Алена Кручко - Одинокая душа для ведьмы с ребенком

• Название: Одинокая душа для ведьмы с ребенком
• Автор: Алена Кручко
• Жанр: Любовно-фантастические романы

«Не бывает бесталанных ведьм, это научно доказанный факт». Попав в другой мир и оказавшись там ведьмой, Марина намерена не просто выжить, а жить хорошо, тем более, что на руках у нее — маленький сын. А для этого нужно найти свой особый ведьмовской талант и развить его, так что ждет Марину очень напряженная учеба. А пока не выучилась, придется думать, на чем сэкономить да где подзаработать, и не забыть о запасах на зиму! Женские заботы похожи в любом из миров, и женские чувства — тоже. И ни учеба, ни домашние хлопоты не помешают найти мужчину, с которым захочется прожить жизнь…

---

Я заварила чай, выскребла в розетку остатки варенья из сиротливо стоявшей в шкафу литровой банки. Яблочное. Кстати, посмотреть, что там у меня в саду. И поискать погреб, не может быть, чтоб такой дом и без погреба!

Словно нарочно к чаю, переливчато зазвонил звонок. Дверь все еще нараспашку, Вера зашла бы так, значит, кто-то чужой. Я выскочила в прихожую в легкой панике. Лицо стоявшей на пороге дамы показалось смутно знакомым. То ли во сне ее видела, то ли на похоронах. Именно «дама»: белокурые локоны под летней шляпкой, скромное на вид, но явно дорогое крепдешиновое платье, легкий ландышевый запах духов.

— Здравствуйте, Марина. Как вы себя чувствуете, я не помешала?

И интонации… нет, не высокомерные, но чувствуется в них нечто, выдающее происхождение и воспитание. Такую просто женщиной, а уж тем более «теткой», не назовешь.

— Нет, что вы, проходите. Только, простите… я вас вроде бы помню, но не знаю.

Доктор говорит, это из-за шока. Пройдете в кухню? Гостиная, к сожалению…

Гостья покачала головой, бросив быстрый взгляд в выгоревший дверной проем, и ласково отозвалась:

— Конечно, дорогая, я с удовольствием посижу в кухне. И не смущайтесь так, мы с вами не знакомы, хотя вы, конечно же, могли меня видеть. Я Ксения Петровна, из городского благотворительного комитета. Зашла узнать, чем мы можем вам помочь.

Как же хорошо, что я успела навести порядок! Запускать гостей в тот срач, что там был — это ж стыда не оберешься! И так-то неловко, эта Ксения Петровна на кухне будет смотреться не слишком уместно.

— Чаю? — я достала вторую кружку, сахарницу — сахара в ней оказалось чуть меньше половины.

— Садитесь, Марина, я налью себе сама. Вы неважно выглядите. Где ваш сынок?

— У соседки. Я только сегодня достаточно пришла в себя, чтобы вернуться в дом, но здесь нужно хотя бы порядок навести.

Гостья покивала, осторожно отпила чай.

— Вы пейте, Марина. И рассказывайте.

Крепкий горячий чай подбодрил, я глубоко вздохнула и призналась:

— Я ничего не знаю. Не понимаю, что нужно сделать срочно, что подождет. Какие документы нужно оформить. У нас есть страховка, но я ничего в этом не смыслю, нужно куда-то с ней идти или кого-то вызывать домой, чтобы осмотрели ущерб? И еще это ужасное ощущение, что я могла забыть что-нибудь важное. Я слишком привыкла полагаться на мужа, а теперь…

Торопливо отпила еще чаю, опустив глаза. Я не знала, полагалась ли Марина на мужа, но это было логичное объяснение.

Ксения Петровна пила чай и довольно откровенно осматривала кухню. Кошелек так и лежал на краю стола, она на мгновение задержала на нем взгляд и спросила:

— Что у вас с финансами?

— Пока не знаю, — честно ответила я. — Наличных четырнадцать рублей с копейками, но… понимаете, Макс выпивал. Я думаю, нужно поискать, он мог что-нибудь припрятать для себя. И в банк сходить, он откладывал на пенсионный счет. Там двести десять рублей.

— Вы уже думали, как будете жить дальше?

— Нет. Я пока не могу думать. Все так сложно и внезапно.

— Понимаю. Извините. Вам нужно время, чтобы осознать случившееся. Но, Марина, жизнь продолжается. У вас сын.

Мы допили чай в молчании. Отставив опустевшую чашку, Ксения Петровна заговорила:

— Насчет страховки и прочих документов, будьте завтра дома, я пришлю человека. А о будущем… Марина, вы молоды, вы кажетесь довольно рассудительной особой, вам просто нужно время. Верьте мне, все будет хорошо. Я буду навещать вас иногда, вы не против?

— Я буду рада, — искренне ответила я. — Спасибо. Вы знаете, Ксения Петровна, я сейчас и правда поверила, что справлюсь. Как раз до вашего прихода я сидела в полной панике и думала о том, как мне страшно и что со всем этим делать.

— Значит, я пришла вовремя, — она улыбнулась. На стол легла простая белая визитка. — Мой телефон. Звоните, если что-нибудь понадобится.

Я проводила ее до дверей и постояла, глядя, как она идет к калитке, усаживается в белый автомобиль с открытым верхом и аккуратно отъезжает. Благотворительный комитет.

Что ж, очень приятно, будем знакомы.

Почему-то меня очень порадовало, что мне не стали совать деньги или, хуже того, продуктовый набор, детские книжки и прочую «гуманитарную помощь». Хотя, если я правильно поняла, вопрос денег остался открытым, если попрошу — дадут. Но я и в долг-то просить не люблю, а это была бы фактически милостыня. Нет уж, поверчусь сама. А вот помощь с документами будет очень кстати.

Визитку я прочитала очень внимательно: даже из минимума информации можно делать выводы. Шульц Ксения Петровна, благотворительный комитет города Новониколаевска, ул. Петровская, 28. Телефон пятизначный. М-да, много выводов из этого не сделаешь, если ты не Шерлок Холмс. Хотя, пожалуй, стоит добавить тот факт, что гостья из благотворительного комитета умеет вызывать симпатию и доверие. Я вовсе не склонна откровенничать с незнакомыми людьми, и уж тем более пускать их в дом. В конце концов, в моем родном мире по квартирам ходят мошенники, а не благотворители. Надо спросить у Веры, что это за благотворительный комитет такой и можно ли им верить.

В секретере оставались не осмотренными еще два ящичка. Честно говоря, теплилась мысль о том, что это подходящее место для хранения семейного денежного резерва. Но, видимо, Макс с Мариной денег дома не копили. В одном ящичке была аптечка — градусник, таблетки, бинт и вата, пластырь, плотно закупоренный флакончик зеленки. Из другого я выгребла ворох писем и открыток. А вот это хорошо, это я прочитаю. Средство от амнезии.

Глядишь, и родня найдется.

До вечера я еще успела убраться наверху, благо здесь все было в порядке, только пыльно. Спальня, детская и две комнаты, которыми, похоже, не пользовались. Одна вообще пустая, в другой — только широкий письменный стол и табуретка перед ним. Ящики стола пустые. Комнаты могли бы служить гостевыми, детскими для большой семьи, кабинетом с библиотекой. Обживусь — посмотрим.

В торце короткого коридорчика была крутая и узкая лесенка наверх — на чердак, видимо. Туда я пока не полезла.

* * *

Визитку Ксении Петровны я показала вечером Верочке и Илье. Оказалось, в городе и в самом деле есть благотворительный комитет, очень даже уважаемая организация. И мою гостью Вера по описанию узнала — действительно одна из дам-основательниц этого самого комитета, никакого подвоха. Наверное, мое изумление слишком явственно отразилось на лице, потому что Вера пожала плечами:

— А что тебя удивляет? Ты сирота, Максова родня тебя за свою не считает, осталась одна с ребенком, разве ты не заслуживаешь помощи?

— Я просто вообще забыла, что есть такой комитет, — выкрутилась я. — Глупое чувство, даже не знаю, что еще я могла забыть. Максову родню, кстати, тоже не помню.

— Они в Москве, — сказала Вера, — в нашей глухомани им делать нечего. Макс после смерти бабушки с ними разругался, ты рассказывала. А тебя только та бабушка и любила.

— Никого не помню, — вздохнула я. Знакомиться с Максовой родней желания не было, но от слов о незнакомой мне бабушке стало грустно.

Может быть, поэтому ночью я увидела ее во сне. Бабушку Антонину Михайловну, ту самую, что подарила нам этот дом, и родителей Макса. Автокатастрофа. Похороны, совершенно убитый Макс, Марина в том же черном глухом платье, всхлипывающая совершенно по-детски. Какой-то неприятный тип брызжет слюнями, разоряясь, что Макс поимел достаточно — вон, аж целый дом от бабули, и ответное «да подавись» Макса. М-да.

С этой стороны никаких родственных чувств лучше не ждать.

Марина же выросла в детдоме — то есть, здесь это называлось приют. И не сказать, что такое уж несчастное детство. У девочек были хорошие условия, они не голодали, о них заботились. Неплохое образование, квоты на поступление в институт — вот только у девчонки хватило ума бросить учебу и выскочить замуж, но это уже другой вопрос.

Просто даже самый лучший детдом — не семья. Любви на всех не хватало, да и любовь там другая. Не родительская. Потому, может, у Марины и не ладилось ни с мужем, ни с хозяйством. Наверное, это уже мои личные тараканы, на самом деле бывают ведь такие родители, которые хуже любого детдома. Просто для меня семья всегда была на первом месте.

Грустные это были сны, я проснулась на мокрой от слез подушке, хотя лично меня, вроде бы, они и не затрагивали. Но то ли остался во мне какой-то след прежней Марины, то ли просто близко к сердцу приняла… И письма с открытками утром читать не стала, отложила на потом. Собрала документы, надела все то же черное платье и стала ждать обещанного Ксенией Петровной человека.

Я как раз успела перебрать и сложить кучей в прихожей одежду Макса, предварительно обшарив карманы и набрав почти сорок рублей мелочью, выбрать из этой кучи почти новые рубашки, которые можно будет перешить себе или Олежке, и вернуть их обратно, потому что ну его нафиг, донашивать что-то за этим козлом. Звонок застал меня с охапкой мужской обуви, которую я тащила сюда же из кладовки.