Раймон Кено - Упражнения в стиле

• Название: Упражнения в стиле
• Автор: Раймон Кено
• Издательство: Симпозиум
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-89091-130-9

УДК 82/89

ББК 84.4 Фр

К35

Перевод с французского

Составление и послесловие

Валерия Кислова

Комментарии

Ирины Волевич, Алины Поповой, Валерия Кислова

Художник

Михаил Занько

Кено, Раймон

Упражнения в стиле: Романы, рассказы и др. /

Пер. с франц.; Послесл. В. Кислова; Комм. И. Волевич, А. Поповой, В. Кислова.

— СПб.: «Симпозиум», 2001. — 618 с.

ISBN 5-89091-130-9

Раймон Кено (1903–1976) — один из крупнейших писателей Франции XX в., творчество которого развивалось под знаком предложенной им глубокой реформы французского языка. В настоящий том вошли программные произведения Кено, созданные после Второй мировой войны: не поддающиеся классификации «Упражнения в стиле» (1947), романы «Зази в метро» (1959) и «Голубые цветочки» (1965), а также рассказы, «Сказка на ваш вкус» и пьеса «Мимоходом».

Раймон Кено принадлежал я числу тех обыкновенных гениев, что умеют с поразительной виртуозностью сочетать в своем творчестве серьезное и несерьезное. Можно считать его великим выдумщиком, неистощимым по части изобретения литературных игр, специалистом по переводу «с французского на джойсовский». А можно — человеком, видевшим свою миссию в глубокой реформе французского языка и посвятившим этому делу всю жизнь. Один из крупнейших авторитетов в области ’патафизики, отец-основатель Цеха Потенциальной Литературы, Кено открыл перед изящной словесностью головокружительные перспективы. И произведения, собранные в этом томе, — лучшее тому свидетельство.

© Издательство «Симпозиум», 2001

© В. Кислов, составление, послесловие, 2001

© И. Волевич, А. Попова, В. Кислов, комментарии, 2001

© А. Миролюбова, перевод, 1988

© И. Волевич, перевод, 1994

© А. Захаревич, В. Кислов, Л. Цывьян, перевод, 2001

© М. Занько, оформление, 2001

® М. Занько & Издательство «Симпозиум»: серия «Ех Libris»,

промышленный образец. Патент РФ № 42170

---

— Боже меня упаси! Да чей же это конь-то?

— Мой, — заявил герцог.

Все повернулись к нему.

— И он действительно говорит. А кроме того, умеет читать. В настоящее время, например, он читает «Путешествие юного Анахарсиса по Греции», и оно ему очень нравится. Трактирщик, подайте же кувшин кларета господину форейтору, — он и в самом деле не пьян.

Эта короткая речь была встречена одобрительным шепотом; люди говорили друг другу: «Какой остроумный человек»!

— А ты зря перепугался, — сказал герцог Пешедралю. — Гляди, как мало им нужно, чтобы развеселиться. Знаешь, в один прекрасный день кто-то наконец скажет: во Франции смех убивает. Вот форейтор — он уже почти убит. Но, надо сказать, Сфен ведет себя весьма неосторожно, он не умеет держать язык за зубами.

— А что, если полицейские ищейки начнут расследовать это дело?

— Пф! В лучшем случае это будет местный кюре, не больше.

Тем временем служанка принесла пулярку, с которой оба путешественника расправились без всякого труда, так же как с последующими блюдами полегче, с сырами и сладостями на десерт. А еще они осушили несколько кувшинов кларета, после чего отправились на боковую и тотчас заснули, сморенные усталостью и сытной трапезой.

Лали и Сидролен замигали, когда зажегся свет, и вышли из кинотеатра слегка ошарашенные.

— Выпьем по стаканчику, а потом домой, — предложил Сидролен.

Лали согласилась.

— Люблю фильмы плаща и шпаги, — сказал Сидролен.

— Вы думаете? — спросила Лали.

— Я не думаю, я уверен.

— Нет, я хотела сказать: вы думаете, это был фильм плаща и шпаги?

— Конечно. Если мне это не приснилось.

— Мне-то кажется, что это был вестерн. Но у меня тоже такое впечатление, будто я спала.

— А может, стоит вернуться и проверить, что там показывали?

И они вернулись к кинотеатру. Афиши и фотографии повествовали о борьбе Спартака и Франкенштейна против Геракла и Дракулы.

— Наверное, это программа на будущую неделю, — предположила Лали.

— Бог его знает, — ответил Сидролен. — Во всяком случае, вы как будто рассказали мне сон. Хотя вы и против их пересказа.

— Жаль, если так.

— Ладно, пошли выпьем.

Бистро на углу уже опустело, официанты сдвигали столики. Посетителям осталась лишь стойка, у которой они стойко выпили стоя настойки.

— Нет, мне здесь не нравится, — сказал Сидролен. — Пошли-ка на «Ковчег».

— А почему вы назвали баржу «Ковчегом»? — спросила Лали.

— Да именно потому, что на ней нет ни одного животного, — ответил Сидролен.

— Не поняла.

— Н-да, эта шутка действительно не сразу доходит. Ну, скажем так: когда я ее купил, она уже так называлась.

— Дорого купили?

— Да не так чтобы очень.

— А знаете, она мне нравится, ваша посудина. Признаться, я очень довольна, что сменила мюзик-холл на место домотравительницы. Спасибо месье Альберу за добрый совет.

— Как же он вас уговорил?

— Хорошим пинком. Вот уж, можно сказать, он вам преданный друг.

— Надеюсь, он не слишком поусердствовал?

— Ну... нельзя сказать, чтобы он поленился... впрочем, я оказалась понятливой.

— Значит, не жалеете о своем мюзик-холле?

— Я же вам сказала: мне нравится ваша посудина.

— А что ж вы в мюзик-холле-то собирались делать?

— Хотела стать стрип-герл. Я ведь неплохо танцую, ну и фигурка у меня ничего себе, а еще я хотела петь, но месье Альбер посчитал, что все это без толку.

— И что же, у вас намечались ангажементы?

— Да, но я никак не могла выбрать между Занзеби и республикой Козерога, — сами понимаете, такие дальние страны! Нет, мне больше нравится жить на сорок девятой широте. Северной, конечно.

— Я гляжу, вы и в географии поднаторели.

— А как же: я ведь готовилась к этим дальним путешествиям. Жалко, что ваша баржа не на ходу.

— Да, ее с места не сдвинешь. Разве что на буксире.

— Ну что ж, маленький буксирчик — это ведь, наверно, не так уж дорого?

— И все-таки мне не по карману.

— Ладно, будем считать, что я ничего не говорила.

Некоторое время они шагали молча, потом их обогнала группа великовозрастных бойскаутов. Один из них остановился и спросил:

— Кемпинг?

Сидролен жестом показал, что нужно идти прямо, никуда не сворачивая.

Тот жестом показал, что благодарит за указание.

Великовозрастные бойскауты продолжили свой путь в ускоренном темпе.

— Их еще полно здесь, — сказал Сидролен, — а ведь уже осень. Вот ведь настырные! — скоро даже зимой будут сюда наезжать, собьются в кучу и станут спать прямо под снегом.

— А что вы делаете, когда баржу заносит снегом?

— Да просто сгребаю его и — в воду! Иногда и летом вода покрывается чем-то белым вроде снега, но это не снег, а какой-то налет, он похож на мыльную пену или мокрую вату; эту дрянь приносит сверху, там уаттомобильный завод. Я так думаю, они там моют свои колымаги перед тем, как спихнуть их клиентам. Вот мы и пришли.

Сидролен вытащил из почтового ящика фонарик и обследовал загородку.

— Ничего не написано, — сказала Лали, — вы ведь небось надписи ищете?

— Да.

— Значит, это не в первый раз?

— Нет. Чуть ли не каждый день.

— Кто ж это хулиганит?

— Не знаю. Осторожно, не расквасьте физиономию, тут скользко.

— Вы должны как-нибудь ночью спрятаться, подстеречь этого типа и, когда он появится, задать ему хорошую взбучку; кстати, узнаете, кто он такой.

— Осторожно, не сверзитесь в воду. Ну вот, добрались.

— А куда это вы отправились?

— Пойду возьму укропную настойку, минералку и пару стаканов.

— А я на что? Это уж мое дело, а вы садитесь.

— Ладно, — сказал Сидролен. — Выключатель справа.

— Знаю.

Сидролен уселся. На палубе вспыхнули лампочки.

— Свежо становится, — сказал он Лали, когда та вернулась с укропной настойкой, минералкой и стаканами. — Надеюсь, вы не собираетесь торчать на палубе всю ночь?

— Наденьте каскетку. И еще один пуловер.

— А вы что же не пьете?

— Терпеть не могу укропную настойку.

— Конечно, это старомодно, я признаю. Ну, выпейте чего-нибудь другого.

— Спасибо. Мне и так хорошо.

Лали поглядела, как Сидролен наливает себе, и вернулась к прежней теме:

— Значит, вы боитесь провести ночь на улице, чтобы подстеречь этого гада?

— Да нет, не боюсь, просто предпочитаю спать.

— И видеть сны.

— Вот-вот, и видеть сны.

— Ну раз так, ладно! — я сама его подстерегу.

— И сами вправите ему мозги? А если он не один, а с дружками?

— У вас нет револьвера или карабина?

— Нет-нет, никакого оружия на борту не держу.

Сидролен так взволновался, что снова налил себе укропной настойки.

— Вы слишком много пьете, — заметила Лали.

— Все мне это говорят.

Лали опять вернулась к прежней теме:

— Я спрячусь, и, когда этот тип — или эти типы — начнет малевать свои гадости, я завою страшным голосом, чтобы нагнать на них страху. Могу даже простыню на голову накинуть. После такого они уже больше не вернутся. Или он не вернется. По-моему, это один человек. Интересно, с чего это он так на вас взъелся?

— Не знаю, — ответил Сидролен бесстрастно, — понятия не имею.

— Но ведь должна же быть какая-то причина! — не унималась Лали.

— Надеюсь, вы не верите тому, что там написано? Я не убийца. И не ублюдок. Ничего похожего. Ничем не провинился. И все же мне пришлось два года отсидеть в предварилке. А потом они признали, что я невиновен. Я думал, на том дело и кончится. Но не тут-то было, теперь вот появился этот тип со своей мазней, как я выражаюсь, или со своими гадостями, как вы выражаетесь... Надо сказать, мне нравится малярничать, а поскольку дел у меня немного, я этим и занимаюсь помаленьку. Зато моя загородка всегда выкрашена лучше всех на этой пристани. Я вам все рассказываю, хотя, в общем-то, мало об этом думаю. Меня это не трогает. Во всяком случае, не очень.

— И вам не интересно узнать, что он из себя представляет, этот тип?

— Ничуть.

— И все-таки вы должны были бы поинтересоваться.

Сидролен делает вид, будто глубоко размышляет, потом, выдержав долгую паузу, спрашивает:

— Значит, вам хочется, чтобы я провел ночь на улице?

— Похоже, что тот тип трахался на кушетке и каждый раз трахался башкой об спинку, — замечает Лали.

— В общем, идеи у вас неплохие.

Сидролен встал и пошел за одеялом. Он прихватил с собой также бутылку рома, электрический фонарик и палку от метлы — единственное оружие, которое имел в своем распоряжении, если не считать опасно наточенных кухонных ножей.

Снаряженный таким образом, он спрятался, следуя указаниям Лали.

И крикнул ей:

— Гасите свет на палубе!