Джозеф Файндер - Погребенные тайны (в сокращении)

• Название: Погребенные тайны (в сокращении)
• Автор: Джозеф Файндер
• Издательство: Издательский Дом Ридерз Дайджест
• Жанр: Триллер
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-89355-727-5

Дочь владельца хеджевого фонда Маршалла Маркуса, девушка-подросток Алекса, бесследно исчезла, и Маркус обращается к частному сыщику Нику Хеллеру. Однако Ник считает, что Маркус скрывает от него что-то, что могло бы помочь найти его дочь. Поступает загадочное требование выкупа, и вскоре становится ясно, что дело идет о жизни и смерти, и Ник спешит добыть необходимую информацию, пока еще не поздно.

Сокращенная версия от «Ридерз Дайджест»

---

Я задыхался, и голова кружилась. Наверху скрипнула половица, затем послышались тяжелые шаги на верхних ступеньках. Жуков спускался по лестнице. Я пошарил руками по полу в поисках пистолета, но его нигде не было.

Загорелся свет: голая лампочка на стропиле примерно в десяти футах от меня. Жуков сделал еще шаг. Я лежал абсолютно неподвижно, затаив дыхание. Один звук — и он меня обнаружит и выстрелит сверху прямо в меня. И бронежилет не спасет.

Тут мой взгляд упал на щепку, которая только что торчала зазубренным концом у меня в ноге. Я схватил ее, швырнул одним стремительным движением, разбив голую лампочку, и все снова погрузилось в темноту.

В темноте силы уже отчасти уравнивались.

Однако через несколько секунд ее прорезал луч фонарика. Я слышал, как Жуков спускается вниз, медленно и осторожно.

И тут луч погас. Теперь слабо светился только прямоугольник двери наверху. Наверное, Жуков сунул фонарик в карман, чтобы держать «дезерт-игл» двумя руками.

Нужно было встать и приготовиться, только тихо. Время решало все. Я могу двигаться только одновременно с ним, когда его шаги заглушают звук.

Сухой шорох. Крыса пробежала через весь подвал прямо ко мне и остановилась, оценивая обстановку. Снова скрипнула ступенька прямо над головой. Перепуганная крыса перескочила через меня, задев за шею. Я схватил двумя руками ее извивающееся тело и швырнул ее в другой конец подвала.

Прогремел выстрел. Жуков услышал, как ударилась об пол крыса, и решил, что это я.

Но он сразу понял, что в меня не попал. Нельзя же всадить в человека пулю 50-го калибра и не услышать ни крика, ни стона.

Был ли это последний патрон? Уверенности у меня не было. Может быть, еще один остался. А может, он уже вставил другой магазин.

Сквозь выбитую планку лестницы я видел каблуки его сапог. Затем услышал знакомый металлический лязг вынимаемого магазина. Пистолет был прямо надо мной, можно дотянуться и вырвать у него из рук, если действовать быстро и захватить его врасплох. Сейчас.

Я с силой оттолкнулся обеими руками от пола. Стараясь опираться на правую ногу, поднялся во весь рост. Затем схватил его за сапог и рванул на себя. Он потерял равновесие, скатился по ступенькам, вскрикнув от неожиданности и ярости. Что-то тяжелое, металлическое загремело у моих ног. «Дезерт-игл»?

Хватать оружие или бросаться на врага?

Я потянулся за пистолетом.

Но это оказался всего лишь фонарик — длинный черный «маглайт». Я нагнулся и схватил его, а когда выпрямился, Жуков уже стоял напротив, футах, наверное, в шести, держа пистолет двумя руками. Он целился мимо меня — на два фута влево.

В темноте он меня не видел.

Я запустил «маглайтом» ему в голову. Попал в переносицу. Он покачнулся, я прыгнул, сшиб его на пол, врезал коленом в живот, а кулаком по голове. Затем — мощный апперкот в челюсть. Он выронил пистолет.

Я придавил его к полу коленом, но у него еще откуда-то нашлись силы. Как будто боль только подхлестнула его.

Он приподнялся и врезал мне кулаком в ухо. Я замахнулся, целясь ему в лицо, но тут меня ударило что-то большое, стальное, и я понял, что он успел схватить пистолет.

Держа свой «дезерт-игл» за длинный ствол, он размахнулся и ударил меня в висок рукояткой, как дубинкой. В голове у меня что-то взорвалось. Я рухнул на пол, и он тут же оказался сверху.

Перехватил пистолет за рукоятку и, держа его одной рукой, с силой ткнул стволом мне в лоб.

— Ну давай, — выдохнул я. — Стреляй.

Я увидел на его лице колебание. Он раздумывал, что делать дальше. Я знал, что патронов у него больше нет. Вытащил магазин, а новый вставить не успел.

Он скорчил гримасу и левой рукой вытянул что-то из сапога. Сверкнула сталь: пятидюймовое лезвие, черная рукоятка. На рукоятке круглая стальная кнопка. Он занес нож над моим лицом. Я попытался перехватить, но кончик лезвия уже ткнулся мне под левый глаз.

— Знаешь, что такое? — спросил он.

Мой друг из КГБ предупреждал меня насчет газового ножа.

— Дуся, — сказал я.

На долю секунды воцарилась тишина. Услышав имя матери он, кажется, растерялся.

Этого мгновения оказалось достаточно. Я зацепил левой ногой его правую, под коленом, рванул на себя и двинул правым коленом ему в живот. Перехватил его левую руку в запястье.

В один миг скинул его обратно на землю.

Врезав ему локтем в ухо, я втянул голову, прикрыв ее плечом. Правым коленом прижал его ногу к полу. Вцепился ему в левое запястье и стал разжимать пальцы, стиснувшие рукоятку ножа. Давил, стараясь ослабить его хватку и вырвать нож.

Но я недооценил почти нечеловеческую силу Жукова. Он двинул меня коленом в пах и снова оказался сверху, а кончик ножа — в нескольких дюймах от моего левого глаза.

Я вцепился ему в руку, стараясь отвести ее в сторону, но смог только удержать на месте, не дать опуститься.

— Если ты меня убьешь, — хрипло выдохнул я, — это ничего не изменит. Сюда уже едут.

Он с ухмылкой сказал:

— А уже поздно будет. Гроб затопит. А я буду далеко. — Лезвие придвинулось ближе. — Ты, наверное, знаешь девчонку. Так давай я тебе расскажу, чем мы с ней занимались. Девочка-то опытная шлюшка.

Я взревел от ярости и рванул его за руку в последний раз, изо всех оставшихся сил. Нож взметнулся вверх, а Жуков упал на бок, но хватка на рукояти не ослабла.

Я ударил его коленом в живот и выкрутил правую руку. Нож, все еще зажатый у него в кулаке, вошел ему в горло под подбородком.

Я только потом понял, что случилось дальше.

Должно быть, у него рука соскользнула по рукоятке на долю сантиметра, нажала на выпуклую металлическую кнопку инжектора, и нож выпустил струю замороженного газа ему в трахею.

Раздался громкий хлопок и резкий шипящий звук.

Мое лицо обдало жутким горячим душем из крови и ошметков плоти, а в выпученных глазах Жукова промелькнуло что-то похожее на крайнее изумление.

Я все же продержался до конца, пока гроб не выкопали.

Пятерым фэбээровцам из группы захвата пришлось копать два часа — лопатами, которые им одолжили в полиции Пайн-Риджа. Гроб был на глубине почти десять футов, а земля тяжелая после недавнего ливня. Ее оттаскивали на носилках из черной нейлоновой ткани.

Гроб был помят в нескольких местах, из одного конца торчал желтый шланг диаметром полдюйма, тянувшийся под землей футов на двести и присоединенный к компрессору на заднем крыльце. Твердая хлорвиниловая трубка, гораздо толще шланга, была вставлена в другой конец — это она торчала из-под земли.

Фэбээровцы не поверили моим заверениям, что гроб не заминирован. Два сапера работали медленно, со всеми предосторожностями, пока не убедились, что взрывного устройства нет.

Им как-то удавалось не обращать внимания на стук и приглушенные крики, доносившиеся из гроба. Мне нет.

Диана поддерживала меня. Ноги у меня стали как резиновые. Перед глазами все расплывалось, я никак не мог понять отчего. Правда, боль в груди становилась все сильнее. Травма от тупого удара была нешуточная, но я считал, что худшее уже позади. Я ошибся. Усиливающаяся боль — первый признак. Но я сейчас мог думать только о том, чтобы освободить Алексу из гроба.

— Нико, — сказала Диана, — ты не надел защитную подкладку.

— Ну, знаешь, хорошо, хоть сам бронежилет оказался под рукой, — проговорил я, резко втягивая в себя воздух чуть ли не после каждого слова. Дышать становилось все труднее. Воздух не проходил в легкие. Это, должно быть, второй признак.

— Надо было нас дождаться.

Я посмотрел на нее, стараясь улыбнуться.

— Ну ладно, — уступила она и уткнулась носом мне в шею. — Я рада, что ты не стал ждать. Но тебе обязательно нужно всегда первым кидаться в бой, а уходить всегда последним?

— Вот увижу ее и сразу уйду.

Глухие удары, отдаленные страдальческие крики, словно где-то за полмили отсюда. У меня не было сил стоять и слушать это. Однако саперы продолжали свою работу.

— Там нет никаких взрывных устройств, — сказал я. Пошел к ним, шатаясь, по раскисшей земле. — Он бы похвастался.

— Ты куда?

— Выпущу ее.

Я подошел к Алексиному гробу, оттолкнул сапера. Он возмутился, кто-то крикнул:

— Назад!

Я прокричал:

— Ключи у кого-то из вас, так?

Кто-то сунул мне связку торцовых ключей. Я нашел подходящий, вставил в отверстие в торце гроба и повернул против часовой стрелки раза четыре или пять, чтобы крышка открылась. Резиновая прокладка сбилась в тех местах, где стальной гроб уже просел под тяжестью десяти футов земли, но я все же сумел приподнять крышку. Оттуда потянуло ужасной вонью, как из канализации.

Алекса лежала в собственных испражнениях — или в нескольких дюймах над ними. Смотрела прямо перед собой, но не видела меня. Волосы у нее были всклокочены, лицо белое, как мел, глаза глубоко запали. На ней был синий больничный халат, весь залитый рвотой.