Давид Малкин - Король Давид

• Название: Король Давид
• Автор: Давид Малкин
• Издательство: Иврус
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999
• ISBN: 965-90104-7-2

---

– Чего же ты хочешь?

– Отдай нам внуков Шауля, раз нет в живых ни его самого, ни его сыновей. Не ищем мы ни серебра, ни золота от Шауля или дома его, ни человека, чтобы умертвить его.

– Ладно, – Давид откинулся на спинку каменного сидения и прикрыл глаза.

И взял король двух сыновей Рицпы, дочери Айи, которых она родила Шаулю, – Армония и Мефибошета – и пятерых сыновей Мейрав, дочери Шауля, которых она родила Адриэлю из Мелхолы. И выдал он их в руки гивонитам, и те повесили их на горе перед Господом. И пали они семеро вместе.

В тот год в полях Кнаана расплодилось необычно много мышей. Доев до последнего зёрнышка всё, что оставалось на токах или в ямах-хранилищах, они сражались с птицами за каждый колосок, чудом сохранившийся на полях, и, осмелев от голода, нападали огромными стаями на животных и даже на людей. Мыши хозяйничали в покинутых домах и пожирали там всё, что могли разгрызть. Но только в темноте. Едва наступало утро, мыши прятались по норам, не в силах преодолеть ужас перед светом.

Каждое утро крестьяне кто как мог добирались до поля, делали то, что положено делать во Второй месяц года, и умоляли Бога послать им дождь.

Рицпа сидела на полу, расчёсывая волосы, когда в дом вбежала её дочь – тридцатилетняя женщина с толстой косой, которую она всё время перебрасывала за спину. С порога прокричала:

– Мама! Хивви увели братьев!

Она помогла Рицпе подняться, что было не трудно: та всегда была худой, а теперь совсем отощала. Обе пошли по опустевшей Гиве к скалам на восточной окраине селения.

На ходу дочь рассказывала:

– Утром появилась толпа хивви с палками. Они вошли в дома Армония и Мефибошета. Наши собирались идти в виноградник обрезать ветки. Вдруг вижу, хивви выводят братьев со связанными руками и, не подпуская к ним никого, ведут вон туда. Вместе с хивви пришёл солдат-иудей из Города Давида с приказом короля передать сыновей Шауля гивонитам.

– Чего и ждать от предателя! – Рица плюнула на землю. Она остановилась, тяжело дыша, и оперлась на ствол акации. – Человек, который мог вступить в союз с басилевсом Филистии против своего короля, выдаёт его потомков врагам иврим. – Она обернулась к дочери. – Почему ты не побежала к страже, чтобы трубили в шофар, подняли на ноги всех мужчин селения?

– От испуга ничего не соображала, – призналась дочь. – Да и кого бы собрал шофар? Все мужчины ушли из Гивы на заработки ещё в прошлом году. Может, женщины и могли бы их отбить, да ведь, сама знаешь, мы еле таскаем ноги, а хивви – вон какие здоровенные!

Это была правда. С тех пор, как хивви-гивониты стали поставлять для жертвенников воду и дрова, они разбогатели. Не связанные ивримскими запретами, хивви ссужали население Кнаана зерном, маслом и хозяйственным инструментом, продавали рабов. За четыреста лет, пока все хивви были или дровосеками, или водоносами, они вырыли у себя в окрестностях Гивона восемь глубоких колодцев, ежегодно обновляли запасы дров и зерна в пещерах и тайниках и даже в самые засушливые годы не испытывали ни в чём нужды.

«Что нужно королю от моих сыновей? – недоумевала Рицпа. – Тихие, законопослушные. В армию идти – идут, налоги платить – платят. Не прячутся, целый день в поле или в винограднике. И семьи свои кормят, и незамужней сестре и матери помогают. Оба в отца: молчаливые, добродушные, застенчивые. Зачем понадобилось предателю посылать за ними таких врагов, как хивви-гивониты?»

Дочь вскрикнула и остановилась, зажав рот рукой. Рицпа подняла взгляд.

Прямо против жертвенника биньяминитов, на невысокой скале стояли семь виселиц. Семеро молодых мужчин со связанными руками болтались в петлях с высунутыми языками. Трое хивви, видимо, недавно закончивших своё дело, подходили к повешенным и, подпрыгнув, поправляли петли у них на шеях. Человек двадцать хивви с палками в руках окружили подножие скалы, смеялись и подбадривали своих. Поодаль собрались немногочисленные местные жители.

Рицпа окаменела, глядя в посиневшие лица: два её сына, пятеро сыновей Мейрав. Давно ли они собирались в Мелхоле, праздновали Песах, пели, шутили.

…Когда Рицпа очнулась, рядом никого не было. Только незнакомый старик, судя по одежде, не хивви, стоял, опираясь на палку.

– Их нужно похоронить, – сказала старику Рицпа. – У кого сейчас достанет сил сдвинуть камень в пещере Цейла – это в Гиве – и расчистить в ней место?

Старик покачал головой: ни у кого.

– Ты же знаешь, биньяминиты ушли на север, там за работу дают еду. Обопрись на меня, и идём отсюда, – предложил он.

– Это – мои дети, – сказала Рицпа.

– Ты, наверное, не слышала, хивви запретили хоронить этих несчастных,– пробормотал старик.

– Запретили хоронить?! – Рицпа не поверила. – По нашим законам, нет худшего греха, чем не похоронить человека.

– Я, как и ты, ничего не понимаю, – старик смотрел в землю.

Рицпа опустилась в дорожную пыль и сидела под палящим солнцем, без мыслей, без чувств. Вернулась дочь, поправила платок на голове матери, дала ей кусочек хлеба, влила в рот воду. Рицпа не пошла с ней домой в Гиву.

На скале каждый час менялся сторож-хивви, но Рицпа ни разу и не попыталась снять с виселицы тела своих сыновей. Она только взяла дерюгу и растянула её себе у той скалы, и была там от начала жатвы до того, как полились воды с неба. И не допускала до них птиц небесных днём и зверей полевых ночью.

Дождей всё не было.

Приближённым стало казаться, что Давид даже ежедневные жертвоприношения и молитвы о дожде совершает в забытьи, по привычке повторяя положенные действия и слова.

Однажды в комнате короля появился взволнованный Ира бен-Икеш.

– Король, надо что-то решить с повешенными в Гиве. Народ со всей Земли Израиля приходит посмотреть на Рицпу. Кругом голод, а ей приносят воду и хлеб.

– О ком ты говоришь, Ира?

– О наложнице Шауля Рицпе.

– Что случилось с наложницей Шауля?

– После того, как ты разрешил хивви-гивонитам повесить потомков Шауля…

– Я разрешил?! Повесить?!

– Ты, Давид. Хивви сказали тебе: «Засуха – наказание за грех Шауля». Если хочешь от неё избавиться, выдай нам его потомков».

– Но ведь хивви сказал: Не ищем мы ни серебра, ни золота от Шауля или дома его, ни человека, чтобы умертвить его, – еле выговорил Давид. – И повесили?

– Да. И не дают похоронить. Так они и провисели это лето, а Рицпа оберегала их. Стражники отказывались там ночевать. Да что хивви, шакалы ходили вокруг и выли, а подняться на скалу боялись. Из-за мышей! А она не отошла от своих детей ни на одну ночь. Теперь кости высохли…

– Ира! – Давид прикрыл ему рот рукой. – Иди немедленно к Рицпе, скажи ей, что Давид… Не надо ничего говорить. Отнеси ей еды.

Он не мог успокоиться: хивви обманули короля иврим!

Ира вернулся утром следующего дня и молча покачал головой.

– Узнав, что я – раб короля, она не пожелала даже разговаривать со мной.

– Я так и думал, – прошептал Давид. – Я так и думал.

Потом он распрямился и крикнул:

– Бная бен-Иояда! – тот появился на пороге.– Возьми самых крепких воинов, отправляйся с ними в Гиву, и чтобы завтра пещера рода Авиэля, предка Шауля и Авнера, была готова. Возьмёшь с собой десять Героев, я предупрежу Авишая. Пока ты будешь расчищать пещеру, пусть они снимут с виселиц тела, чтобы похоронить их в Гиве. Если хивви будут мешать, пускать в ход мечи. Рицпу не трогать и пальцем. Скажешь ей, что повешенных захоронят по всем обычаям иврим, что в Гиву отправлены плакальщицы и погребальщики. Ещё скажешь ей, что я приказал Иоаву бен-Цруе пойти в Хеврон и откопать там останки Авнера бен-Нера, сына его Ясиэля и Эшбаала, сына Шауля и тоже перенести в Гиву. А Авишаю бен-Цруе я прикажу идти в Явеш-Гильад и забрать оттуда останки Шауля, Йонатана, Авинадава и Малкишуа. Теперь и род Шауля, и род Авнера будут покоиться в одной погребальной пещере их деда Авиэля в Гиве. Объявить об этом по всему Кнаану, чтобы каждый, кто захочет проститься с Авнером, Шаулем и его потомками, прибыл в Гиву на третий день будущей недели. И ещё объяви, что король и все, у кого хватит сил добраться до Гивы, будут на захоронение.

Возле погребальной пещеры на окраине Гивы собрались люди со всего Кнаана. Никто не ожидал, что в такое тяжёлое время в надел племени Биньямина придёт столько народу. Горели поминальные костры, слышались рыдания плакальщиц, коэны Эвьятар и Цадок с левитами готовили жертвенник. Останки короля Шауля и его родных, прикрытые чёрной тканью, лежали у входа в пещеру. Один за другим проходили мимо них люди, произносили слова поминания и направлялись к жертвеннику.

Когда совсем стемнело, раздался шёпот: «Дочери Шауля!», и мимо останков убитых и повешенных прошли, поддерживая друг друга, две женщины в тёмных платках. Одна громко всхлипнула, припала к земле и стала целовать чёрную ткань. Другая вместе с шедшим сзади крепким седым мужчиной подняла сестру с земли и увела к жертвеннику. Через некоторое время неизвестно откуда появился и вскоре невесть куда исчез прихрамывающий человек, и все узнали: «Мерив!» Ни он, ни дочери Шауля не подошли, как другие, к тому месту, где в разорванной одежде, посыпав голову пеплом, сидел на земле король Давид.