Александр Арбеков - Две ипостаси одной странной жизни

• Название: Две ипостаси одной странной жизни
• Автор: Александр Арбеков
• Жанр: Ужасы и Мистика

Настоящее произведение, самое малое по формату, является четвёртым из серии, состоящей из пяти отдельных и независимых друг от друга фантастических романов, связанных между собой только единой идеей и собранных в одно целое под общим названием «Квинтет. Миры». Данная книга имеет не так фантастический, как мистический характер. Автор пытается отразить в ней сложную тему творчества, духовных переживаний на фоне приземлённых и жестоких реалий. Вроде бы этот роман совершенно не похож на предыдущие, но он родственен им по духу и смыслу. Миры не обязательно должны отличаться друг от друга из-за несовпадения времени и пространства. Всё едино во Вселенной, всё взаимосвязано, и как ранее неоднократно утверждал автор, миры внутри нас, а не вовне. Но самое главное в другом. Кто знает, переборет ли человека ангел или бес? Да, и самое важное! Этот роман как всегда и прежде всего о любви.

---

— Браво! Брависсимо! — восторженно зааплодировала публика.

— Господа! Да что же такое сегодня происходит?! — возмутился и встревожился я. — Я, вообще-то, ещё к скрипке даже почти и не притронулся.

— Браво! Брависсимо!!!

— Что-то не то творится, — мрачно подумал я вслух, мгновенно трезвея. — Что, все находятся под каким-то гипнозом? Ничего не понимаю.

— Браво, брависсимо, Маэстро!!!

— Хорошо. Отлично! Публику в любом случае разочаровывать нельзя, — я решительно сжал рукой скрипку и спросил у аудитории. — Уважаемые господа и дамы. Чего пожелаете?

Посыпались самые разные предложения, в результате чего и я и все вокруг очень быстро запутались.

— Так, предлагаю не совсем обычный сценарий для нашего вечера. Всё-таки мы в кабаке, да простит меня за это грубое слово хозяин данного великолепного заведения. Давайте начнём с моей всем известной композиции «Эх, цыгане! Пляски до утра!», затем я исполню «Венгерскую балладу», а потом «Гусарский романс» и вслед за ними «Утреннюю Румынскую сонату», а потом перейдём на классику. Ну, и перед окончанием концерта я исполню на волынке «Марш непокорённых шотландцев»!

— Да, да!!! Брависсимо!!! О, Маэстро!!!

Я с большим сомнением посмотрел на гудящую и стонущую аудиторию, переполнившую весь зал ресторана. Они что, все до единого обкололись и наелись всяких там таблеток и нанюхались кокаина? Накурились всем известной травы?! Невероятно! Что такое происходит? Ничего не пойму! Умопомрачение какое-то! Ну, ладно. Начнём.

Я заиграл так, что публика через десять минут почти сошла с ума. Начались лихие пляски. Раздавались дикие крики, возгласы, вопли и визги. Пиво, вино, водка, коньяк и всё остальное лилось рекой. До классики, а тем более до волынки я всё никак не мог добраться. Публика требовала повторения моих всем известных попсовых произведений по десять раз.

В один из коротких перерывов ко мне подошёл Иван-Аристарх и осторожно спросил:

— Тебе не кажется, Маэстро, что как-то всё подозрительно, загадочно, тревожно и непонятно?

— Да, кажется…

— Давай смоемся. Что-то не то тут происходит.

— Да. Как-то всё замутнено и действительно непонятно… Согласен. Как бы меня и даже тебя не растерзали в один прекрасный момент. Публика вот-вот окончательно и бесповоротно сойдёт с ума. Явно пора смываться от греха подальше.

— Ты прав, — напрягся Аристарх. — План таков. Идём, якобы, в туалет, и быстро ретируемся через окно.

— Боже, как сложно! Там имеется только маленькая форточка, в которую нам не пролезть, — поморщился я, а потом крикнул. — Господа! Сейчас мы с моим другом оставим вас на несколько минут, покурим на свежем воздухе, а потом веселье продолжится!

— Браво! Великолепно! Замечательно!!! Брависсимо!!! О, Маэстро!

Мы с Иваном-Аристархом весьма поспешно покинули заведение. При этом я не забыл прихватить с собой скрипку и даже волынку.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Если дорога усыпана розами, её лучше обойти.

Б. Крутиер.

Я снова лежал между великолепных ног Натальи и чувственно целовал её пальчики и довольно упругие, но в то же время сладкие и очень нежные бёдра, а также влажные и чувственные складочки, расположенные между ними и животиком, которые сводили меня с ума.

— Слушай, а расскажи мне что-нибудь о своих женщинах, которые были в твоём давнем и в недавнем прошлом, — вдруг сказала Наталья.

— Зачем тебе это? Не понял, — насторожился, а потом очень сильно встревожился я. — Что за странная и необычная просьба?

— Почему странная?

— Дело в том, что все мои истории любви имеют печальный конец. Крайне печальный конец, вернее — концы. И, вообще-то, истории любой любви очень интимны и не передаются пересказу.

— А почему у всех у них конец или концы были крайне печальны? — усмехнулась женщина.

— Потому что я являюсь всем известным идиотом, негодяем, мудаком, полным дураком и почти абсолютным придурком.

— Вот как? Очень самокритично. Интересно… А почему ты всего лишь почти абсолютный придурок?

— Если бы я являлся абсолютным придурком, то находилась бы ты со мною в этой спальне в данный момент?

— Навряд ли, хотя, кто его знает. Иногда желательнее иметь дело с почти абсолютным придурком, чем с абсолютным придурком.

— Да, тема сложная и спорная. Ну, придурок я, конечно, гениальный, единственный в своём роде и неподражаемый.

— Да, самооценка у тебя на высшем уровне!

— А как ты хотела!? Поэт, писатель, философ, величайший композитор и самый несравненный исполнитель современности! А волынка?

— Ну, конечно… Как же без неё.

— А, вообще, к чему эти все истории о моих женщинах тебе нужны! Мне психоаналитик не требуется. Мне требуется хирург, желательно хороший. Собственно, какой от него толк в моём трагическом состоянии.

— Ты своим состоянием уже всех достал! Помирать, так помирать! С музыкой! Вон, какая у тебя скрипка. А какая волынка! И не скули более, балбес! Поговорим всё-таки о твоих женщинах.

— Ты что, претендуешь на роль очередной наследницы моего состояния? — ужаснулся я. — Зачем эти разговоры о моих женщинах!?

— Да ни на что я не претендую, — устало усмехнулась Наталья. — Всё твоё наследство и состояние и гроша ломанного не стоят. Подумаешь, всего три миллиона долларов или евро, пара-тройка машин, катер, яхта, три английских бульдога, одна персидская кошка, две квартиры в Москве, особняк в Подмосковье и какой-то непонятный убогий сарай в Сочи.

— Ну, одно дело, когда сарай находится где-то, допустим, в Тамбове или в Воркуте, а совершенно другое, если он находится в Сочи! Знал бы прикуп, жил бы в Сочи! — иронично произнёс я.

— Согласна, — рассмеялась женщина.

— И так?!

— Что, «и так?».

— Ты же просила меня рассказать историю о прошлой жизни?

— Знаешь, как-то расхотелось слушать.

— Да нет, уж выслушай!

— Любовь моя, может быть не надо?!

— Всё надо и пойдёт именно тебе на пользу!

— Почему именно мне?

— Потому что одна из моих историй, вторая, очень поучительная и крайне грустная. Нет, не грустная, а печальная. Она поражает воображение, потрясает, но в тоже время, как это невероятно прозвучит, рождает светлые и жизнеутверждающие чувства. Но перед нею ты услышишь первую историю, очень некрасивую и даже мерзкую.

— Уволь меня от неё!

— Да нет. Тебе придётся её выслушать, чтобы понять мою глубинную и потаённую сущность.

— Ну, хорошо, внимательно тебя слушаю! Хотя, честно говоря, не люблю грустных и печальных, а тем более некрасивых и мерзких любовных историй.

— Первая любовная история такова. Было серое, тоскливое и раннее утро. Накрапывал мелкий и противный дождь, который безжалостно разъедал и жадно съедал выпавший ночью снег.

— О, я уже испытываю невероятный трепет. Будущий роман рождается на глазах. Давай сделаем перерыв!

— Давай. Часть истории уже почти рассказана, хотя она, собственно, ещё как таковая и не начиналась.

— Да, мрачноватая она, однако.

— Что есть, то есть, — вздохнул я. — Солнце моё, ну-ка скажи, а что нормальные зрители требуют и потребляют в антракте, после первого отделения совершенно удивительного концерта и в предчувствии новых ощущений?!

— Конечно же, коньяк.

— Ну, и я о том же, хотя не совсем согласен.

— Что ты имеешь в виду?

— Я с недавнего времени являюсь самым истовым и непреклонным патриотом. Не пью я всякие там французские, армянские, азербайджанские или грузинские коньяки. Мне нравится русская водка! Ну, на худой конец могу употребить российские коньяки.

— О, как!?

— Любая история о любви требует соответствующего экстаза и без водки нам никак не обойтись!

— Полностью согласна с мыслью о любви, но по поводу водки не согласна, — задумалась Наталья. — И вообще. Увы, она закончилась.

— Ну, что же. Значит, не судьба, — мрачно заявил я. — Нам, истинным патриотам, не нужны всякие там космополитки, изменницы, предательницы и извращенки!

— Постой, постой! — задумалась, а потом засуетилась Наташа и облегчённо вздохнула. — У меня для тебя, самого истинного и настоящего патриота, имеется очень приятный и неожиданный сюрприз.

— Какой? — подозрительно спросил я.

— Бутылка коньяка, которая у меня совершенно случайно имеется, доставлена со славного полуострова под названием Крым! Это пристанище самых истинных и истовых патриотов!

— Ничего себе! Вот это да! — изумился и сразу воодушевился я. — Ну, это же всё в корне и кардинально меняет!

— Да, ты теперь известный всему миру ура-патриот и матёрый десантник одновременно.

— Издевайся и изгаляйся надо мною, как только можешь! — сурово и мрачно произнёс я. — Любимой женщине очень многое в этом мире позволено. Но не всё!