Анатолий Киселев - Записки охотника

• Название: Записки охотника
• Автор: Анатолий Киселев
• Жанр: Боевая фантастика

Из будней охотника за необычной дичью…

---

А. Е. Киселев (Улисс) Записки охотника

За поворотом, в глубине
Лесного лога
Готово будущее мне
Верней залога.

Б.Л.Пастернак

— Мы можем заплатить. Вполне официально. Оформим через контору договор на ремонт коровника… Или что-нибудь другое придумаем, всё-таки работа серьёзная…

— Ну что ж, договор, так договор. Некоторая сумма мне действительно не помешает…

* * *

«С этой высоты лес был как пышная пятнистая пена».

Книга была заложена скальпелем именно на этой странице…

Я присвистнул. Ничего себе! Чего только не отыщешь в бардачке ГАЗ-66, стоящего под деревцем на опушке леса, вдали от шума городского. Интересно, чья всё-таки эта книга и как такое можно читать на охоте? Серьёзные произведения требуют сосредоточенности. Хотя — какая разница, мне всего-то надо найти тут нитки с иголкой…

Август выдался жарким. После двух дождливых и холодных месяцев природа одумалась и решила наверстать упущенное, превратив всё живое в некое подобие вяленой воблы. В городе плавился асфальт, поливальные машины пытались спасти гибнущие островки зелени в скверах и парках, ночью было невозможно спать в раскалившихся за день домах… А здесь, на берегу, всё это казалось далёким неправдоподобным кошмаром.

Электроник ухватил удочки и помчался ловить пескарей.

Стосковался.

Профессор взял ружьё и отправился прогуляться на своих больных ногах куда-то по одному ему известным тропам.

Мы с Цыганом взяли байдарку, и пошли ставить сети.

Я в резиновом надувном безобразии со своими длинными ногами не могу ничего — ни грести, ни сети ставить… На корточках — особенно. А в байдарке — милое дело. Вытянул ноги — левым веслом греби, правым веслом табань… Или — наоборот. Цыган на носу — хоть сети ставь, хоть спиннинг бросай…

Сети поставили в протоке, потом через ерик вышли в основное русло, пошли вдоль левого берега: Цыган спиннингом орудует, я гребу.

Приткнулись к правому берегу. Выбрались. Протопали чуток — тут то ли озерцо, то ли болотце, то ли лужа какая — утка взлетела, два выстрела хлопнули — мимо, мимо…

Через другой ерик вернулись в ту же протоку. Быстро, конечно, вернулись — три щучки, пяток окуней… Да ладно, уха на четверых будет вполне сносная, а если Электроник ещё чего-либо добавит — так и вполне, вполне…

Электроник кое-чего принёс.

Иди, говорю — выброси. Были бы хоть ерши для навару. А себелей — на таранку только. Если хочешь.

А он и не обиделся, усмехнулся только. Рукой махнул — и пошёл.

Уху я сварил ещё ту. Все заценили. Под «Vodka.ru» — особенно.

Немного попозже Профессор сел на складной стульчик, положил ружьё на колени. Ждёт вечерней тяги.

Электроник с Цыганом пошли вдоль берега.

Я привалился к стволу молоденького дубка, прикрыл глаза. Часок можно и подремать. Всё ещё впереди…

Огромный жёлто-красный диск восходящей луны висел над лесом, зацепившись за верхушки деревьев. Над поляной стелилось одеяло молочного тумана, висело, не касаясь травы.

Не паденье — не полёт…

Всё было видно, как на ладони. Полнолуние. Если напрячься, то, наверное, пусть не каждый листик — каждое деревце на той стороне поляны вырисовывалось, как на картинке. Я закинул за спину рюкзак, взял ружьё, махнул рукой Профессору — и пошёл.

Спасибо вам, мужики. Предлагали проводить, советы давали… Только я уж как-нибудь сам. Мне-то не впервой. Разберёмся. Живы будем — не помрём, и уж по любому — жить будем до самой смерти. А помирать я в ближайшее время никак не собирался.

А там — как Бог даст.

Днём разок прошёлся, пригляделся, дорогу запомнил. Теперь и ночь не помеха.

Иду не спеша. А куда торопиться? Ходьбы тут минут сорок от силы, даже в темноте. Топаю себе потихоньку. Дело привычное. Который год уже по лесам мотаюсь, дома почти не живу. С той поры, как жена в автокатастрофе погибла. А что — дети взрослые. Поначалу всё сидел в своей однокомнатной хрущёвке, да книжки почитывал. Через некоторое время надоело. Начал выбираться на скамеечку, с мужиками трепаться. Нет, работа — это само собой, да ведь кроме работы ещё вон сколько свободного времени А с мужиками — какой трёп? Кто сколько выпил, да кому под глаз засветили. И ещё — у кого мелочишка найдётся к бабке Мане сгонять…

Друзья — у них свои заботы. Только раз в год на охоте и встречались. Последняя отдушина осталась. Думал я, думал — да и махнул в самую глушь. Леса у нас в округе знатные. Избушку построил, обиходился, обжился… Да и в избушке этой тоже не часто меня застать можно было. Всё больше бродяжил. Прокормиться в лесу бывалому человеку сложности не представляет. Так что в город наведывался только затем, чтобы купить что-то: патроны, обувку какую, одёжку… В Африку на сафари не тянуло никогда. Мне и здесь хорошо. Предлагали егерем оформиться — не захотел. Лучше уж сам себе хозяином буду…

А с друзьями опять же на охоте встречались.

Луна поднималась выше и выше, наконец-то отцепившись от верхушек деревьев, но светлей не становилось — неба почти не было видно из-за смыкающихся над головой ветвей…

Я почти пришёл.

До деревни ещё минут тридцать ходу, а совсем рядом, в пяти минутах ходьбы — старый заброшенный погост.

Светящиеся стрелки «Командирских» показывали без четверти двенадцать. Я вышел на полянку. Здесь было достаточно светло. Бросил рюкзак на бугорок, почти посередине свободного от деревьев пространства, сел, привалившись спиной к молоденькой одиноко растущей сосёнке, положил ружьё на колени…

Подождём.

Выспался, не выспался, а всё-таки ночь есть ночь. Долго с открытыми глазами просидеть трудно. Тем более, что выспался я не очень. То сети с Цыганом ставили, то уху варил… Уху никогда никому не доверяю. Как и шашлыки. Короче — так, просто вздремнул чуток. Немудрено, что глаза стали закрываться сами собой. Хотя засыпающее сознание ещё продолжало воспринимать окружающую действительность — на самой грани яви и сна.

Тихо…

Правда, тишина — совсем как у классика:

«Звук осторожный и глухой
Плода, сорвавшегося с древа
Среди немолчного напева
Глубокой тишины лесной…»

Наверное, я всё-таки заснул.

Ненадолго, может быть, всего на пару минут…

Вздрогнул.

Звук был необычный, если не сказать — неестественный. К лесу он не имел ни малейшего отношения. Было в нём что-то от несмазанной зубчатой пары. Как будто кто-то огромный вставал, потягиваясь, разминая затёкшие многосуставчатые члены, и недовольно ворчал, пока что — на пределе слышимости.

Поблизости никогда не было ни больших дорог, ни каких-либо промышленных предприятий. Даже небольших. Глухомань полнейшая. Раньше располагалась неподалёку какая-то воинская часть, теперь же на том месте оставались только приземистые опустевшие строения — заброшенные, и быльём, то есть бурьяном поросшие. Деревенским же никакую технику завести посреди ночи и в голову не придёт.

Я устроился поудобней.

Проверил родное МЦ-21-10. Патроны на месте, в подствольном магазине. Картечь.

А там посмотрим.

Тишина.

Некто, закончив свои ленивые потягушечки, продолжал спать богатырским сном. Теперь вместо скрипа зубчатых колёс слышалось мерное сонное паровозное сопение…

Ладно, нечего на рожон переть. Подождём ещё малость. Торопиться некуда. Полночи впереди. Почему-то остро захотелось закурить. Да вот незадача — года полтора, как бросил… Даже в компаниях, после нескольких выпитых рюмок — и то перестал баловаться. А тут вдруг… Ладно, ничего. Потерпим.

Взглянул на часы — половина первого. Вместо сигареты сунул в рот сухарь. Ждать да догонять — хуже нет, правильная поговорка. Да куда уж денешься — всю жизнь либо чего-то ждёшь, либо кого-то догоняешь…

Минут через двадцать сопение прекратилось.

Я прислушался.

Тишина…

Потом медленно-медленно, тихонько-тихонько — снова начали раскручиваться ржавые шестерёнки… Нет — шестерни!

Огромный механизм уверенно набирал обороты.

Я встал на одно колено. Рюкзак положил под левую руку. Поудобнее перехватил ружьё. Что-то приближалось (кто-то приближался?) и вот-вот должно было вывалиться (выкатиться?) на поляну…

Вопреки ожиданиям, первым делом из леса навстречу мне метнулось нечто похожее на огромный пятиметровый хобот диаметром миллиметров двадцать пять. Я выстрелил не целясь. Уши заложило от воя. Полетели мокрые шмотья и на поляну начало выбираться нечто на суставчатых скрежещущих ногах, с голым мускулистым торсом и жилистыми многочленистыми руками, вытянутыми навстречу моему незащищённому горлу.