Глеб Горышин - Глядя в глаза Ладоге

• Название: Глядя в глаза Ладоге
• Автор: Глеб Горышин
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1989

Размышления о сохранности Ладоги и об обеспечении Санкт-Петербурга чистой питьевой водой.

---

Надо было холодильник завести, соль иметь в запасе. До Тихвина довезли бы и продали за милую душу. Знаете, что новгородец в старые времена брал с собой в первую голову, когда отправлялся в Ильмень рыбачить? Кадушку со льдом и мешок соли…

Ободрил как в воду опущенных капшозерских мужиков:

— На ошибках учатся.

Сделал целеуказующий вывод:

— Сосредоточим все усилия на лососе. Будем лосося ростить.

Того же мнения и председатель колхоза имени Калинина Е. Б. Панфилов.

Конечно, дело благое… Но можно рассчитывать на успех только в том случае, если дело это поставить по науке, не партизанить, как прежде бывало, да и теперь… Обратиться за опытом к финнам, шведам, норвежцам — у них лососевое хозяйство работает без осечки, а природа такая, как и у нас. Или съездить в Канаду… Хотя известно, что и там у них… многие лесные озера обезрыбели от кислотных дождей. В наших дождях серной, соляной, других кислот ничуть не меньше, чем в шведских, канадских. Это уж точно!

В большом, глубоководном, без какой–либо деятельности по берегам, с-вершенно чистом (одна моторка на все озеро у охотника Володи Жихарева, да и та стоит: нет бензина) Капшозсре в не столь отдаленные времена лавливали лосося, судака, леща, распрекрасную местную рыбу без костей — рипуса, а нынче не поймаешь и окушка. В чем причина? Обратишься за ответом к сведущему человеку — сведущих пруд пруди: Институт озероведения, ГосНИОРХ, Ленрыба, еще всяких прорва — он пожмет плечами, укажет пальцем в небо — кислотные дожди… Каких кислот, сколько, откуда, из чьих труб, при каких Петрах, в какой прогрессии прибывания (об убывании никто и не помышляет) должно пролиться на лоно вод, дабы сгинула рыба? Какова очередность: сегодня в этом озере, завтра в том? Сие никому не известно.

Сколько чего прольется на наши с вами головушки? На сколько хватит наших защитных средств? Вот это надо бы знать и предавать гласности. Ведь прародитель всех позвоночных (и нас с вами), согласно теории эволюции, из воды на берег вышел… Из той самой воды, в которой нынче рыбам небо с овчинку…

Поступил сигнал из Приозерска, от бдительного эколога: роют канаву из Щучьего залива в Дроздово озеро. Раненько утром мы с Сергеем Цветковым и с председателем неформального экологического объединения «Дельта» Петром Кожевниковым помчались туда… Дроздово озеро все так же «благоухало», как год назад, мертвенно–бурой застылостью не наводило на мысль о воде. Озеро не стало меньше, хотя все так же стекало по лотку в Щучий залив его содержимое; к тому, что в нем было, добавляются бытовые стоки города Приозерска.

Правда, уже протянуты трубы от выстроенного здания (целого комплекса) очистных сооружений, в обвод Дроздова, Щучьего — в Ладогу. Очистку обещают самую наичистейшую. Юрий Сергеевич Занин заверяет, что так и будет. Поперек Щучьего залива, в его горловине, возвели каменно–песчаную фильтрующую дамбу, так что залив теперь тоже стал озером.

Перешли по дамбе с одного берега на другой. Мои сотоварищи сунули нос под каждый камень, все замерили, разнюхали. Такие они ярые, совкие, на слово не верящие, несговорчивые, кому–то (многим) неудобные — эти молодые экологи. И все за так, не жалеючи времени, живота своего — по велению совести или еще чего–то такого, первозначащего сегодня — биосферного сознания, биосферной этики…

Об этом совершенно новом понятии: «биосферная этика» — я вычитал в книге Фатея (Ляпунова «Оглянись на дом свой» («Современник», 1988). В ней впервые, насколько мне известно, дается философское, этическое толкование тому, что сталось с нашим сущим миром — усилиями человечества, будь то земля, вода, воздух, космос, природа как страдательный объект человеческой деятельности. Научные реалии и прогнозы, бесстрашие ученого перед истиной облечены в горячую проповедь радетеля за высшее наше с вами благо — жизнь на земле. В предисловии к книге Фатея Шипунова Валентин Распутин рекомендует ее как настольную. Воистину так! Прочитайте — и убедитесь.

Я знал Фатея Шипунова, когда в начале шестидесятых годов он с группой выпускников Ленинградской Лесотехнической академии отправился в Горный Алтай создавать в кедровой тайге единственное — первое — хозяйство, основанное па идее неубывания природы, Кедроград. Судьба Кедрограда описана в книге Владимира Чивилихина «Шуми, тайга…». Идеализм молодых лесоводов довольно–таки скоро был угашен влиятельными чиновниками, энтузиазм унят планово–экономическими установлениями.

Может быть, кто–нибудь видел сериал фильмов Фатея Шипунова «Земля в беде» (на широком экране их не показывали) — крик души по матушке-Волге, до того измученной великими стройками, что и течения в ней не слыхать. На поставленный более ста лет назад поэтом вопрос: «Выдь на Волгу, чей стон раздается над великою русской рекой?» — сегодня можно ответить: стон Фатея Шипунова сотоварищи.

Фатей Шипунов работает в Научном совете по проблемам биосферы при президиуме АН СССР, руководимом академиком А. Л. Яншиным. В издательской аннотации к его книге «Оглянись на дом свой» автор назван «ученым–экологом», без каких–либо степеней и званий.

Так вот, о биосферной этике, как трактует ее Ф. Шипунов: «…этика должна соблюдаться на всех уровнях жизни человека — от индивидуальной до общенародной и общечеловеческой. В самой простой форме принципы данной этики таковы: уважение ко всему живому (и, в частности, к человеку) и уважение к природе, то есть биосфере и ее окружению… Мы стоим на пороге выработки у каждого человека той экологической, а точнее биосферной этики, которая должна определять взаимоотношение человека и среды его обитания.

Биосферная этика настоятельно требует от каждого следующее: действуй таким образом, чтобы вся биосфера и ее окружение составляли цель, а не только средство твоей деятельности… Действуй таким образом, чтобы все живое как носитель организованности природы было целью, а не только средством твоей или нашей деятельности.

Вытекающее отсюда основное нравственное требование заключается в том, чтобы организованность природы была для нас безусловной целью…»

Вода в Щучьем заливе, кажется, одного цвета, запаха по ту сторону фильтрующей дамбы и по эту. В выражении лиц экологов прочитывалось: на дамбу надейся, но как бы не оплошать с «рекультивацией» Дроздова озера. Собственно, ради этого мы и поехали. В постановлении Совмина 1986 года по Ладоге записано завершить рекультивацию в 1988 году. Год на исходе, а поглядеть — и конь не валялся.

В прямой связи с рекультивацией и упомянутая канава… Остановились на перемычке, отделяющей прорву отравы, заключенной в низкие берега Дроздова озера, от Щучьего залива (тоже теперь озера). От Ладоги… Вот она, канава! Не канава — канавища, довольно–таки глубокий ров, можно счесть его ложем канала. С уреза воды в Щучьем начали рыть, дорыли до дороги на перемычке… В копани свежие следы зубов ковша экскаватора…

Здесь я вернусь к событию двухмесячной давности, к предыстории канавы В Доме дружбы шло заседание «зеленых»: экологической комиссии, «Дельты», Ленинградского отделения ассоциации «Мир и экология». «Зеленые» разные: от седовласых докторов до совсем «зелененьких», босиком с улицы прибежавших (дело было в самую жару), с нечесаными гривами на головах, перехваченными тесемками. Председательствовал Юрий Янович Ледин…

Два слова о Ледине… Вы смотрели его фильмы — о котиках на Медном острове, о белых медведях на Врангеле, на Таймыре? Фильмы Ледина уникальны тем, что в них, сверх жизни зверей, отснятой с какой–то семейной доверительностью, явлена еще и жизнь семьи человеческой: мужа, жены, дочки — на севере диком, прекрасном, вдали от сообщества людей. Режиссер–оператор Ледин снимал свои фильмы вместе с женою, дочкой (на Медном острове она еще школьница) и больше ни с кем. Киноэкспедиции семьи Лединых длились месяцы, жили в палатке близ лежбища котиков, на медвежьей тропе… (Да простится мне этот трюизм «медвежья тропа»; не знаю, натаптывают себе тропу белые медведи на Врангеле или шастают по острову кому как взбредет на ум). В экспедициях Ледины обходятся без ружья, без выстрела; рыбу ловят, а больше ни–ни. И ни малейшего страху — на экране все видно (хотя Ледин мне говорил, всяко бывало). Как — помните? — в свое время канадский писатель Фарли Моуэт зиму прожил на севере Аляски рядом с волчьим логовом, засвидетельствовал нам — в книге «Не кричи, волки!» — волчью… коммуникабельность с человеком.

Фильмы Ледина получили главные призы на международных конкурсах. Съездить за границу хотя бы за одним призом его ни разу не пустили, другие нашлись… В полярных экспедициях Ледин проникся чувством слиянности с природой, сыновней готовностью за нее постоять и неколебимым мужеством.

В Ленинграде возглавил отделение ассоциации «Мир и экология», при Комитете защиты мира, в котором председателем поэт Михаил Дудин. Ледии с Дудиным познакомились на полярной зимовке.