Алина Борисова - Край забытых богов[СИ]

• Название: Край забытых богов[СИ]
• Автор: Алина Борисова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Магия, боги, духи, шаманы, коэры, порталы в иные миры и полеты в иной реальности, древние артефакты и тайны забытых предков… Что еще забыли до кучи? Ах, да, счастье. Простое, человеческое. Ну, с этим оно как-то… сложнее пока…

---

— Лоурэл, а с рассветами не перебор? Из окна их тоже прекрасно видно.

— Да что ж ты у меня вредная такая по утрам, сил нет, — прижал меня к себе, закрывая рот поцелуем. — Забудь про рассвет, — заявил, оторвавшись от моих губ. — Сам по себе он не очень нас сейчас интересует. Просто он дает правильное освещение.

— Освещение чего? Целующегося коэра?

— Ну, должен же я как–то тебя развлекать, пока мы ждем? — пожал он плечами.

— О, да! Поцелуй — как вампирская светская любезность.

— Не только поцелуй, — ухмыляется вампир. — Этикет предполагает бурное продолжение, — он прижимает меня спиной к скале, весьма недвусмысленно соприкасаясь со мной бедрами. — Но тогда мы все пропустим, — интимно шепчет на ушко, поглаживая мои плечи, лаская обнаженную шею. — Потому что только косые лучи восходящего солнца способны заставить каменную поверхность за твоей спиной раскрыть все свои тайны.

— Предполагается, что я должна познать эти тайны спиной?

— А ты, — его руки неторопливо скользят по моему телу, останавливаясь на талии, — хочешь познать их спиной ко мне? Тоже вариант.

Смеюсь, обнимая его за шею.

— И из нас двоих это я несносна?

— Временами, — он вновь целует, а затем решительно разворачивает лицом к скале. — А теперь смотри.

Смотрю. Темный камень, рассеченный множеством горизонтальных трещин, словно поделенный ими на ровные широкие ярусы. Укоренившаяся в этих трещинах трава, в основном сухая, еще прошлогодняя. Мох, ползущий по шершавым от ветра камням… А солнце восходит, заменяя безликую серую тьму игрой света и тени на каменном основании. И я, наконец, вижу их — множество рисунков, выбитых на этих камнях. Домик, домик, человечек, олени, бегущие дружной толпой. Это мог бы нарисовать ребенок, контуры фигур ровные и четкие, но предельно простые. На бумаге. Но выбить такое в камне детских сил не хватило бы точно.

— Что это? — интересуюсь у Лоу, медленно двигаясь вдоль каменного фриза. Шаг за шагом, метр за метром, разглядывая все новые и новые картинки. Еще дома, люди меж ними, чаще пешие и с воздетыми к небу руками, несколько всадников, подгоняющие стадо. Идущие ярусами рисунки покрывали площадь высотой с человеческий рост и длиной, должно быть, с десяток метров.

— Изображение поселка. Человеческого поселка, — Лоу движется вдоль скалы вместе со мной, разглядывая рисунки не менее внимательно, порой проводя пальцами по контурам того или иного изображения. — Когда–то давно в этой долине жили люди. Строили себе прочные деревянные дома, занимались земледелием, разводили скот…

— Деревянные дома? Не шатры?

— Смотри сама. Вот это прямоугольное здание с четким треугольником крыши, — его пальцы скользнули по одному из рисунков, — точно изображает деревянную постройку, видишь, даже брусья, из которых сложен дом, здесь прорисованы. А вот это строение — уже то, что ты называешь шатром, видишь, мягкие контуры, округлая крыша.

— Но погоди, если они умели строить деревянные дома — зачем им шатры? Да и потом, если они строили себе подобные дома, едва ли они были такими уж дикими.

— Забавно ты уровень дикости по типу жилища определяешь. Но в основном я согласен, дикарями они не были. В долине найдены остатки оросительных каналов, прорытых еще в древности — здесь издавна занимались земледелием. Оно требует оседлости, вот и появляются постоянные деревянные жилища. Хороший дом не срубить каменным топором — эти люди знали обработку металлов. Кстати, именно ударами металлического инструмента выбиты все эти изображения.

— А шатры?

— Скотоводство. Необходимость отгонять скот на летние пастбища. Вот там и ставили эти шатры. Не потому, что не умели строить постоянные дома. А потому, что тут требовались временные. Продуманная конструкция, простая в сборке, легкая в переноске…

— Тогда зачем на картине они стоят вперемешку? Если бы все было так, как ты говоришь, изобразили бы два отдельных поселка.

— Ну, возможно, дело в том, что это не совсем картина.

— А что же это?

— Это молитва. Обращение к богам с просьбой о благоденствии и процветании. Видишь, почти все люди здесь тянут руки к небу, прося благословить — и эти дома, и эти стада, и напитки в сосудах, и мясо в котлах. Это просьба о том, чтоб было всего и много, вот и изобразили — всего и много, насколько хватило места.

— Что–то полей не изобразили. Разве им был не нужен хороший урожай?

— Возможно, к моменту создания этого фриза полей уже не было. Мы ведь их только по косвенным признакам вычислили. Во времена появления в этих землях вампиров здесь уже не только полей не наблюдалось, здесь и деревянных домов уже больше не строили, — он рассказывает охотно и с увлечением. Даже сомнения не вызывает, что все это ему действительно интересно. И эти рисунки. И люди, на скалах их выбившие. И их образ жизни, и причины его изменения. — Скотоводство в этих землях оказалось более выгодным занятием. Может, климат стал более засушливым, может, дело в том, что сменился народ, населявший эту межгорную котловину.

— Народ? — понимаю, что глупо, но… — А что за народ здесь жил? Ну, на кого похожий? И почему ты думаешь, что сменился? Тоже по косвенным признакам вычислил?

— Нет, еще и прямые доказательства имеются, — смеется Лоурел. — А люди здесь всегда жили разные. Те, кто подобно твоим предкам, пришел в эти земли с запада. И те, кто пришел с востока. Мы нашли свидетельства пребывания здесь и тех, и других.

— Кто это мы? И зачем вам здесь что–то искать, вычислять, исследовать?

— Те, кто живет в этих землях теперь. Те, кто считает эти земли своей родиной. В основном те, кого среди вампиров принято именовать Новыми. Потому что это наша земля, и нам интересна ее история…

— Странные вы, — не смогла удержаться. — Сначала извели всех людей на еду, а потом решили изучить их историю.

— Какие же тогда вы? — не остается в долгу вампир. — Судя по вашей истории, вы предпочитали изводить друг друга просто так, даже практической пользой не заморачиваясь. И, кстати, на еду извели далеко не всех жителей этих мест. Часть ушла на восток, став еще одним племенем дикарей. В развитии мы их, конечно, отбросили назад весьма сильно, с этим не поспоришь. Когда из хозяина жизни ты превращаешься в добычу, тут уж не до развития высоких технологий. Но тем интереснее узнать, как они жили прежде. Вот тебе разве не интересно?

— Мне — да, но я человек, — я задумчиво вожу пальцами по холодному камню, ощущая неровность выбитых некогда контуров. — Как думаешь, давно здесь эти рисунки?

— Что для тебя давно, Ларис?

Пожимаю плечами. Давно для меня — это когда я среди людей жила. А вот эти люди тоже когда–то жили. В своем каком–то «давно». А живи они до сих пор — я и здесь была бы среди людей.

— Точной даты, понятно, нет, — продолжает меж тем Лоу. — Да и не изучена еще толком эта скала, многие изображения лишайником скрыты, надо чистить, рассматривать, копировать. Вот, кстати, буду благодарен, если поможешь. Хотя бы несколько фрагментов, пока солнце еще не высоко. Днем их уже практически не видно.

— Ты хочешь, чтоб я их перерисовала? — несколько удивляюсь. — А разве не проще сделать отпечаток? Приложить лист бумаги, заштриховать…

— Отпечаток любой дурак сделает. Ты нарисуй. Мне интересно, как видишь их именно ты.

Рисую. И, незаметно для себя, увлекаюсь. Рисую древние изображения на камнях. И сами камни на вершине сопки. И даже солнце, неторопливо встающее где–то сбоку. Рисую Лоу, аккуратно счищающего с камней мох и лишайник. Рисую вид с вершины нашей сопки — на заливные луга вдоль реки, и округлые очертания холмов, и синеющие в утренней дымке горы на горизонте. И тюльпаны, заполнившие степь от края до края. Красные, белые, желтые, лиловые, от них рябило в глазах, даже в неярком утреннем свете…

— А сейчас ведь апрель, — впервые приходит мне в голову.

— Кончается, принцесса моя спящая. С добрым утром! — Лоу отвешивает мне шутовской поклон. А я вдруг вспоминаю, что принцессой называл меня раньше Анхен. И тюльпаны дарил. Однажды. А я их выкинула. Или я выкинула лилии?

— И сильно кончается? Апрель.

— Двадцать шестое. Это важно?

— Уже не очень, — но все же вздыхаю. — День рождения у меня, — поясняю вампиру. — Был. Недавно. А я и забыла. И, знаешь, даже там, у людей, никто ведь не помнит.

— Что ж, значит, будем праздновать сейчас, — Лоу подходит и обнимает меня сзади, чтобы не потревожить рисунков, лежащих у меня на коленях. — Вы ведь празднуете каждый год, верно?

Киваю.

— А вы что же, реже?

— Реже. Значительно. Так сколько тебе исполнилось?

— Двадцать один.

— Поздравляю, — он тихонько целует меня сзади в шею. А потом вдруг неожиданно прикусывает. И прижимает к себе, так крепко, что не вздохнуть.

— Ты чего? — несколько ошарашенно интересуюсь, когда он с глубоким выдохом отпускает.