Раймон Кено - Упражнения в стиле

• Название: Упражнения в стиле
• Автор: Раймон Кено
• Издательство: Симпозиум
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-89091-130-9

УДК 82/89

ББК 84.4 Фр

К35

Перевод с французского

Составление и послесловие

Валерия Кислова

Комментарии

Ирины Волевич, Алины Поповой, Валерия Кислова

Художник

Михаил Занько

Кено, Раймон

Упражнения в стиле: Романы, рассказы и др. /

Пер. с франц.; Послесл. В. Кислова; Комм. И. Волевич, А. Поповой, В. Кислова.

— СПб.: «Симпозиум», 2001. — 618 с.

ISBN 5-89091-130-9

Раймон Кено (1903–1976) — один из крупнейших писателей Франции XX в., творчество которого развивалось под знаком предложенной им глубокой реформы французского языка. В настоящий том вошли программные произведения Кено, созданные после Второй мировой войны: не поддающиеся классификации «Упражнения в стиле» (1947), романы «Зази в метро» (1959) и «Голубые цветочки» (1965), а также рассказы, «Сказка на ваш вкус» и пьеса «Мимоходом».

Раймон Кено принадлежал я числу тех обыкновенных гениев, что умеют с поразительной виртуозностью сочетать в своем творчестве серьезное и несерьезное. Можно считать его великим выдумщиком, неистощимым по части изобретения литературных игр, специалистом по переводу «с французского на джойсовский». А можно — человеком, видевшим свою миссию в глубокой реформе французского языка и посвятившим этому делу всю жизнь. Один из крупнейших авторитетов в области ’патафизики, отец-основатель Цеха Потенциальной Литературы, Кено открыл перед изящной словесностью головокружительные перспективы. И произведения, собранные в этом томе, — лучшее тому свидетельство.

© Издательство «Симпозиум», 2001

© В. Кислов, составление, послесловие, 2001

© И. Волевич, А. Попова, В. Кислов, комментарии, 2001

© А. Миролюбова, перевод, 1988

© И. Волевич, перевод, 1994

© А. Захаревич, В. Кислов, Л. Цывьян, перевод, 2001

© М. Занько, оформление, 2001

® М. Занько & Издательство «Симпозиум»: серия «Ех Libris»,

промышленный образец. Патент РФ № 42170

---

И, вскочив с места столь же неожиданно, сколь и пластично, гигант проделал несколько антраша, плавно поводя руками за спиной на предмет изображения порхатой бабочки.

Эта демонстрация таланта привела туристов в трудноописуемый восторг.

— Go[22], бабонька! — кричали они, желая вдохновить его.

— Выдай! — орал Турандот, который ни разу еще не пил такого великолепного шампуньского.

— Уй, какая шумливая, — заметила один официантка-шотландец.

И покуда новые посетители вливались потоками в заведение, подвозимые обычными для здешних климатических условий автобусами, Габриель неожиданно вернулся и с мрачным видом сел на свое место.

— Что-нибудь не так, мосье Габриель? — вежливо осведомилась Мадлен.

— Мне страшно.

— Во мудозвонец, — бросил Шарль.

— Вот такая моя невезуха, — заметила Зази.

— Ты говоришь, говоришь, — выступил Зеленец, — и это все, что ты можешь.

— А ведь эта скотина что ни скажет, все в строку, — отметила один официантка-шотландец.

— Не бзди, Габи, — сказал Турандот.

— Ты представь, что тут обычные посетители, — посоветовала Зази.

— Ну доставьте мне удовольствие, — кокетливо просюсюкала вдова Аз.

— А вас, — сказал Габриель, — я вообще в упор не вижу. Нет, друзья мои, — продолжил он, отвечая на пожелания остальных, — дело не только в этом (вздох) (молчание), просто мне бы очень хотелось, чтобы Марселина тоже смогла потрястись моим искусством.

И тут объявили первый номер программы: пламенную карамбу в исполнении пары миловидных мартиниканцев.

XV

Марселина задремала в кресле. Но вдруг что-то разбудило ее. Помаргивая со сна, она глянула на часы, однако ни к каким определенным выводам не пришла, пока наконец не сообразила, что кто-то тихонько стучится в дверь.

Она тут же погасила свет и замерла. Нет, то явно был не Габриель, потому что если бы это он возвратился вместе с компанией, то они такого бы шума наделали, что проснулся бы весь квартал. Это не могла быть и полиция, поскольку солнце еще не взошло. Что же до предположения, будто какой-то громила решил посягнуть на хранящиеся в чулке Габриеля сбережения, то подобная гипотеза не могла вызвать ничего, кроме улыбки.

Наступила тишина, потом этот кто-то стал поворачивать ручку. Посколько это не дало желаемого результата, вышеупомянутый кто-то стал ковыряться в замке. Ковыряние продолжалось некоторое время. Явно не специалист, подумала Марселина. Но в конце концов дверь открылась.

Вошел этот кто-то не сразу. Марселина дышала так тихо и осмотрительно, что вторгшийся не мог слышать ее.

Наконец он сделал шаг вперед. Зашарил рукой по стене, ища выключатель. Наконец нащупал, и в прихожей загорелся свет.

Марселина сразу узнала его силуэт: то был тип, назвавшийся Педро-Остаточник. Но когда он зажег свет в комнате, где находилась она, то Марселина сперва решила, что ошиблась: сейчас на нем не было ни усов, ни темных очков.

Он держал в руках башмаки и улыбался.

— Перетрухнули небось? — галантно осведомился он.

— Ничуть, — кротко ответила Марселина.

И покуда он, сидя в полном молчании, надевал свои солдатские башмаки на резиновом ходу, Марселина установила, что первичная идентификация отнюдь не была ошибочной. Это и вправду был тот самый субчик, которого Габриель спустил с лестницы.

Обувшись, он снова с улыбкой взглянул на Марселину.

— А вот на сей раз, — сказал он, — я бы не отказался от стаканчика гранатового сиропа.

— Почему «на сей раз»? — спросила Марселина, взяв последние слова вопроса в кавычки.

— А вы не узнали меня?

Некоторое время Марселина пребывала в нерешительности, потом подтвердила, что да (жест).

— И вы не спрашиваете, что я делаю здесь в такой час?

— Вы тонкий психолог, мосье Педро.

— Мосье Педро? Откуда это «мосье Педро»? — спросил страшно заинтригованный субчик, беря «мосье Педро» в целую вереницу кавычек.

— Но ведь именно так вы представились сегодня утром, — кротко ответила Марселина.

— Ах, так... — развязно протянул субчик. — А я и забыл.

(молчание).

— Ну и что? — повторил он. — Вы не спросите меня, что я намерен делать здесь в такой час?

— Нет, не спрошу.

— Жаль, — сказал субчик. — Потому что я ответил бы вам, что пришел, чтобы принять предложение выпить стаканчик гранатового сиропа.

Марселина кротко и тихо обратилась к самой себе, делясь с собою следующим умозаключением:

«Он хочет, чтобы я сказала ему, что это идиотский предлог, но я ни в коем случае не доставлю ему такого удовольствия».

Субчик огляделся вокруг.

— Он там? (жест).

И он указал на жуткого вида буфет.

Поскольку Марселина не ответила, субчик пожал плечами, встал, открыл дверцы и извлек бутылку и два стакана.

— Может, вы тоже чуточку выпьете? — предложил он.

— Боюсь, что после мне будет трудно заснуть, — кротко ответила Марселина.

Субчик не стал настаивать. Сам же выпил.

— Редкостная гадость, — как бы между прочим заметил он.

Марселина от комментариев воздержалась.

— Они еще не вернулись? — спросил субчик, чтобы что-то сказать.

— Как видите. Иначе вы были бы уже внизу.

— Габриелла, — мечтательно протянул субчик (пауза). — Смешно (пауза). Поистине смешно.

Он допил стакан и передернулся от отвращения.

— Фу, — пробормотал он.

В комнате вновь повисло молчание.

Наконец субчик решился.

— Так вот, — сказал он, — я обязан задать вам несколько вопросов.

— Задавайте, — кротко согласилась Марселина, — но отвечать на них я не буду.

— Придется, — заявил субчик. — Я — инспектор полиции Бердан Пуаре.

Марселина рассмеялась.

— Вот мое удостоверение, — обиженно сказал субчик.

И он издали продемонстрировал его Марселине.

— Оно поддельное, — сказала Марселина. — Это видно с одного взгляда. И потом, если бы вы были настоящим инспектором, то знали бы, что расследование так не ведется. Вы даже не дали себе труда прочесть хотя бы один детектив, разумеется французский, тогда бы вы все знали. Вас можно обвинить в следующих противозаконных действиях: взлом, насильственное проникновение в квартиру, нарушение неприкосновенности жилища.

— Возможно, насильственное проникновение и еще кое-куда.

— Простите? — кротко осведомилась Марселина.

— Ну ладно, — сказал субчик, — я безумно втрескался в вас. Едва вас увидев, я сказал себе: я больше не смогу жить на этой земле, если не поимею ее, и тут же добавил: если не поимею ее как можно скорей. Я не могу ждать. Я страшно нетерпелив, такой уж у меня характер. И тогда я сказал себе: сегодня вечером я обрету свое счастье, потому что божественная[*] — это вы — будет одна-одинешенька в своем гнездышке, так как все жильцы дома этого болвана Турандота, включая и его самого, пойдут в «Золотой петух» восторгаться дрыгоножеством Габриеллы. Габриелла! (молчание). Смешно (молчание). Поистине смешно.

— Откуда вы все это знаете?

— Но ведь я же инспектор Бердан Пуаре.

— Хватит заливать, — сказала Марселина, резко переменив словарь. — Признайтесь, что вы — фальшивый легашник.

— Вы считаете, что легашник — как вы изволили выразиться — не способен влюбиться?

— В таком случае вы просто круглый дурак.

— Что ж, не все полицейские мудрецы.

— Но вы — дурак в квадрате.

— И это все, чем вы можете ответить на мое признание? На мое признание в любви?

— Уж не воображаете ли вы, что я лягу в постель только потому, что меня попросили?

— Я искренне уверен, что в вонце концов мое личное обаяние не оставит вас равнодушной.

— Сколько же глупостей приходится выслушивать в жизни.

— Вот увидите. Недолгая задушевная беседа — и сила моего обаяния подействует на вас.

— А если не подействует?

— Тогда я на вас наброшусь. Все просто.

— Что ж, набрасывайтесь. Попробуйте.

— О, время еще есть. Лишь в крайнем случае я прибегну к этому средству, которое, надо признаться, в определенной степени противоречит моему самосознанию.

— Вам следует поторопиться, потому что Габриель вот-вот вернется.

— Да нет же, сегодня он придет не раньше шести.

— Бедняжка Зази, — кротко заметила Марселина, — она ужасно устанет, а ведь ей в шесть шестьдесят надо на поезд.

— Да плевать на Зази! Соплячки мне отвратительны, такие тощие, тьфу! А вот красивая особа вроде вас, в теле...

— И однако все утро вы шастали по пятам за бедной малышкой...

— Не, так нельзя сказать. Как-никак это я ее привел к вам. К тому же я только начинал день. Но едва я увидел вас...

Ночной посетитель взглянул на Марселину, придав себе крайне меланхолический взгляд, после чего решительно схватил бутылку с гранатовым сиропом и наполнил этим напитком стакан, содержимое которого выпил залпом, поставив на стол то, что не поддалось пищеперевариванию; именно так в аналогичных обстоятельствах поступают с косточкой отбивной котлеты или хребтиной камбалы.