Геннадий Башунов - Героический режим. Не для героев [СИ]

• Название: Героический режим. Не для героев [СИ]
• Автор: Геннадий Башунов
• Жанр: Фэнтези

Дарк ЛитРПГ. Новый патч в игре «Безбожие» позволил игрокам выбирать так называемый «Героический режим» — режим игры, при котором игровой персонаж погибает навсегда. Но никто и не мог подумать, что игрок окажется на месте своего персонажа. Алексей, ни разу не игравший ранее, узнал это на своей шкуре, и теперь ему предстоит найти ответ на вопрос, кто же за этим стоит. И… является ли то место, куда он попал, игрой? ВНИМАНИЕ!!! В тексте присутствуют сцены жестокого насилия. Не рекомендовано для ознакомления людям, не достигшим совершеннолетия. Роман завершён! В черновом, правда, варианте. Тем не менее, желаю приятного чтения.

---

«Дерьмо? — говорил мне незнакомый Алексей, проснувшийся (или родившийся) совсем недавно. — Ты сам себе говорил это. И не только себе, Антону тоже. Ты будешь рвать глотки всем, чтобы твоя пати выжила. А твоя пати — это Пашка, Лёха и Костя. Если кто-то посмеет что-то сделать вам, как-то вас использовать, ты должен сделать всё, чтобы не допустить этого. Это твои друзья, твоя новая семья. Что для тебя важнее — их жизни или жизни парочки союзников, которые, вполне может быть, окажутся лишь временными компаньонами?».

Я скрипел зубами и не знал, как ответить самому себе.

Кажется, я стал лучше видеть в темноте. Быть может, мне это казалось, но небо до сих пор было затянуто тучами, ни луны, ни звёзд не видно, то есть должна была царить кромешная темень. Я же вполне сносно ориентировался в деревне, запнувшись о валяющееся полено лишь раз. Мысли о том, что делать дальше, всё не выходили из головы, и я решил спуститься к причалу, чтобы подышать морем — ветер дул с центра острова, и ни запаха соли, ни гниющих водорослей, ни дохлой рыбы почти не ощущалось.

За причалом текла небольшая речушка. Раздувшаяся от дождя, она журчала так задорно, что мне захотелось попить. Спустившись, к речке, я встал на колени и, зачерпнув воду ладонями, жадно глотнул. Чтобы через секунду выплюнуть эту погань — вода была солёной. Прилив же, вашу ж мать!

Я долго отплёвывался, вслушиваясь в журчание. Там, где я стоял, течение ручья не было заметно. Но я готов был поклясться, что мне казалось, будто вода журчит так громко, как это бывает, когда ручей или речушка прямо под носом. Теперь я ощущал, что журчание доносится издалека, но насколько далеко — понять я не мог. Стразу вспомнился случай с пацифистом. Тогда мне казалось, что он рядом, а он был на другой стороне комнаты. Вероятней всего, это значит, что мой слух и, скорее всего, зрение улучшились. Но толку от этого всё равно мало — я ещё не привык определять расстояние на слух. Поняв это, я решил, что мне стоит потренироваться.

А когда тренироваться, если не сейчас, в темноте, стараясь ориентироваться в основном на слух? Тем более, это занятие наверняка поможет мне избавиться от мрачных мыслей. Так что я навострил уши и двинулся вверх по течению, стараясь определить, рядом ли громкие звуки или далеко. Действительно, звук становился всё громче и громче, но теперь я понимал, что рядом воду едва-едва слышно. Возликовав, я решил добраться до такого места, где звук приобретёт максимальную громкость.

Сказано — не значит сделано. По крайней мере, сделано не сразу. Прошло с четверть часа, а звук всё нарастал и нарастал. Берег пошёл вверх, под ногами пружинила трава, время от времени попадались камни. Здесь уже могли быть мобы, а я один, ночью, почти ни хрена не вижу. Пройдя ещё с полсотни шагов, я решил, что лучше не рисковать, и вернуться под действием Плаща Теней. Но во рту стоял горький привкус соли и, прежде чем возвращаться, я остановился, чтобы напиться. Уж здесь-то вода точно должна быть пресной.

Я встал на колени, сложил ладони ковшиком и потянулся к воде. Едва ладони коснулись воды, в ней появилось узкое бледное лицо с одним глазом. Не успел я дёрнуться назад, как в мой левый локоть вцепилась тонкая сильная рука. Топлюша наполовину вынырнула из воды и пристально уставилась на меня. Моя правая рука метнулась к тесаку, а глаза пристально следили за утопленницей. Я успел рассмотреть, что её одежда и волосы абсолютно сухие, что её одежда в ещё худшем состоянии, чем прежде, а на животе красуется длинный краснеющий шрам.

Моя рука сжалась на рукояти кинжала, но Топлюша не предпринимала никаких попыток напасть. Что ж, предприму я!

— Я не могу тебя одолеть, — сказал Топлюша, отпуская мою руку. Она выпрямилась и вышла из воды, обойдя меня. Сказать, что я недоумевал — ничего не сказать.

— Да, одна теперь я тебя точно не одолею, — продолжала утопленница, усаживаясь на траву. Я уже крепко сжимал арбалеты, целясь ей в грудь. — А мои подружки не хотели идти со мной за тобой. Ты им не нужен. Ты нужен только мне. А я не могу тебя одолеть. На тебя теперь даже не действует моё колдовство. И что теперь делать?

— Может, оставить меня? — ошалело предложил я. Что вообще за хрень происходила?

— Не могу, — качнула головой утопленница. — Я тебя люблю. Да, наверное, это так. Когда я была живой, я любила одного парня. Он был таким милым, так смешно дышал мне в шею, когда… трогал меня. Мне было так щекотно. Но у меня был другой жених, и, когда он узнал о нас, то утопил обоих. Но я не утонула до конца. Конечно, я умерла, но была в сознании. Я обнимала моего возлюбленного на дне озера и плакала, но не ощущала слёз — вокруг была только вода. Когда ты ушёл от меня во второй раз, я тоже хотела плакать.

Я кашлянул, раздумывая, что делать дальше. Возможно, у неё был какой-то план. Скорее всего. Но… смысл? Она не справилась со мной в прошлый раз, а с тех пор я поднял два уровня. Что вообще?.. А, я уже пару раз спрашивал себя об этом. Убивать просто так Топлюшу мне не хотелось, тем более сейчас, когда её поведение явно выбивается из роли.

— И что было потом? — тупо спросил я. Пока лучше потянуть время, быть может, что-нибудь путное и придёт в голову.

— Я долго ждала, пока мой жених не пойдёт купаться, а когда он пришёл, утопила его. Мне это понравилось, и я стала топить других симпатичных парней. Потом я познакомилась со стрыгой и лешим. Они были старые и относились ко мне, как к внучке. Это было лет шестьдесят назад. Когда я поняла, что уже старая, то сказала им это, но они начали на меня ругаться. «Ты маленькая девочка, — говорила стрыга. — Ты погибла, когда была такой молодой, а значит, ты осталась молодой навеки». Ещё лет через десять я поняла, что им нравится, когда я веду себя по-детски, потому что они любили меня, как дочь. И тогда я стала вести себя, как ребёнок. Но потом пришли вы. Вы убили и стрыгу, и лешего, и я осталась одна. Я хотела тебе отомстить. И одновременно хотела, чтобы ты был моим. Вот так.

— Ясно.

Топлюша поправила остатки своего рубища, стараясь прикрыть шрам. Это порядком оголило её грудки с торчащими кверху сосками. Я старался не смотреть.

— Правда, я красивая? — спросила утопленница, часто-часто моргая единственным глазом.

Я сглотнул слюну. Да, если бы не глаз, если бы не шрамы и если бы она не была мобом. Но… она же всё-таки девушка, пусть и… Прописанная чьим-то чужим, явно извращённым, умом? Кучка пикселей? Почему тогда кучки пикселей насилуют женщин? Почему утопленница бросает всё и бежит за мной?

Что, вашу мать, вообще на хрен здесь происходит?

— Ну? Красивая?

— Конечно.

Топлюша ещё раз поправила платье, кажется, смутившись. Я чувствовал себя полным идиотом.

— И я тебе нравлюсь?

— Не могу сказать, что хочу убить так же сильно, как раньше.

— О! Ну это уже прогресс! А хочешь, я тебе станцую? А ты пощекочешь мне шейку? Во-от здесь, — она провела тонкими пальцами по шее.

— Знаешь, — сказал я, вскакивая, — я, пожалуй, лучше пойду, а то ребята меня потеряют.

Топлюша надула губки, но уже через пару секунд улыбнулась.

— Хорошо. А когда соскучишься приходи к какому-нибудь пруду. Или речке. Даже луже. Мы с тобой поговорим! Только никому, хорошо? Вдруг они захотят меня убить.

Я кашлянул. Весь мир — дурдом, а я — главный пациент.

— Кстати, — сказал я. — А когда я пытался напиться раньше, почему ты не появилась? Ты же следила за мной?

— Следила. Но я не люблю морскую воду, она жжёт мне кожу. Знал бы ты, по какому количеству подземных источников мне пришлось пробираться, чтобы попасть на этот остров.

— Ясно, — кивнул я, принимая эту информацию на заметку. — Что ж, до встречи.

— И тебе. Поцелуешь меня в щёчку?

— Я тороплюсь.

Я действительно торопился. Меня пробивало на смех. Это был такой глупый, недоумевающий смех, и звучал бы он по-идиотски, так что я сдерживался. Набросив Плащ Теней, я бросился к деревне.

Меня, конечно же, никто и не терял.

На следующий день мы вышли в дорогу, едва рассвело. Алексей с Владимиром позёвывали, Люда вообще засыпала на ходу — их развлечения продолжались до поздней ночи, я когда возвращался слышал их стоны и ещё, через пару часов, когда выходил в туалет.

Прочёсывая лес у побережья, мы дважды выходили непосредственно к морю. Один раз мы увидели корабль, напоминающий драккар, он плыл к острову, виднеющемуся вдали. Что характерно, через пару часов мы наткнулись на ещё одну пустую деревню. Вот только у её ворот болталось сразу два повешенных. Они были раздеты почти донага, но, судя по всему, это были люди конунга.

Обшарив деревню, мы нашли копанку, в которой были спрятаны два мешка со съестными припасами, чтобы было очень вовремя — еды у нас осталось только на этот день. Мобы, к тому же, не обеднеют. В мешках оказалось то самое дерьмовое вяленое мясо, комковатый сыр и две небольших кадушки с квашенной капустой. Впрочем, если мясо порядком размочить в воде, его можно даже есть. Люда вызвалась сварить сегодня на ужин суп, если найдём котёл.