Екатерина Голинченко - Мелодия Бесконечности. Первый аккорд

• Название: Мелодия Бесконечности. Первый аккорд
• Автор: Екатерина Голинченко
• Издательство: Ridero.ru
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4474-1663-8

Они встретились, когда Она пережила первую страшную трагедию в своей жизни, а Он уже смирился со своим одиночеством и своей болью. Они стали друг для друга смыслом жизни. Хватит ли у них сил пойти против правил своих миров и доказать, что они могут сами вершить свою судьбу? Какие ещё они откроют скрытые в себе способности и загадочные тайны своей жизни?

Юной Маргарите пережить большое горе помогает таинственный незнакомец… Станут ли они друг для друга судьбой? Что несут в себе всё повторяющиеся странные сны? Какие тайны хранят в себе сами Маргарита и её друзья? Кто он, загадочный юноша, второй претендент на любовь девушки?

История о добре и зле, о любви и прощении и о простых человеческих радостях. Но — тише, не спугните историю, она уже началась…

---

— Наш любимый Санта! — одновременно воскликнули Даниэлла и Розалинда при виде брата, и бросились ему на шею, — Какой бы ты не надел костюм, свои озорные глаза, Питти, ты не спрячешь.

Теперь настала очередь Евы обнять Питера и поцеловать:

— Drogi, ja tak za tobie stęskniła się![5]

— Я тоже очень скучал за тобой, родная! — обнял девушку Пит.

Рози мечтательно закатила глазки:

— Как же мне хочется увидеть подарки — вон их сколько под ёлкой, наверняка, и для меня что-нибудь есть. Так хочется, чтобы утро наступило поскорее.

— Этому весьма легко помочь, юная леди, — заметил Джек, — Сейчас ты идёшь в свою комнату и ложишься в постельку — и утро наступит даже скорее, чем ты думаешь.

Розалинда сначала надула губки и скорчила недовольную рожицу, но потом личико девчушки просветлело:

— Джонни, Мэгги, вы стоите под омелой — по-моему, вы должны поцеловаться, — многозначительно улыбнулась она.

Поцелуй Джона показался Маргарите таким знакомым… Перед глазами всё поплыло — девушка хотела опереться о перила лестницы, что вела на второй этаж, но Джон поддержал её под руку, она лишь отвела взгляд — посмотреть ему в глаза было невыносимо. Откровенность его чувств причиняла ей боль, ибо сейчас она на могла на них ответить в той мере, в какой он того заслуживал.

Как дотошный археолог, она старалась аккуратно извлечь из глубин своей памяти, как усердный рыболов, старалась она выловить из туманных отголосков прошлых ощущений своё истинное я, свои истинные чувства, но они пока что лишь робкими ростками только начинали прорастать в её сердце.

— А мы чего ждём, милый? — Даниэлла запечатала губы молодого хирурга поцелуем.

Ева взяла Питера за руку:

— Przyjaciele, a w tym domu jestem jeszcze ŕěĺëŕ?[6]

Маргарита изо всех сил старалась вернуться к прежней жизни, но что-то неуловимое надломилось в ней, и она уже не могла быть самой собой. Далеко не все пробелы в памяти восстановились, но друзья окружили её такой нежностью и заботой, за что девушка была им бесконечно благодарна. В особенности Джону — ему пришлось тяжелее всех, но он не бросил её, оставаясь рядом, не давил, продолжая ждать, когда она сможет принять его чувства. Только у неё пока все не получалось — пока она не смогла разобраться даже в себе.

Приступы головной боли усилились, и никогда ещё прежде с ней не случалось такого, чтобы картины зловещих видений приходили вот так — посредине белого дня, во время, когда она находится на лекции и ей нужно сосредоточиться на занятиях, и были до панической дрожи и мурашек на кончиках пальцев реальными и пугающими.

Август 1572 года

В то лето в Париже стояла сильная жара. Было невероятно душно, сам воздух казался тяжёлым, от запахов человеческих тел, пота, резких парфюмов и нечистот, смешивавшихся в удушающий коктейль.

В тяжёлом расшитом платье алого цвета с воротником под горло, Маргарите было трудно дышать, голова кружилась, казалось, ещё чуть-чуть, и она упадёт в обморок. Бледная, что ещё более оттенялось её тёмными волосами и тёмными глазами, она стояла, преклонив колени, на паперти собора Нотр-Дам (поскольку новобрачные принадлежали к разным конфессиям, венчание происходило не внутри собора). Огромный шлейф её платья всей своей тяжестью давил на хрупкие плечи. Маргарита ни разу даже не взглянула на своего будущего мужа, коленопреклонённо стоявшего рядом. Господь свидетель — ей его навязали, она его совсем не знает, да и хочет ли узнать? Но, она — Валуа, она исполнит волю семьи и свой долг перед страной, но, продолжит жить так же, как и жила — в её жизни ничего не изменится. Сейчас ей хотелось только скинуть душившие её одежды и забыться в объятиях возлюбленного Генриха де Гиза.

— Генрих де Бурбон, король Наваррский, согласен ли ты взять в жёны Маргариту де Валуа? — Королеве Екатерине стоило огромных усилий уговорить кардинала Шарля де Бурбона (единственного католика в семье Бурбонов) поженить пару.

— Согласен, — голос жениха прозвучал настолько обречённо, как для новобрачного, что в глубине души Маргарите даже стало жаль его — возможно, его тоже совсем не радует перспектива этого брака, тогда они могли бы полюбовно договориться между собой.

— Маргарита де Валуа, согласна ли ты стать женой Генриха де Бурбона, короля Наваррского? — Маргарита не отвечала, ни один мускул не дрогнул на её застывшем лице.

По толпе, собравшейся на соборной площади посмотреть на празднество, прокатилась волна недоумения.

Адмирал Гаспар де Колиньи, Королева-мать, Анжу и сам Карл несколько раз переглянулись.

Морщины покрывают землистое лицо ещё совсем молодого короля, человека слабого здоровьем, почти блаженного. Однако, его лицо красиво. Глаза Карла, настороженные и умные, в промежутках между, всё учащающимися, приступами безумия кажутся добрыми. Это глаза сильного человека, но, с каждым днём, ему всё труднее управлять своим разумом.

Королева-мать Екатерина Медичи была ещё молода, но, все прожитые ею годы, паутиной морщин легли на её лице — с тех пор, как она четырнадцатилетней приехала в Париж, где мечтала обрести своё счастье, ей приходилось постоянно бороться — сначала за мужа, теперь — за детей. По иронии судьбы, её дети не отличались сильным здоровьем: старший её сын скончался на семнадцатом году жизни, трое других детей (сын Луи и близнецы Жанна и Виктория) умерли в младенчестве, сколько Господь отвёл ещё лет жизни болезненному Шарлю — неизвестно, её младший сын был изуродован перенесенной в детстве оспой. Она любой ценой сохранит престол для своих детей.

Кардинал повторил свой вопрос. Принцесса молчала.

Не выдержав, сам король подошёл к Маргарите и резким жестом схватил её за волосы и уткнул и головой в Святое писание.

— Она согласна, — ответил за сестру Карл.

— Именем Отца и Сына, и Святого духа, объявляю вас мужем и женой, — закончил обряд Кардинал де Бурбон.

— Брат мой Анрио, вручая тебе мою возлюбленную сестру, я отдаю своё сердце всем гугенотам моего королевства, — с приветливой улыбкой на бледных губах, Карл положил руку на плечо Наваррского короля.

— Ты стал частью нашей семьи, Генрих. Особой семьи. Ты сам скоро в этом убедишься, — вкрадчиво заметил Анжуйский.

Королева-мать облегчённо вздохнула.

Церковный хор исполнил хвалебную песнь в честь Господа и новобрачных, и вся процессия покинула площадь перед собором Парижской богоматери.

* * *

— Не стоит ненавидеть меня, — пронизывающий взгляд серых глаз Наваррского короля, его мягкий голос, при других обстоятельствах могли бы даже вызвать симпатию его молодой супруги, его несколько грубоватые черты лица — большие ясные глаза, крупный нос и крупные губы на загорелом под южным солнцем лице в обрамлении тёмных кудрей, придавали ему особый мужской шарм — Меня и так теперь многие презирают: Ваши братья, Ваш любовник де Гиз, разумеется. Ваша Королева-мать и та меня не жалует.

— Ваша мать меня тоже не любила, — спокойно ответила Марго, даже не посмотрев в сторону мужа.

— Ваша мать убила мою, — Генрих сжал её руку.

— Это не доказано, — тихо возразила Маргарита, больше пытаясь убедить в этом саму себя — она слишком хорошо знала свою мать, которая не остановится ни перед чем для достижения своих целей, и жизнь человеческая для неё в этом смысле не была помехой. Теперь, когда Жанна д’Альбре мертва, королева Екатерина могла полностью подчинить своей власти её молодого сына.

— Храбритесь? — Генрих сильнее сжал изящную руку жены, — Поддержите же меня, признайте, что и Вас тоже одолевает страх.

— Чего мне бояться? — Маргарита испытывающее посмотрела на него, — Все, кто вас ненавидят, меня любят.

— Тогда зачем они навязали свадьбу? — Генрих старался прочесть ответ в глубине её пленительных тёмных глаз.

— Эта свадьба принесёт мир, — произнесла Маргарита, глядя ему в глаза, — Никто не заставляет меня спать с Вами, — добавила она переведя взгляд с мужа на Генриха де Гиза, шедшего под руку с королевой Екатериной, и, судя по их озабоченным лицам, они беседовали о чём-то, имевшем для них ощутимую важность, — А Вы что-то не похожи на счастливого новобрачного, Генрих, — Маргарита снова повернулась к мужу.

— О каком счастье Вы говорите? О яде в бокале, кинжале в спину? — горько усмехнулся Наваррский.

— Ну, же, улыбнитесь, посмотрите, сколько людей собралось посмотреть на нас — все они жаждут зрелища. Весь королевский двор — один большой театр. Старайтесь хорошо, Генрих. Улыбайтесь — дайте им то, что они хотят видеть.