Росс Томас - Четвертый Дюранго

• Название: Четвертый Дюранго
• Автор: Росс Томас
• Издательство: Международный книжный дом; Лайма
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1994
• ISBN: 985-428-004-7

В очередной том серии вошел роман известного американского писателя Росса Томаса «Четвертый Дюранго», в котором в жанре мелодраматического триллера рассказывается не только о загадочных убийствах и их расследовании, но и о перипетиях судьбы бывшего главного судьи одного из штатов.

---

Под мрачными глазами и крупным носом Эдера располагался большой рот, уголки губ которого в прошлом были неизменно приподняты, готовые произнести очередную шутку. Теперь с шутками было покончено, и губы сжались в тонкую прямую линию; разжались они лишь для того, чтобы произнести:

— О'кей, Келли. А теперь ты мне расскажешь о подлинных неприятностях.

Глава восьмая

Подлинные неприятности начались несколько меньше пятнадцати месяцев назад, после того как Винс был дисквалифицирован, а Эдер отправлен в тюрьму. Начало им было положено, когда Винс сложил большой чемодан, покинул родной штат и двинулся в своем синем «Мерседесе» в Ла-Джоллу в Калифорнию, где ему удалось снять за более или менее приемлемую плату квартирку в кондоминиуме на набережной на углу Берегового бульвара и Пирл-стрит.

Апартаменты из двух спален с дорогой мебелью принадлежали бывшему клиенту, представлявшему фирму по добыче нефти «Санчес и Мэлони» — нефтяники обычно называли ее Маленький Мекс и Большой Мик. Когда стоимость нефти дошла до 30 долларов за баррель, фирма купила кондоминиум, куда партнеры могли прилетать на уик-энды в реактивном самолете компании.

Им удалось воспользоваться приобретением не более трех раз, после чего они предложили помещение Келли Винсу за 3000 долларов в месяц, которые должны были вычитаться из долга фирмы ему в 39 000 долларов, но фирма, склонная к авантюризму, не смогла выплатить их ему, поскольку цена нефти упала до 15 долларов за баррель. Эти 39 000 долларов были суммой гонорара, который Винс — до своей дисквалификации — должен был получить с компании «Санчес и Мэлони», ибо представлял интересы вице-президента в процессе, по которому тот должен был в случае неблагоприятного исхода уплатить 5 миллионов долларов. В выдвинутом обвинении утверждалось, что Джой Мэлони в «Петролеум-клубе» сбил с ног вице-президента одной из крупных компаний и стал топтать его своими новыми ковбойскими сапожками змеиной кожи в то время, как полупьяный Пако Санчес подбодрял своего партнера возгласами «Оле!».

Вице-президент данной крупной компании отказался от обвинения после того, как Келли Винс показал ему фотокопии записей в регистрационном журнале одного из мотелей Хьюстона рядом с международным аэропортом.

— Молодая женщина, которая не меньше семи раз делила с вами номер, — сказал Винс голосом, который, как он считал, отличался холодной сдержанностью, — фактически пользовалась вашей фамилией, хотя, как выяснилось, она не жена ваша, а шестнадцатилетняя племянница.

Через шесть месяцев после провала процесса и через два дня после отлучения Винса от профессии, Пако Санчес и Джой Мэлони, явившись к нему, предложили ключи от кондоминиума.

— Можешь оставаться там, пока не стихнет трепотня и не перестанет вонять дерьмо, — сказал Санчес.

— Или пока нефть не подскочит до двадцати пяти долларов за баррель, — добавил Мэлони.

Санчес грустно усмехнулся.

— Как я и сказал, Келли. То есть, навсегда.

Келли Винс выкинул или оставил на месте большую часть того, чем владел, прихватив с собой лишь один большой чемодан и отправился в Калифорнию. Это произошло через месяц после того, как Эдер был водворен в федеральное исправительное заведение в Ломпоке и через две недели и три дня после того, как его жена опустошила свой личный фонд наличности, составлявший 43 912 долларов, и сообщила друзьям, а не Винсу, что она летит в Лас-Вегас, где разведется с ним.

В Лас-Вегасе она провела лишь четыре часа, чтобы купить в гостиничной аптеке двадцать четыре капсулы секонала и спустить 4350 долларов в «блэк-джек», после чего она вылетела обратно в Лос-Анжелес, где остановилась в «Беверли Уилшир». Из номера она, справившись по телефонной книге, позвонила первому же психиатру в Беверли Хиллс. Ей почти не пришлось врать, и они договорились о приеме в этот же день.

Во время десятиминутного общения Даниель Винс убедила психиатра, что она находится в очень нервном состоянии, нередко бывает взвинчена и одновременно подавлена и мучается бессонницей из-за того, что ее отец оказался в тюрьме, а на мужа пало бесчестие. Психиатр назначил ей следующую встречу на вторник, в семь утра, когда он будет свободен, и выписал ей рецепт на двадцать четыре капсулы секонала.

Поблагодарив его, Даниель Винс отоварила рецепт в первой же попавшейся аптеке и, вернувшись в свой номер в «Беверли Уилшир», заказала поджаренные тостики, бутылку вина и несколько таблеток драмамина, лекарства от морской болезни. Первым делом она съела тосты, запив их вином. Затем проглотила драмамин. После этого остатками вина промыла горло, позволив проскользнуть в желудок четырем дюжинам таблеток секонала, уверенная, что тосты с вином позволят им скорее всосаться в стенки желудка. И лишь после того она сняла трубку и позвонила своему брату Полу Эдеру в Вашингтон, округ Колумбия, сообщить, что она сделала.

— Значит, позвонив Полу, — сказал Эдер, — она связалась с тобой.

— Нет. Он перезвонил в отель и заставил их вызвать врача. Ее отправили в больницу. Не было никаких копов. Никакой прессы.

Эдер кивнул.

— Он позвонил в больницу, которая, как оказалось, была расположена в Санта-Монике и обговорил с ними вопрос о деньгах. Покончив с делами в больнице — отдельная палата, круглосуточная сиделка, специалисты, никаких посетителей и так далее; только тогда он позвонил мне.

Эдер задумчиво изучал Винса.

— Первым делом он рассказал тебе о Данни. И после этого, могу себе представить, он выдал все, что было у него на уме.

— Он выдал целую кучу проклятий, Джек, — вздохнул Винс.

— И кому досталось больше всего — мне?

— Он был достаточно справедлив. Каждому из нас досталось в равной мере.

— И затем он вылетел сюда?

— В тот же вечер. Я встретил его в аэропорту и оттуда мы сразу же направились в больницу Святого Ионна в Санта-Монике.

— В больницу.

Винс кивнул.

— К тому времени ей уже сделали промывание желудка и из отделения интенсивной терапии перевели в отдельную палату с сиделкой. Но что-то в ней сдвинулось или надломилось, потому что она не узнавала ни меня, ни Пола. Так что через несколько минут нам пришлось с ней расстаться, и Пол продолжал изрыгать проклятия.

— Все так же в твой и мой адрес?

— Все так же. Но на этот раз я был глух и нем, и чем больше он выходил из себя, тем упорнее я молчал. Я испытывал едва ли не приятное ощущение — словно наглотался кодеина. Наконец, я устал слушать его и сказал, чтобы он заткнулся.

Встав, Эдер подошел к окну и выглянул из него.

— Сегодня самый длинный день в году?

— Был в среду.

— Что точно говорил Пол, когда он рвал и метал — постарайся припомнить поточнее.

— Он сказал, что попросит дать ему шестимесячный отпуск, а если откажут, плевать ему на них, он уволится. Он сказал, что использует это время, дабы докопаться до дна той выгребной ямы, в которую моими и твоими стараниями попала Данни. Он снова и снова говорил о взятке и о старом судье Фуллере — но особенно о взятке. Каков был ее размер на самом деле и кто ее получил на самом деле и кто, по моему мнению, на самом деле давал ее. Он все время повторял слова «на самом деле».

— И что ты ему сказал?

— Я сказал ему, что на самом деле я ничего толком не знаю, пожелал ему удачи и вернулся в Ла-Джоллу, где и стал ждать развития событий.

Эдер снова повернулся к окну.

— Думаю, что закат будет просто удивительным. — По-прежнему глядя на гладь океана, он спросил: — Сколько времени прошло на деле?

— Пока его не убили? Тридцать два дня.

Эдер повернулся от окна, и выражение его лица было, скорее, задумчивым, чем удивленным.

— Значит, он, должно быть, до чего-то докопался.

— Это и мне приходило в голову.

— Он не сделал никаких ошибок — например, он мог послать тебе сообщение или письмо с отчетом о своих открытиях?

— Он как-то звонил.

— Когда?

— За два дня до того, как его убили. Он сказал, что собирается встретиться с одним парнем в Тихуане, который вроде бы что-то знает. Я предложил, чтобы он встретился с ним в зоопарке Сан-Диего около клетки с коалами в присутствии не менее, чем полутысячи свидетелей. Пол сказал, что иного варианта нет, потому что, по словам того парня, иммиграционная служба выслеживает его и на границе может перехватить. Я предложил, чтобы он основательно потрепался с ним по телефону. Нет, телефонный звонок никогда не даст того, что можно получить при встрече лицом к лицу. Я спросил, как назвался тот парень. Пол сказал, что представился мистером Смитом, засмеялся и повесил трубку — и это были последние слова, что я от него слышал.

— После чего он отправился в Тихуану, где кто-то дважды выстрелил в него, представив все дело как самоубийство, — сказал Эдер. — Если бы в него выпустили одну пулю, все сработало бы, но два выстрела означало, что они хотели дать знать о своем присутствии.