Алина Борисова - По ту сторону Бездны[СИ]

• Название: По ту сторону Бездны[СИ]
• Автор: Алина Борисова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Если свои стали для тебя чужими — сможет ли чужой стать своим? Если друг стал тебе врагом — сможет ли враг стать другом? Если твоя мать не узнает тебя в лицо — назовешь ли ты матерью чужую женщину? Если тебе отказали в праве быть человеком — сможешь ли ты хотя бы выжить?..

---

Он вздыхает, садится в кресло.

— И долго это будет продолжаться?

— Сколько захотите. Надоест — убьете.

— Лара, прекрати это.

— Нет.

Молчит. Смотрит. Мне все равно, мне уже все равно, я пытаюсь определить, сколько лет было дереву, из которого сделали ближайшую к щеке дощечку.

— Лариса, давай серьезно. Ты, вообще, еще хочешь быть врачом?

— Нет.

— А что ты хочешь?

Молчу. Хотите здесь вы, куратор. Мне зачем, у моих желаний нет шансов против ваших.

Пауза.

— Ты мне можешь хотя бы объяснить, что на тебя нашло? Что это была за дикая выходка?

— Ваша? Природная жестокость, наверное. И многовековая вседозволенность.

— Несомненно. Один вопрос, если можно: а каким языком мне тебе объяснять недопустимость твоего поведения? Я что, плохо с тобой обращался? Мучил тебя, бил, насиловал? Оскорблял, быть может? За что мне такой подарок? Ты подвела меня с работой, ты опозорила меня перед гостем… Он, кстати, очень веселился, просил благодарность тебе вынести от его имени: его давно так никто не развлекал.

— Я рада.

— Я вижу. Ответь на мой вопрос, пожалуйста.

Молчу. А уборщица халтурит — пылинки есть. И как же ей не совестно, светлейшего ж вампира кабинет.

— Лариса!

— А ты бей. У тебя хорошо получается. Я буду плакать, умолять остановиться, со всем соглашусь. Заодно и расскажу. Вот все, что хочешь услышать, то и расскажу, и даже теми словами, какие потребуешь. Главное бей, не останавливайся.

— Лариса, перестань, я не собираюсь тебя бить. Я поговорить с тобой хочу.

— Хоти.

— Лариса!

— Бей.

Он опускается на пол, приподнимает меня, прижимает к своей груди. Там слишком тепло, я помню. Ухожу на дно, ныряю в омут, за заколкой. Вода холодна, бурлит, крутит, и дно неспокойно — муть, взвесь. И солнце не пробивает, не разглядеть, а руки совсем замерзли, и не могут ничего нащупать.

— Лариса, поговори со мной, пожалуйста, — он обнимает меня, кажется, гладит. Глупый. Я же на дне. Вокруг вода. Холодная.

Он смотрит мне в лицо. Ждет. Хоть какой–то реакции. Я не закрываю глаз, не отворачиваюсь. Я просто смотрю на него сквозь толщу вод. Истоки Верьи — в ледниках Западных гор, она не прогревается даже летом. Он наклоняется и целует. Сначала очень легко, едва касаясь, затем раздвигает языком губы, зубы… Я не сопротивляюсь, просто не отвечаю. Мне в рот льется ледяная вода, но я не захлебываюсь, я давно уже не дышу. Я на дне. Здесь везде вода.

Он отстраняется, ничего не добившись. Думал, я буду желать его тела вечность? Я на дне ледяной реки. Здесь не бывает желаний.

— Лариса, перестань, вернись ко мне, — пытается достучаться вампир. — У тебя уже даже губы холодные. Возвращайся, так можно здорово заиграться.

— Нет.

— Почему ты сбежала, Лара? Тебя Лоу чем–то обидел?

— Ты.

— Я? Я защищал тебя, берег, пальцем тебя не тронул.

— Тронул.

— Я предупреждал, что надо слушаться. И это было после того, как ты сбежала с работы в пьяный загул. А я спрашиваю о том, что случилось до.

— До уже не важно. Либо я человек, либо вещь. Людям не причиняют боль. Вещи не чувствуют. Ты выбрал вещь. Возьми.

— Давай ты сядешь. Не надо лежать на полу.

— Нет.

Он сажает меня в кресло. Еще и придерживает, чтоб не соскользнула обратно.

— Теперь бей.

— Лара, прекрати делать из меня монстра.

— Хочешь, чтоб я здесь сидела — бей. Можешь руку опять вывернуть. Тоже больно.

— Перестань.

— Бей.

Он отходит. Садится в свое кресло. Я сползаю на пол, вновь прижимаясь щекой к паркету.

Он молчит. Ждет. Над нами плывет тишина. Зато слышен шум голосов в коридоре, множество шагов. И кто–то дергает ручку двери в приемной. Напрасно. Все личные разговоры здесь проходят только за закрытыми дверьми. Вампиры не выносят сор на люди. Впрочем, тот, кто дергает ручку, едва ли понимает, что вампирам есть, что скрывать.

Вампир молчит и ждет. Надеется, я одумаюсь? Зря. Меня качают холодные воды, и мне уже не нужно прилагать усилий, чтоб удержать перед глазами картинку. Я уже река, я теку. Долгий путь, от истока к устью, и другой рекой, и еще одной. А в конце меня ждет Бездна, все реки впадают в Бездну. Я тоже река, и когда дотеку, буду падать долго, долго, долго…

— Что мне делать, Ларис? Как с человеком я говорить с тобой не могу — мне не пробиться в твой мозг. Я пытаюсь говорить с тобой, как с вампиром — но ты не хочешь меня слышать. Мои слова для тебя вообще ничего не значат. Я прошу помочь мне — ты уходишь. Прошу объяснить — ты закрываешься в кокон, не оставляя мне даже эмоций. Как я могу тебя понять? Как мне до тебя достучаться?

— Бей.

Это не кокон, это вода. Сам же научил: чтобы поверили — надо чувствовать. А я чувствую только воду, только воду…

— Хорошо, я обещаю тебе, я даю тебе слово: я больше никогда не причиню тебе боль. Не притронусь к тебе и пальцем. Теперь мы можем поговорить?

— Ремень, кнут, плетка, монтировка…

— Я дал тебе слово, Лара. Моего слова достаточно любому вампиру. Любому человеку. И только ты опять не желаешь меня слышать.

— Я не поеду к тебе домой.

— И это причина? Ты пойдешь в грязную ночлежку с субъектами, чьих лиц не видишь, а имен не знаешь, а мой дом тебе претит?

— Я не поеду к тебе домой. Куда и с кем я решу пойти — не твое дело.

— Ты ищешь самостоятельности не там, где нужно. Лучше б жила у меня, училась вести хозяйство. Сколько можно за маму прятаться?

— Я к тебе не поеду.

— Допустим.

— Дай слово, что не заставишь и не увезешь силой.

— Сядь в кресло, как это принято у разумных существ, и я скажу тебе, в чем я готов дать тебе слово.

Сажусь. Он какое–то время смотрит на меня, потом начинает:

— Ты возвращаешься в университет. Я скажу в деканате, что ты болела. Ты возвращаешься на работу…

— Я не буду…

— Будешь. Работать. И если что–то в этой работе тебя станет не устраивать, ты будешь говорить об этом мне, а не бежать встревать в очередные неприятности. А я даю тебе слово, что ты не будешь жить в моем доме. Мы договорились?

— Я не хочу у тебя работать.

— Это не обсуждается. Ты остаешься.

— Я не буду.

— Не будешь что? Работать? Так детство кончилось. Твоей семье нужны деньги. Тебе — приучаться к дисциплине и ответственности за свои поступки. И при этом иметь возможность продолжать учебу.

— И чем я должна платить? За твои деньги и мои возможности? Кровью и плотью? Я не буду.

— Работой секретаря. Я не могу все делать сам. Мне нужен помощник. У тебя неплохо получалось. И, кажется, я не просил твоей крови.

— Мне подождать, когда возьмешь без спросу? Или когда ты выменяешь меня своему дружку на календарик? Или просто затащишь в кабинет и бросишь под своих гостей?

Он вздыхает. Тяжело, устало.

— Ларис, вот за что ты считаешь меня сволочью? Мне казалось, мы все давно обсудили. Я не привык повторять дважды, моего слова обычно хватает. Мне над столом тебе плакат повесить? Так есть подозрение, что ты и читаешь не лучше, чем слышишь… Я не вымениваю своих людей. Как и своих вампиров. Ни на календарик, ни на что другое. И тот же Лоурэл знает это лучше, чем кто бы то ни было.

— Что, часто предлагает поменяться?

— Да не нужна ты ему, кончай мечтать о прекрасном. Ты самолюбие ему здорово задела при вашей первой встрече. Вот он отыгрался. А ты повелась. Один–один, он доволен.

— А ты?

— А я разочарован. Я надеялся, ты умнее.

— Вот и возьми себе…кого поумнее. А я не буду.

— Умнеть?

— Работать у тебя.

— Не выйдет. Либо ты у меня работаешь, либо живешь в моем доме. Хочешь валяться на полу — валяйся. У меня в доме полов много. Решать тебе и решать сейчас.

— Ты не станешь ко мне приставать. Сажать на колени. Вообще трогать.

— Зачем, Лара? Я ж тебе нравлюсь. Тебе со мной хорошо.

— Либо ты уважаешь мое решение, либо забирай и делай что хочешь. Хоть домой, хоть за Бездну. Если я — вещь, я жить не буду. Если у меня нет права на мои желания — у меня вообще не будет желаний.

— Лара, я же помочь тебе хочу.

Закрываю глаза. Река плещется близко. У самых ног. Стоит позвать — и она придет.

— Хорошо. Умолять не стану. Ты работаешь у меня. И все. Больше между нами ничего не будет. Никаких личных отношений. Ничего. Только работа.

— Ты даешь мне слово?

— Да. Но и ты даешь мне слово. Все возникающие проблемы ты решаешь путем обсуждения их со мной, а не ухода в несознанку. Ты даешь мне слово, Лариса?

— Да.

— Смотри, ты откажешься, и я могу передумать. На сегодня — свободна. Завтра в девять — жду. И вот еще, — он достал из кармана и бросил мне на колени связку ключей. — Передай матери, скажи спасибо.

Знакомая такая связка с маленьким камушком на брелоке. Мама говорила, что за камень, да я позабыла. Я в камнях не очень.