Роберт Сойер - Факторизация человечности

• Название: Факторизация человечности
• Автор: Роберт Сойер
• Жанр: Научная Фантастика

---

Наконец, второй конструкт был готов. Четыре дуговые лампы, гораздо меньшего размера, чем сценические, которыми пользовалась Хизер, снабжали его энергией. Кайл был потрясён, увидев, как структура на глазах твердеет после того, как включили свет.

— Я ж тебе говорила, — сказал Хизер, улыбаясь от уха до уха.

Они решили, что Хизер опробует его первой, поскольку она хотя бы знает, чего ожидать. Она забралась внутрь.

— Ах, — сказала она, удобно опираясь на заднюю стенку куба. — Модель класса люкс. От экономической я уже начала уставать. — Она указала Кайлу на кнопки «старт» и «стоп», затем велела им установить кубическую дверь — они уже прикрепили взятые у Пола присоски-рукоятки к соответствующим граням.

Кайл со всё возрастающим изумлением проследил за складыванием гиперкуба — составляющие его кубы сжимались по всем направлениям, пока полностью не исчезли. Бекки тоже была ошеломлена зрелищем — она проходила через этот процесс, сидя внутри, а снаружи никогда его не видела.

У них хватило соображения не вставать на то место, где находился конструкт. Хизер сказала, что вернётся примерно через час, и этот час Кайл и Бекки провели в разговорах о событиях в своей жизни за последний год. Было так здорово снова общаться с дочерью — и всё же Кайл всё ещё беспокоился и нервничал. Что если что-то пойдёт не так? Что если Хизер не вернётся?

Однако в конце концов конструкт появился снова, разрастаясь и разворачиваясь.

Кайл нетерпеливо дождался, пока кубическая дверь отделится от конструкта, а потом они с Бекки подхватили её и отнесли в сторону. Хизер вышла наружу.

— Вау, — сказал Кайл, испытывая огромное облегчение от того, что она вернулась, но по-прежнему ошеломлённый увиденным. — Вау.

— Зрелищно, правда? — сказала Хизер. Она обняла мужа и поцеловала, потом протянула руку и притянула к себе Бекки.

— Жаль, что с новым конструктом придётся начинать с самого начала, — сказала она. — Видишь ли, конструкт всегда возвращается в психопространство в том же месте, где он был в прошлый раз. Но этот — новый. Мне пришлось повторить весь свой путь, чтобы снова тебя отыскать. К счастью, я там уже освоилась. Так вот, я сделала так, что ты окажешься прямо перед набором гексагонов, в котором находится и твой, и оттуда ты сам сможешь найти Мэри. Если, понятное дело, твой разум интерпретирует всё это точно так же, как и мой. Тебе придётся пробовать кнопки в этом наборе наугад, но поиск нужной не должен занять слишком много времени. Ты помнишь, что я говорила о процедуре выхода?

— Вообразить выпадение кристаллов из раствора? Да, помню.

— Хорошо. — Она сделала паузу. — Ты знаешь, что я люблю тебя.

Кайл кивнул и заглянул её в глаза.

— Я тоже тебя люблю. — Он улыбнулся Бекки. — Я люблю вас обеих.

— В этом, — ответила Хизер, — я ничуть не сомневаюсь. — Она снова улыбнулась ему. — Твоя очередь.

Кайл взглянул на конструкт, вид которого по-прежнему завораживал. Он ещё раз поцеловал жену, чмокнул в щёку дочь и забрался внутрь, умостив пятую точку на субстратном полу центральной камеры. Под его весом она даже не прогнулась.

Хизер снова напомнила ему, что он может визуализировать конструкт, просто закрыв глаза. А потом они с Бекки подняли кубическую дверь — которая, как она отметила, была заметно тяжелее, чем в первом кострукте. Понадобилось некоторое время, чтобы правильно её установить, но в конце концов она со щелчком заняла своё место.

Кайл подождал, пока его глаза привыкнут к полумраку. Созвездия пьезоэлектрических квадратиков были прекрасны своей геометрической простотой. Конечно, подумал он, они должны формировать некую схему: контуры и паттерны, особым образом распределяющие пьезоэлектричество и реализующие неизвестные функции. А когда сорок восемь панелей свёртываются и каждая из них накладывается на другую, появляются специфические межпанельные замыкания. Физика всего этого будоражила воображение.

Он протянул руку вперёд и нажал кнопку «старт».

Гиперкуб свернулся вокруг него, как и говорила Хизер.

И он оказался там.

В психопространстве.

Боже.

Он попытался сориентировать то, что видел, так, как учила Хизер. Он продолжал видеть две сферы снаружи вместо двух соединённых полусфер изнутри. Кайл находил это раздражающим — как те проклятые «трёхмерные» картинки, популярные в середине 1990-х. Тогда ему также не удавалось ничего увидеть, и…

— и внезапно что-то щёлкнуло, и он оказался там.

Так вот, подумал он, каково иметь третий глаз.

Он сосредоточился на стене огромных гексагонов, и прямо перед ним они сжались, уменьшившись до размеров клавиш на клавиатуре.

Это сбивало с толку; перспектива всё время куда-то сдвигалась. Он почувствовал, как начинает болеть голова.

Он закрыл глаза, позволил конструкту материализоваться вокруг него, заново сориентировался, чувствуя, как его обдувает  проникающий снаружи воздух.

Через несколько секунд он снова открыл глаза и затем исторг из себя невидимую руку.

Он коснулся гексагона…

… и его ошеломила яркость захлестнувших его образов.

Прошло несколько секунд, прежде чем он начал их разбирать.

Это был не его разум.

Скорее, это был чей-то сон — всё искажено, размыто, и все — чёрно-белое.

Потрясающе. У самого Кайла сновидения были чёрно-белыми, но Хизер говорила, что видит цветные сны.

Впрочем, для праздного любопытства ещё будет время. Он сделал, как ему сказала Хизер — вообразил себя кристаллизующимся и выпадающим в осадок.

Он попробовал ещё раз. Ещё один гексагон, ещё один разум, и снова не его. Похоже, водитель грузовика — смотрит на шоссе и слушает музыку кантри, думает о том, как приедет домой к детям.

И снова. Мусульманин, по-видимому, во время молитвы.

И снова. Девочка, прыгающая со скакалкой на школьном дворе.

И снова. Скучающий крестьянин где-то в Китае.

И снова. Ещё один спящий смотрит чёрно-белые сны.

И снова. Опять спящий, только без сновидений; его (или её) разум практически пуст.

И снова…

И снова…

И…

Он.

Это было словно психическое зеркало, и это сбивало с толку. Он видел себя, видящего себя. Его мыслям отвечало безмолвное эхо. На секунду Кайл перепугался, что зациклится и перегрузит себе мозг. Но усилием воли ему удалось найти  способ отключиться от настоящего и начать бороздить собственное прошлое.

Ему не составило труда отыскать образы Хизер и Бекки.

И Мэри.

За этим он и явился сюда — чтобы коснуться разума Мэри, но…

Нет. Нет, потом у него будет масса возможностей. Сейчас явно не время.

Однако впервые войти в длительный контакт с мертвецом…

Он почувствовал, как его пробирает холод.

Сердце затрепыхалось.

Хизер была там, в его мыслях. Она объяснила ему суть неккеровой трансформации — как переориентировать свою перспективу и перепрыгнуть непосредственно в её гексагон, где бы он ни был.

Там будет всё ему открыто. Всё, чем была его жена, всё, о чём она когда-либо думала.

Её перспектива. Её точка зрения.

Он сосредоточился на ней, расфокусировал взгляд, попытался перевести её на передний план, а самому скользнуть на задний, и…

И…

Боже.

Боже.

Господи всемогущий.

Кайл был слишком молод, чтобы застать выход на большой экран «Космической одиссеи 2001»; впервые он её посмотрел на видео, и в тот раз она не произвела на него особого впечатления. Но в 1997, когда ему было двадцать два, в Галерее искусств Онтарио на большом экране демонстрировали отреставрированную версию.

Это было словно ночь и день — фильм, который, как он думал, знает, и настоящий фильм — больше, богаче, сложнее, очень красочный и совершенно потрясающий.

Путешествие всей жизни.

Это было очень похоже. Хизер, которую он знал, выписанная крупно, в ярких цветах, которых он раньше никогда не видел, с полифоническим звуком, от которого дрожит кресло.

Хизер во всей своей непередаваемой сложности.

Её громадный интеллект.

Её невероятно живые эмоции.

Девушка, в которую он влюбился.

Женщина, на которой женился.

Он обнаружил, что открывает и закрывает глаза, медленно, чтобы внутренний вид конструкта успел появиться перед глазами и исчезнуть. И внезапно понял, зачем он это делает.

Смаргивает слёзы.

Словно потрясённый видом прекраснейшего произведения искусства.

Потрясённый великолепием своей жены.

Они были женаты двадцать два года. И осознание того, как мало на самом деле он её знал и как много ему ещё предстоить узнать, обрушилось на него, едва не выбив дух.

Хизер говорила, что любит его, и он ей верил — верил всей душой и сердцем. И его изумлял тот факт, что нечто настолько сложное и замысловатое, как человеческое существо, может вдруг полюбить другого.