Константин Циолковский - Советская фантастика 20—40-х годов (сборник)

• Название: Советская фантастика 20—40-х годов (сборник)
• Автор: Константин Циолковский
• Издательство: Правда
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1987

В предлагаемый вниманию читателей сборник вошли фантастические произведения К. Циолковского, В. Итина, А. Платонова, А. Грина, Л. Леонова и Вс. Иванова, созданные в 20—40-е годы XX столетия, в исторической ситуации, характеризовавшейся началом коренных социально-экономических преобразований в нашей стране, борьбой за нового человека, за свободу и независимость в битве с фашизмом в годы Великой Отечественной войны.

---

В своем романе «Мы» писатель из сомневающейся интеллигенции Е. Замятин объявил революционное учение «последним нумером», пределом общественного развития. Личность человека растворилась в некоем «интеграле» народа. Автор проявил непонимание соотношения «я» и «мы» при социализме. Роман вышел за рубежом в 1925 году. Был написан достаточно профессионально и сразу же замечен врагами нашей страны. Это одна из первых серьезных антиутопий — опровержений коммунизма XX века.

Даже прогрессивно настроенные зарубежные фантасты сомневались в «русском эксперименте». Г. Уэллс после встречи с В. И. Лениным сказал: «В какое бы волшебное зеркало я не глядел, я не могу увидеть эту Россию будущего…» Правда, тут же добавил: «…но невысокий человек в Кремле обладает этим даром». Реакционеры откровенно не принимали социализм и создавали «критические» антиутопии. В романе «Новый прекрасный мир», вышедшем в 1931 году, О. Хаксли изобразил мир жестокости и презрения к культуре, размывания личности. Он хотел подтвердить якобы бессмысленность борьбы за лучший общественный идеал. Д. Оруэлл (настоящее имя Э. Блэр) в повести 1946 года «Звероферма» объявлял коллективный труд причиной угнетения и уничтожения личности. В романе «1984» он нарисовал будущее как мрачное господство элиты, тотальную слежку, взаимную ненависть, духовную пустоту. Роман был опубликован в 1949 году и стал своеобразной «вершиной» творчества фантастов — антиутопистов того времени.

Важно, что многие «ученые» оппоненты считали идеи Октябрьской революции «чисто русским явлением». 16 декабря 1944 года газета «Нью — Йорк таймс» поместила отзыв Ф. Хекета на роман Л. Леонова «Дорога на Океан». Критик назвал его «манифестом русской экспансии». «Размах будущего безграничен, — писал автор, — и русское господство над ним посредством двух мировых войн даст возможность Советам дойти до Шанхая, где Океан станет идеальным современным городом»[4]. В ответ Л. Леонов справедливо заметил, что их прогнозы намерены «духовно разоружить нашу страну и затем под местной анестезией национального сомнения изготовить из нее питательное и безопасное блюдо на грядущие века»[5].

Лучшие произведения советских фантастов, как и советской литературы в целом, наполнялись оптимистической энергией созидания. Писатели проектировали «мировое будущее», размышляли о нем реальностями настоящего. И делали это не только с масштабом и пафосом, но и талантливо. Оппоненты вынуждены были считаться.

По свидетельству знатока жанра, французского писателя и ученого Ж. Бержье, в 20–40—х годах многочисленные американские журналы широко печатали произведения наших фантастов, письма читателей из Советского Союза. Часто под названием произведения делалась вставка от редакции типа: «Этот рассказ повествует о героических подвигах строителей пятилетнего плана»[6]. Примечательно, что большинство современных американских физиков заинтересовались наукой, читая фантастику в детстве. Об этом свидетельствуют их письма, найденные в архивах редакций.

Ж. Бержье пришел к любопытному выводу: «Если когда — нибудь можно будет написать историю либерального мышления в США между двумя войнами, то переводы советской научно — фантастической литературы сыграют в ней важную роль». Вдохновением антиутопистов повелевал инстинкт самосохранения. За «литературностью» скрывались, по выражению А. Беляева, «убогость мысли, низкое профессиональное мастерство, трусость научных и социальных концепций». С ним согласился сам Г. Уэллс: «Научная фантастика вырождается… вырождается особенно в Соединенных Штатах Америки… Внешне занимательная фабула, низкопробность научной первоосновы и отсутствие перспективы, безответственность издателей — вот что такое, по — моему, наша фантастическая литература сегодня». Еще раз подчеркнем, что это говорил лидер западной фантастики. Он верно полагал, что нужно «провидеть социальные и психологические сдвиги, порождаемые прогрессом цивилизации», «усовершенствовать человечество», но в силу классовой ограниченности не понимал, с чего начать.

Оппонентам хватило буйной фантазии придумать «космическую оперу» — межпланетные приключения, но выдумка лишила их возможности взглянуть на Землю, поинтересоваться человеком. Как заметил Уэллс, не хватало «подлинной науки и глубокой мысли».

Почти одновременно с А. Богдановым раскрывался талант писателя — фантаста К. Циолковского. Он создал повести «На Луне», «Изменение относительной тяжести на Земле», «Грезы о Земле и Небе» и, наконец, свое главное научно — фантастическое произведение — повесть «Вне Земли». «Хочу быть Чеховым в науке, — писал он, — в небольших очерках, доступных подготовленному или неподготовленному читателю, дать серьезное логическое познание наиболее достоверного учения о космосе»[7].

В начале 1903 года автор посылает в редакцию журнала «Научное обозрение» рукопись. Статья была напечатана в пятом номере. Мало того, что цензура сильно ее выправила, но в довершение всего тираж конфисковали, а журнал закрыли. Полностью работа была опубликована в 1911–1912 годах. Для ее популяризации К. Циолковский и принял предложение редакции журнала «Природа и люди» написать научно — фантастическую повесть.

Это небезынтересное обстоятельство лишний раз подтверждает, что К. Э. Циолковский видел успех научной фантастики в тесной связи с жизнью. В юности, работая над повышением своего образования в Чертковской библиотеке в Москве, он познакомился с оригинальной космогонической теорией Н. Федорова. От этой высокогуманистической теории, изложенной затем в большом труде «Философия Общего дела», и начался для К. Циолковского путь к звездным мирам. Осмысление и развитие «Философии…» с позиций точного научного знания зримо прослеживается в повести «Вне Земли», вышедшей в свет в Калуге в 1920 году. Ученый внимательно следил за общественно — политической ситуацией в России накануне революции. Убедительное тому доказательство— глава «Состояние человечества в 2017 году». Она совсем небольшая, но словно ядро, сердцевина всей повести.

Вылетев с Земли на реактивном космическом корабле, интернациональный космический экипаж после напряженной творческой, технической и физической работы создал себе «беспечальное житье» в «эфирном пространстве». Между тем, на далекой Земле произошли изменения.

«Что представляла из себя Земля в 2017 году?» Отвечая, писатель дает свое понимание устройства жизни на Земле через сто лет. По его мнению, существовало одно начало: конгресс, решающий «все вопросы, касающиеся человечества», то есть нечто подобное ООН, только на более совершенном уровне. Войны стали невозможны. Конфликты решались мирно. Армии почти нет. «Довольно счастливые условия» повысили рождаемость, и население «утроилось». Экономика «достигла значительного успеха». С помощью дирижаблей и аэропланов решали транспортные проблемы. Мирно шествовало человечество по пути прогресса. Однако быстрый рост населения заставлял задумываться всех мыслящих людей)} правителей.

Идеи о возможности технического завоевания и использования мировых пустынь носились давно — еще более ста лет тому назад… Но эти идеи были почти забыты, и только наша компания ученых их воскресила и отчасти осуществила». Так заключил автор главу повести.

Как видим, социально — историческая мысль К. Циолковского на рубеже двух эпох была достаточно оптимистична. И пусть художественные достоинства произведения были «на уровне Чехова в науке», а не в литературе, стало очевидным, что создан прочный мост от стихийной мечты к точным расчетам. А это, в свою очередь, означало, что у фантастики появилась твердая научная основа, опираясь на которую можно и нужно исследовать в художественной форме самые серьезные, самые злободневные естественнонаучные и социальные проблемы.

Герои повести Циолковского действуют в космосе. Они оторваны от событий, происходящих на далекой Земле. Между тем «состояние человечества в 2017 году», как мы понимаем, не изменилось само собой. Единственно возможный путь к этому идеалу, которого не коснулся автор «Вне Земли», — это острейшая социальная борьба, схватка не на жизнь, а на смерть. События в стране со всей очевидностью подтверждали, сколь тернист путь восхождения к мечте. Поэтому не случайно, что фантастика еще смелее вступает в острейшие сражения за идеал.

О будущем прекрасном, справедливом мире Гонгури мечтает юный Гелий — герой повести В. Итина «Открытие Риэля». Он заточен в тюрьме белогвардейцами Колчака вместе с другим «государственным преступником» — старым врачом Митчем. Узников обвинили в большевизме и приговорили к расстрелу.

Врач Митч, участник революции 1905 года, жил в Америке. После Октября вернулся в Россию. Шестнадцатилетний Гелий — солдат Красной Армии. «…Хаос первоначальной власти. Сражения. Коммунистические отряды, скрывшиеся в тайге. Санитарная повозка под шкурой медведя. Ремень винтовки, прилипшей к плечу Гелия… В декабре их окружили. Несколько человек, по обычаю бандитских войн, были доставлены живьем… Это — они…»