Иван Дроздов - Покоренный "атаман"

• Название: Покоренный "атаман"
• Автор: Иван Дроздов
• Издательство: «Донбасс»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1967

«Покоренный «Атаман» — роман из современной жизни. Автор показывает различных людей — тут и знаменитый ученый, возглавляющий лабораторию в институте, и молодой инженер, создающий электронную машину для горных предприятий. Возникают острые коллизии борьбы, сталкиваются идеи, характеры, судьбы. Одна из сюжетных линий — личные отношения двух молодых людей, инженера Андрея Самарина и молодой артистки Марии Березкиной. Но поскольку эти люди стоят на первой линии борьбы за лучшие идеалы, то их личные отношения перерастают в общественные, характеризующие собой новые черты советского человека. Роман многоплановый. Действие развертывается и в горняцком городе и в Москве, в стенах института и в шахтной лаве. Много страниц посвящено театру, жизни артистов.

Донецк. "Издательство Донбасс". 1968 г.

---

— Совнархоз приказал снять его, — равнодушно сказал Самарин.

— Что нам совнархоз! Мы даем оценку новой технике. Доведем, поддержим. Вы, ребята, поправляйтесь, а дела мы завернем такие, что…

— Я был в Москве, — сообщил Папиашвили, — в институте, где работает ваш… товарищ.

Он кивнул в сторону Пивня.

— И что там? — спросил Самарин.

— Схема на полупроводниках — дело далекой перспективы, но…

— Позвольте вас спросить, — приподнялся на локтях Пивень, — с кем это вы говорили в Москве?..

Костя был бледен. Влажно и горячечно блестели глаза. К нему подошла сестра и сказала:

— Успокойтесь. Вам нужно отдыхать.

— Я не знал… Извините… — заговорил Папиашвили в смущении, бросая на Пивня тревожные взгляды. Леон отошел от койки, стоял в углу палаты, не зная, что делать.

Каиров, глядя на Леона и укоризненно постукивая кулаком по лбу, прошептал:

— Он же не спал! Ай–яй–яй… Дернул вас леший!.. Вы, Андрей Фомич, не беспокойтесь. И ваш друг путь не тревожится. Пока будем внедрять обычную схему, а там дойдет очередь и до схемы москвичей. И приборчик АКУ усовершенствуем, и машинку доведем общими силами. А там, глядишь, и книжечка выйдет. Словом, все по порядку, каждому овощу свое время.

Сестра показала гостям на часы. И они стали прощаться.

Глава шестая

1

Для Каирова настали тревожные времена: Борис Ильич теперь только и думал о комиссии из Комитета. Он походил на капитана корабля, заметившего впереди по курсу подводные рифы. Команда пребывала в беспечности, никто из матросов не видит надвигающейся беды, но капитан заметил, капитан зорче всматривается вдаль, крепче сжимает в руках подзорную трубу — капитан встревожен.

Борис Ильич мысленно представляет членов комиссии, слышит вопросы: «Сколько лет строятся шахты на крутопадающих пластах?.. Какая задача ставилась перед лабораторией шахтной автоматики?.. Что вы сделали?.. Поедемте на шахты, посмотрим. И посчитаем. Да, да, посчитаем.

«Сколько денег потребила ваша лаборатория? Какова отдача?.. Наконец, вы сами… сколько потребили. И это посчитаем. А как же!.. Теперь время такое: все надо считать. Вы уж, Борис Ильич, не обессудьте. Не свои деньги считаем — государственные».

Чуткое ухо Каирова даже улавливало интонацию говорившего. То был голос спокойного человека, уверенного в себе и доброжелательного. Он произносит слова мягко и вкрадчиво, в них слышится нотка извинения и нежелания говорить неприятные вещи, да что поделаешь: служба!

В другой раз где–то вверху, словно в разверзнутом потолке, вдруг загремит голос академика Терпиморева: «Хватит, мил человек!..» Борис Ильич встрепенется в такую минуту, устремит взгляд за окно — туда, где напряженно–глухо шумит старая ветла…

Позвонил заместителю председателя совнархоза, ведавшему новой техникой, Горохову.

— Павел Павлович?.. Я все о том же, об электрониках… Приедете в институт? Очень хорошо. Так вы ко мне заходите. Буду вас ждать.

Каиров положил трубку и молодецки щелкнул пальцем. Горохов должен помочь, он непременно поможет Каирову.

Потирая руки, Борис Ильич подошел к двери, ведущей в комнату–салончик. Перед тем как ее открыть, еще раз щелкнул пальцами — при этом высоко вскинул руку и в такт пропел какой–то мотивчик. Каирову было еще и приятно сознавать, что к нему едет сам заместитель председателя совнархоза по науке, и легко от сознания своей силы. Горохов — ученик Каирова. Борис Ильич официально по общеинститутскому плану значился научным руководителем темы, над которой работает Горохов. Заместитель председателя хочет стать кандидатом наук — что ж, Каиров рад помочь хорошему человеку.

Вскоре в приемной раздался голос Горохова.

Борис Ильич застенчиво улыбался, выходя навстречу гостю, говорил какие–то малозначительные, бессвязные слова. И показывал место, подвигал кресло. Делал все это он с достоинством, без подобострастной суеты.

— Вот, посмотрите, авось пригодится, — сказал Каиров, пододвигая Горохову папку с чертежами, приготовленными для диссертации Горохова.

И откинулся на диване, чуть приподняв подбородок и сузив глаза, в которых гулял холодок покровительственного безразличия. Он хоть и старался для Горохова, хотя для него Горохов и был важной персоной, но Каиров знал и другое: совнархоз дышит на ладан, скоро его расформируют, а вместо него в Степнянске организуется республиканское министерство. И еще одно обстоятельство было известно Каирову: Горохов лелеял мечту стать заместителем министра, которому бы подчинили науку, а для этого ему нужна диссертация. Обо всем этом думал Борис Ильич, разглядывая тонкие, почти женские черты лица Горохова, склонившегося над чертежами.

— Да тут целый каталог современных устройств, — сказал Горохов, разводя руками и едва сдерживая радость. Во взгляде его серых спокойных глаз Каиров читал неподдельную благодарность.

— Я вам обязан, — продолжал Горохов, — не знаю, чем…

— Ничем, — перебил Каиров, — одна лишь просьба: быстрее компонуйте диссертацию, представляйте на научный совет. Теперь же марш домой и садитесь за письменный стол.

Борис Ильич фамильярно взял Горохова за локоть, поднял его с кресла. И так же фамильярно, по–свойски стал подталкивать к двери, приговаривая:

— Не стану раскрывать карт, но сейчас самый момент преуспеть вам в науке. Потом, потом расскажу подробности.

Горохов не сопротивлялся; сунув под мышку папку, он покорно пятился к двери, признательно кивал Каирову, на ходу пожимал ему руку. Он был высок, тонок, седая шевелюра придавала лицу интеллигентный вид. Он уже выходил из кабинета, когда Каиров, взяв его за рукав, воскликнул:

— Ба, Павел Павлович!.. Чуть не забыл: как решили с электроникой?..

Горохов остановился в удивлении, не понимая, о чем речь.

— Давайте закроем электронику, — продолжал Каиров, делая вид, что собеседник все понимает. — Реле утечки мы довели… Слышали, наверное, про АКУ?..

Горохов кивал головой: конечно, он слышал про АКУ.

— Электронный бухгалтер в двух трестах установили…

Горохов и эту фразу сопроводил кивком головы. Но потом, словно спохватившись, спросил:

— А как машина Самарина?

— В сущности, машина готова… На обычных материалах. Мы бы давно ее сдали, да москвичи у нас на шее повисли. Они все продолжают опыты с новыми материалами. Ну, а мы… сами понимаете: солидарность и взаимовыручка. Придерживаем сдачу, чтобы дать им возможность закончить опыты.

Горохов хотел возразить, сказать, что вопрос этот надо подработать, изучить, что он вызовет Самарина и поговорит с ним, но тут же решил, что не станет огорчать Каирова недоверием.

— Вам виднее, Борис Ильич. Раз говорите исключить — исключим. Подготовьте проект документа за моей подписью.

Каиров признательно развел руками, наклонил голову. Горохов еще раз кивнул ему и вышел.

Борис Ильич, оставшись один, хлопнул в ладони и быстро зашагал по кабинету. Он сейчас походил на человека, с плеч которого свалилась гора. Наиболее опасный риф позади, он теперь любой комиссии может сказать: «Работы по электронике закончены. Вот и директива совнархоза. И, как видите: все в порядке, никаких претензий…» Была и еще одна причина радоваться: из института уйдет Самарин. Книга выйдет без него, может быть, Самарин и не увидит ее. А если и увидит — не страшно. Поднимет шум?.. Что ж, не страшно. Пусть шумит. Одно дело, когда шумит сотрудник института, помощник в делах, и совсем другое, если шумит человек с улицы. К тому же нет у него рукописей. Наоборот, там все переписано его, Каирова, рукой и рукой Папиашвили. А Леон претензий не предъявит. У них свои счеты.

Раздались частые телефонные звонки. «Междугородная», — подумал Борис Ильич, снимая трубку.

Звонил из Москвы Леон Папиашвили. Он был отправлен туда по делам книги.

— Дорогой Борис Ильич!.. Поздравляю с успехом. Ба–аль–шим-пребольшим!.. Рукопись пошла с колес. Через неделю будет верстка. Забираю и — в Степнянск. Говорите спасибо товарищу Соловью. Звоню из его кабинета.

Сообщение Леона окончательно вывело Каирова из состояния тревоги. Море прояснилось, в небе засветило солнце.

2

Самарин не удивился приказу о роспуске группы электроников. Наверное, он бы не смог объяснить всех обстоятельств, побудивших Каирова принять такую меру, но сердцем, всем своим нутром Андрей чувствовал здесь себя чужим, ненужным. Здесь все торопились и чего–то боялись, небольшой коллектив ученых и инженеров напоминал Андрею пожарную команду. Пожара не было, а на лицах играли отблески пламени. В коридорах бегали рысью, за дверью кабинетов, опасливо поглядывая по сторонам, тревожно шептались. На языке у всех был Каиров. О нем говорили, на него смотрели, его провожали и встречали. Слова «Борис Ильич» и «Каиров» перемежались с другими, такими же привычными: «гидроподъем», «автоматика», «электроника».