Иван Дроздов - Славянский котел

• Название: Славянский котел
• Автор: Иван Дроздов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006

Роман посвящён острейшим проблемам современного славянского мира.

---

Дед Драган спрашивал у своего сына адмирала:

— Сколько времени вы отводите на строительство посёлка?

— Полгода.

— Это много. Триста типовых домиков — полгода. Да вы свяжитесь вот с этой строительной фирмой…

Достал из кармана блокнот и сообщил адмиралу координаты директора фирмы.

— Скажите, что я его просил поставить здесь сборные дома за три месяца.

— Да, я слышал, что можно ускорить, но будет дороже.

На это дедушка Драган ничего не сказал. Деньги он умел считать и ценил тех, кто умел их экономить.

В полдень вернулись домой, а Драгана пошла с Арсением Петровичем в лабораторию. Старик был бодр, весел, — ему нравился размах, с которым дед Драган разворачивал все дела на Русском острове. Говорил Драгане:

— Ну, дед у вас, ну, человек, ну, характер!

— А дядя Ян? Он тоже человек, тоже характер. У меня и ещё есть дядя — тот живёт в Белграде. Он профессор и преподаёт философию. Всегда и всем на свете доволен. Говорит: таков ход истории, такова наша стезя. Народы, как люди: они рождаются и умирают. Наш народ заплесневел, обмяк, из него вышел дух — он тоже может умереть.

— Ну, такая философия мне не нравится.

— Мне тоже, но дядя таков, он философ. А зовут его Саввой. Я его тоже люблю. Не знаю почему, но дедушка и все его сыновья мне нравятся. Папа — тоже.

— Ты добрая, — сказал Арсений Петрович, открывая кабинет и пропуская вперёд Драгану. Завидую тому человеку, которого ты полюбишь.

Учитель не ведал, конечно, что словами этими задел самую чувствительную струну её нынешнего состояния. Она вспоминала о дядьях, а думала о Простакове. Она и во время поездки лишь украдкой взглядывала на него, но думала всё время о нём, и только о нём. На материке у неё происходили бурные события: потерпели катастрофу с Эллом, было много важных разговоров с отцом, но именно там она окончательно убедилась, что Простаков — её судьба, без него нет для неё жизни, и она не представляет, как сможет жить дальше, если убедится, что он её не любит. А что такое может случиться, она вдруг с какой–то пугающей ясностью убедилась вот сейчас, во время поездки по острову. Он был с ней холоден, встретил её, как чужую, и во время поездки на неё почти не смотрел. Она ждала его взглядов, улыбок, но их не было. Борис проявлял несвойственную ему серьёзность и деловитость, уделял ей столько же внимания, сколько и другим. И сейчас она пошла за учителем с единственной целью что–нибудь узнать, что–нибудь выведать о настроении молодого биолога, о том, как он к ней относится. Но позволь! Ты ещё совсем недавно себе говорила: способна полюбить человека необыкновенного, гения или героя, рыцаря, идущего по жизни без страха и сомнений. Теперь же тебя и вовсе не интересует, будет он работать над своим «Импульсатором» или, как сказал ей перед отъездом на материк, бросит все свои работы. Но где же твои мечты о герое?.. Тебе совершенно безразлично, чем он будет заниматься, как и где собирается жить? Ты любишь его, и этим всё сказано. И не просто любишь, а вся трепещешь от желания знать, а как он относится к тебе? Есть ли в его сердце хоть маленький уголок для тебя? Ах, как это ужасно, что вынуждена оставаться наедине со своей мукой! Учитель, склонившись над столом, что–то пишет и чертит, он равнодушен к их отношениям, он, кажется, и не догадывается о её чувствах к молодому учёному. Впрочем, тут же она себя спрашивала: а почему Арсений Петрович должен догадываться о каких–то её чувствах к Простакову?

Не в силах справиться со своим нетерпением и каким–то внутренним иссушающим жаром, она поднялась с кресла, ходила по кабинету. Подошла к учителю, обняла его голову:

— Я рада вас видеть такого.

— Какого?

— А такого, как сегодня. Я рассталась с вами на месяц, и как вы за это время помолодели. Вы какой–то новый, бодрый и сильный; видно, врачи вас хорошо подлечили.

— Не только меня, но и всех наших ребят. Драганушка, милая. У нас такая радость, что и сказать боюсь: как бы не сглазить. Адмирал перевёл на счёт лаборатории большие деньги. Я послал в Россию ребят, дал им задание: завербовать ещё триста специалистов. А?.. Как это тебе нравится?

— Драгана улыбалась, кивала учителю, но слов одобрения и, тем более, восхищения не находила. Ей как раз в эту минуту пришла в голову мысль: а как же Элл? Ты совсем о нём забыла. Ты должна его выхаживать, ты не можешь его обидеть.

Покалеченный Битчер возник перед ней как ещё одна проблема, — почти неразрешимая. Она должна помочь ему встать на ноги. Она не может его огорчать. И если вдруг завтра откроется, что Простаков её любит, как она поступит с Битчером?..

А между тем Арсений Петрович продолжал:

— Ваш дедушка — удивительный человек! Вызвал с материка две строительные бригады, нам везут лес, кирпич, отделочные материалы. А сверх того, в Англии мы заказали новейшие приборы, много самых дорогих реактивов, — у нас с тобой теперь целый институт будет. Но позволь: ты, кажется, не разделяешь мои восторги? Ты чем–то озабочена?

Драгана на ходу придумала отговорку:

— Меня огорчает конспирация отца и дяди. Я‑то почему обо всём этом узнаю последняя?

— Ах, дурочка! Девочка моя!.. Да они и не говорят тебе обо всём этом, не желая загружать твою головку такими пустяками. Я им доложил, какие новые открытия ты совершила в последние три месяца. Они теперь лягут в основу всех наших будущих исследований.

— Какие же это открытия? Я что–то не понимаю вас.

— Да, да — мы ведь, кажется, ничего не говорили о твоих последних будто бы незначительных наблюдениях, а они, между тем, с головы на ноги переворачивают все наши прежние представления. Геном национальности, а также и расовый геном приказал долго жить, ты его прихлопнула, опрокинула. Изучая таблицы твоих последних наблюдений, я пришёл к выводу, что национальная структура клетки чаще всего имеет свою единую формулу, но отдельные элементы этой формулы встречаются и у людей другой национальности. Исследуя двадцать немцев, ты нашла у трёх из них русский, сербский геном. С чего бы это? А?..

— Нет тут никакой тайны: человек считает себя немцем, а того не знает, что среди предков у него есть русские или сербы. Вот и залетел от них этот самый… славянский геном. Из пяти арабов один тоже русские элементы имеет. И тут замешались предки.

— Ну, это ты так думаешь, красавица моя, а я имею смелость с тобой не согласиться. Тут, девочка моя, замешана сила Божественная. Да, да — Космическая сила. Оттуда идёт, сверху.

И Арсений Петрович поднял палец к потолку.

— Божественная это сила! А проще сказать — духовная. Геном — явление не столько материальное, сколько духовное. Да, моя радость: духовное. И если мы это признаем, то полетят кверх тормашками все наши представления о природе человека. Вот на какую жилу ты напала! Вот какую глубину копнула! Да ты теперь у нас не Софья Ковалевская, не Мария Кюри — Складовская, а птица в науке этак раз в пять и покрупнее будешь! И это в твои двадцать три года! Вот она, в чём штука, моя родная! И почему я показался тебе таким бодрым, весёлым и могучим. Я в лице своей юной ученицы вдруг увидел гиганта, перед которым в одночасье сникла вся классическая биология. И физиология тоже. А с ними и — психология человека, из которой, как из океана, вытекает вся художественная литература, все виды искусств. Мы теперь можем утверждать: все межнациональные отношения объясняются уже иным образом. И природа войн, истоки патриотизма, ручейки трусости и могучие реки героизма — вся суть поступков человека представляется теперь иначе. Вот что ты сотворила! Какую глыбу сдвинула с места!.. Оттого я и такой весёлый, и такой сильный. Величием открытия твоего на меня пахнуло, восторг неописуемый распирает моё сердце!..

Арсений Петрович достал из сейфа толстенную папку, смахнул с неё тряпочкой пыль и, положив на неё, как на Библию, руку, сказал:

— Я стар, со мной всякое может случиться, а вот здесь мои записки, мысли мимолётные и мысли, нажитые за всю жизнь, — бери её себе и на досуге просматривай. Одну такую папку я уж передал Простакову, а теперь вот ещё и тебе даю. И физику Неустроеву дам, и Ёвану Дундичу… Копий с таких папок я решил сделать десяток. Секретов тут никаких нет, властей я не боюсь, одного только хочу, чтобы люди молодые знали, как я смотрел на события своего времени, на деятелей больших и малых; где–то я, может быть, и ошибаюсь, но за целую–то жизнь и кое–что дельное отпечаталось в сознании. Ошибки уходящих поколений служат в поучение будущим. Читай, Дануша, и думай, а когда пройдёт много–много лет, и облик мой сотрётся в вашей памяти, тут мои фотографии напомнят обо мне. На листах тетрадей я много фотографий наклеил, весточек моего времени. Пусть и они напоминают вам о двадцатом веке, когда отцы ваши и деды сделали прорыв в космос и вовнутрь атома.

И Арсений Петрович протянул Драгане свои папки.