-прежнему оставалось моей мечтой. Двое чудесных малышей – лучшее из того, что я произвела на свет. Наш сельский дом в стиле Тюдор находился недалеко от Гвилдфорда в графстве Суррей. А в соседнем поместье, называемом Комптон, проживала миссис Уоттс, вдова известного художника Джорджа Фредерика Уоттса.

Ей принадлежала гончарная мастерская. Эта мастерская была с претензией: там создавались изумительные садовые вазы в итальянском стиле и забавные фигурки небольших размеров. В Италии подобная мастерская была бы по плечу только большому мастеру, можно даже сказать гению своего дела, но и в Суррее дело было поставлено хорошо.

Я стала приносить домой ведёрки с глиной и лепить что-то на своё усмотрение. Миссис Уоттс давала мне советы и поощряла моё увлечение. Так что начинала я обычной дилетанткой.

Когда зажёгшийся во мне маленький огонёк стал разрастаться в обжигающее пламя амбиций; когда я поняла, что неодушевлённая глина может оживать, мой прозорливый муж, уставший от домашней неустроенности, сказал: «Хватит». И разгоревшееся пламя было затушено рутинной работой по дому.

Что произошло потом? Война, внезапная и всепоглощающая! Брошенные дома, вооружение, разорившиеся бизнесы, разбитые надежды. Затем – рождение сына, а шесть дней спустя я стала вдовой. Мир переменился. Но погасшему огоньку вновь дали возможность воспламениться. Мой хороший знакомый Джон Твид, бывший ученик Родена, пригласил меня поработать в его мастерской. Там я познакомилась с профессором Лантери, который предложил мне учиться в его частной мастерской при Южно-Кенсингтонском Колледже Искусств. Принцесса Патриция, с которой я дружила в детстве, ради развлечения стала мне позировать. Профессор Лантери помогал моей работе, и маленькая статуэтка вызвала много похвал.

Вскоре профессора не стало. Для меня он навсегда останется святым, даже его внешность напоминала святого. Мне очень его не хватало, он был замечательным другом. Его смерть заставила меня встать на ноги в этом новом мире. И этот новый мир начал давать мне заказы на портреты. Таким образом, я побежала раньше, чем научилась ходить, я научилась шагать (и ползать тоже) потом! Пять лет я училась и одновременно зарабатывала, я бралась за любую работу. Мне повезло, у меня было всё: любимое занятие и здоровье. Вера, воодушевление и способность к работе помогают преодолевать любые трудности нелёгкого пути. И я знаю, впереди у меня ещё долгая дорога, к моей радости, конец её очень далеко. Думаю, мне удалось обрисовать в общих чертах, как я жила до настоящего момента.