Анастасия Баталова - Фантом (СИ)

• Название: Фантом (СИ)
• Автор: Анастасия Баталова
• Жанр: Короткие любовные романы

Яркие запоминающиеся образы, причудливые переплетения фантазий и реальности, необыкновенные характеры и ситуации, восхитительные панорамные описания природы — всё это вы найдёте в произведениях начинающей петербургской писательницы Анастасии Баталовой. В сборник вошли повесть и несколько рассказов. Юношеский романтизм сочетается в них с желанием глубокого понимания жизни и человеческой души. Для широкого круга читателей.

«Тонкие струны» — честная и трогательная история двух близких подруг, которым пришлось пережить непростое испытание — любовный треугольник. Искрящаяся эмоциональность, психологизм, добрый юмор и ошеломляющая искренность чувств.

Мистический рассказ «Фантом» ставит вопросы, откровенные ответы на которые могут изменить вашу жизнь, если конечно, не бояться из себе задавать… У вас есть нереализованные планы? Или запретные, тайные желания, загнанные в самые далёкие уголки подсознания? Иногда они могут больше, чем вы думаете…

---

— Понятно, — ответила она и отвернулась, пытаясь справиться со смущением.

Михалыч нашёл этот момент удобным, чтобы взглянуть на неё. Он видел профиль, маленькое ухо, чуть небрежную копну приподнятых заколкой волос. Сегодня Добби была в узких пепельно-синих джинсах и просторной белой маечке Mango.

— Что-то я тебя тут раньше не видела…

— Я недавно переехал. Неделю, может, назад.

Он произносил простые слова, а Добби напряженно прислушивалась к звучанию его голоса. Необъяснимая и неожиданная тоска кольнула вдруг ей сердце — словно прикоснулась к нему острым клювом большая птица…

Оба старательно разглядывали соседние дома, сооружения на детской площадке, мягкие бледно-оранжевые облака — всё что угодно, лишь бы случайно не встретиться глазами. Михалыч теребил в руке незажжённую сигарету, Добби — ключи от автомобиля.

— А мы переехали в прошлом году. И, представляешь, только недавно ремонт закончили! Это просто кошмар какой-то! — она искусственно рассмеялась, — Пыль, грохот…

Наступила пауза. Никто из них двоих не знал, о чем ещё говорить. Оба чувствовали неловкость. Между ними как будто бы выросла прозрачная, но плотная, почти ощутимая стена чего-то несказанного, несделанного, незавершенного. И ни один из них даже не попытался прикоснуться к этой стене. Ни словом, ни жестом, ни взглядом. Десять лет всё-таки не прошли мимо. Рядом на тротуаре стояли два совершенно чужих друг другу человека, каждый из которых прожил свои десять лет и ничего не знал о десяти годах из жизни другого. Молчание затягивалось, и кто-то должен был взять на себя тягостную обязанность первым его нарушить.

— Это славно, что мы соседи, — сказала наконец Добби без всякого выражения, — всегда приятно встретить знакомые лица. Надеюсь, ещё увидимся, — прибавила она и, взглянув на свои платиновые часики (подарок Клейда) сделала вид, что куда-то торопится.

— Наверное, — рассеянно ответил Михалыч, тоже чувствуя облегчение от того, что эта неловкая и непонятная встреча подходит к концу.

— Удачи! — бросила Добби через плечо и, легко соскочив с поребрика, побежала к своей машине.

Михалыч остался на тротуаре и закурил, глядя на бледно-оранжевые облака. Ощущение, что он не сказал Добби чего-то очень важного не покидало его. А, быть может, и не нужно было ничего говорить? Маловероятно, чтобы она ждала от него каких-то особенных слов. С какой стати? Ощущения часто обманывают людей. И иногда лучше сдержаться, чем ляпнуть что-то непоправимое.

Михалыч выбросил окурок и побрел домой.

Добби села в машину и поехала кататься по кольцевой. Просто наматывать круги. Иногда она делала так, когда чувствовала необходимость подумать. Эйнштейна располагала к размышлениям игра на скрипке, а на Добби подобное воздействие оказывало вождение.

Её поразило, что пятиминутная встреча с бывшим одноклассником произвела на неё столь сильное впечатление. Ни дать, ни взять — эффект бабочки. Или птицы. Она хотела понять, дело тут именно в самом Михалыче, или это просто самая обыкновенная, свойственная всем людям ностальгия по юности, по беззаботным школьным годам.

Она начала вспоминать. Было ли ещё что-нибудь там, куда нельзя вернуться, способное заставить снова взлететь птицу её сердца?

…Невесомые клочки тополиного пуха, приходившие в движение от любого, едва заметного дуновения, будто живые копошились у края тротуара. Девчонки сидели на скамейке около подъезда. Три пары молодых ног, покрытых первым медовым загаром. Красные кеды в белый горошек, чёрные туфельки без каблука и сандалии на платформе с хитро переплетёнными ремешками из нежно-розовой кожи.

— Ты куда собираешься поступать?

— Ещё не знаю. А ты?

— Тоже пока не решила. Думаю.

— Так ты же вроде давно готовилась на медицинский? Биологию зубрила, химию всякую… — красный кед, которым до этого качали в воздухе, положив ногу на ногу, вдруг озадаченно замер.

— Я передумала, — чёрные туфельки без каблука спрятались под скамейку.

— Но почему? — качавшийся красный кед спрыгнул на землю.

— Конкурс огромный. Без денег и связей делать там нечего. Я не пройду…

Сандалий с ремешками из нежно-розовой кожи задумчиво чертил носком полукруг.

— Но ведь ты так хотела?..

— Мало ли чего мы хотим. Есть желания, а есть логика. Пойду куда-нибудь, где попроще.

— И ты даже не попытаешься?

Сандалии с ремешками задумчиво перекатывались с носка на пятку и обратно. Носки красных кедов ритмично барабанили по асфальту.

— Нет. Зачем зря сердце рвать?

— А я бы на твоём месте попробовала. Люди всегда сами устанавливают себе границы возможного.

…Добби съехала с кольцевой в город. Раз уж сегодня вечер ностальгии, то волне можно позволить себе ещё одну маленькую роскошь. Она стыдилась этой своей привычки и нечасто потакала ей. Добби нравилось иногда приходить в книжные магазины и подолгу листать учебники по медицине. При виде латинских терминов и подробных иллюстраций строения внутренних органов, каждый раз в ней что-то сжималось и сладко, и грустно. С таким чувством думают обычно о несбывшейся любви.

8

Михалыч-фантом медленно отделился от спящего Михалыча. Сначала он представлял собою полностью прозрачный, чуть светящийся в темноте силуэт, словно облако искрящейся пыльцы, потом постепенно начал сгущаться, темнеть, обретать плотность, пока, наконец, не превратился в неотличимого двойника спокойно спящего на узкой тахте человека.

— Как же, однако, круто иметь тело, — произнёс фантом, с наслаждением потягиваясь, рассматривая и изучая свои руки, грудь, живот, — наконец-то! Я так долго ждал… Какая же это огромная привилегия — быть настоящим, а некоторые, — он с досадой глянул в сторону тахты, — этим не пользуются!

Прихватив с тумбочки ключи и сигареты Михалыч-фантом вышел на улицу. Раннее утро. Нежный цвет небосвода. Рассвет между высотными домами — словно приоткрытая раковина жемчужницы. Только что политые водой тротуары дышат свежестью.

Он щелкнул зажигалкой и закурил. Тут же закашлялся, сморщился от отвращения и швырнул недокуренную сигарету на асфальт.

— Тьфу ты, чёрт! Гадость какая! И зачем он только это делает?

Михалыч-фантом повертел в руках сигаретную пачку, намереваясь выбросить её в урну, но потом раздумал и сунул в задний карман джинсов.

— Если уж требуется во всем походить на оригинал, то хотя бы для вида придётся носить это с собой, — прокомментировал он данное действие сам себе.

Фантом посмотрел на часы. Начало седьмого. Самое лучшее время для прогулки по влажным пустынным улицам, с очень большой долей вероятности никого не встретишь: сможешь сполна насладиться самим собой, своим внутренним содержанием, ощущениями, воспоминаниями, мечтами…

Он радостно пошёл вперёд по тротуару, упиваясь самой возможностью идти, шагать, набирать полную грудь свежего утреннего воздуха, смаковать его, бережно прикасаясь к нему внутренними сторонами лёгких. Надо же! Такое удивительное ощущение — дышать! Просто невероятное! Подумать только: кто-то умудряется этого даже не замечать…

И вдруг он увидел Добби. Свернув из другого переулка возле пышного куста отцветающего шиповника, она выплыла прямо ему навстречу. Лёгкий ветерок бросил ей вслед несколько розовых лоскутков. Она была в том самом платье, белом в мелкий темно-синий горошек, перехваченном на талии широким в тон горошкам поясом с большой пластиковой пряжкой. Лицо её светилось тихой простой радостью бытия.

Добби заметила Михалыча-фантома и остановилась.

— Здравствуй, — сказала она.

— И ты, — ответил он.

— Не ожидала так скоро увидеть тебя снова, — она смотрела на него снизу вверх, ясные глаза её, отражавшие свет неба, казались почти серебристыми, — но ты не такой как вчера, — добавила она, вдруг насторожившись, — другой какой-то…

— Ты тоже! Мы умираем каждую секунду и каждую секунду рождаемся вновь. Странно, что ты ожидала встретить меня прежним, ведь прошла целая ночь!

Она засмеялась.

— Определённо, ты совсем не такой. Только я пока не могу понять, что именно в тебе изменилось…

— Хочешь мороженого?

— Воистину мир полон чудес! — прошептала она, расцветая слегка испуганной улыбкой. Когда-то Добби и представить себе не решалась того, что происходило теперь наяву, она считала место, где они с Михалычем будут идти рядом и есть мороженое седьмыми небесами. Она думала, что это невозможно — попасть туда. А сейчас… Добби немного неуверенно выставила вперёд носок чуточку пыльной кремовой балетки — не провалится ли вдруг под ней тротуар, оказавшись на самом деле облаками седьмого неба… Когда мечты, на которые ты уже давным-давно махнул рукой неожиданно сбываются, в первый момент обычно становится не по себе.