Август Стриндберг - Том 1. Красная комната. Супружеские идиллии. Новеллы

• Название: Том 1. Красная комната. Супружеские идиллии. Новеллы
• Автор: Август Стриндберг
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-4224-0011-9

Роман «Красная комната», принесший Стриндбергу мгновенный и шумный успех, в сатирических тонах изображает нравы современного писателю шведского общества: тупой бюрократизм в управлении страной, паразитизм чиновничества, комедию парламентаризма, продажность прессы, аферы нарождающихся акционерных компаний, лицемерие религиозных и благотворительных обществ, зависимость искусства от капиталистов. На этом фоне разворачивается личная трагедия героя романа — постижение изнанки жизни и утрата при этом своих юношеских идеалов.

---

Но затянувшееся положение незамужней девушки доставляло немало неудобств, и она с завистью смотрела на замужних женщин, которые пользовались большой свободой. Они могли одни ходить по улицам, разговаривать с каждым мужчиною, которого встречали, по вечерам оставаться вне дома как угодно долго и заставлять своих мужей, как лакеев, приезжать за собой. Кроме того, замужняя женщина имеет больше власти, больше престижа. Как свысока обращаются дамы с девушками! Но при мысли о замужестве в ее памяти воскресал эпизод с кобылой, и ее охватывало такое негодование, что она заболевала.

В это время в кругу Елены появилось новое лицо: это была молодая красивая жена профессора из Упсалы. Еленина звезда начала меркнуть, все ее поклонники скоро изменили ей и стали поклоняться новому солнцу. Елена не имела больше своего генеральского ранга, на который могла бы опереться, как раньше, аромат двора и военщины испарился, как духи с платка; она чувствовала себя беспомощной и сбитой с позиции. Единственный, кто остался ей верен, был доцент этики, который раньше не осмеливался приблизиться к ней.

Теперь пришло его время. С этого момента его услуги милостиво принимались, и его этика стала ей внушать неограниченное доверие.

Однажды вечером оба сидели в качалках в пустой столовой, где перед этим молодой доцент читал доклад «Об этическом моменте в супружеской жизни».

— Итак, вы понимаете брак как соединение двух идентичных «я»?

— Я думаю, — возразил он, — как я уже имел честь сообщить в моем докладе, что только при условии сходства двух соединяющихся индивидуальностей жизнь может подняться до чего-нибудь более высокого и постоянного.

— Что же это постоянное? — спросила Елена и покраснела.

— Дальнейшее существование двух проявлений жизни в одном новом «я»!

— Как? Вы думаете, что пробуждение этого «я» должно воплотиться в конкретное существо?

— Нет, фрекен, я только хотел сказать, пользуясь языком профанов, что брак должен при условии родства душ создать новое духовное «я», которое не может быть рассматриваемо как половое. Я думаю, что это новое существо, которое даст брак, должно быть конгломератом мужчины и женщины, новое существо, в котором будет сущность обоих, единство их разнообразий; вообще, пользуясь готовым выражением, можно сказать, что это будет феномен женщина-мужчина. Мужчина должен перестать быть мужчиной, женщина — женщиной.

— Итак, родство душ! — воскликнула Елена, радуясь тому, что удалось обойти все подводные камни. — Это гармония душ, о которой говорит Платон.

— Это настоящий брак, о котором я всегда мечтал, но который, к несчастью, благодаря теперешнему состоянию общества, я никогда не надеюсь реализовать.

Елена посмотрела на сучок на потолке и прошептала:

— Почему не можете вы осуществить вашу мечту?

— Почему? Потому что та, которая привлекла мою душу к себе, — не думает о любви.

— Дело вовсе не в том, думает она о любви или нет.

— И даже если она это думает, то все-таки всегда будет сомневаться в искренности этого чувства; вообще нет такой женщины, которая бы могла меня любить!

— О нет, — сказала Елена и посмотрела на его стеклянные глаза (у него действительно один глаз был стеклянный).

— Вы в этом уверены?

— Да, — сказала Елена, — потому что вы не такой, как другие мужчины; вы понимаете, что значит любовь душ!

— И если даже найдется такая девушка, то я все-таки не вступлю с ней в брак.

— Почему же?

— Жить в одной комнате! Нет!

— Это же не необходимо. Госпожа де Сталь имела одну квартиру со своим мужем, но комнаты у них были отдельные.

— Правда?

— Каким интересным разговором вы заняты? — спросила профессорша, которая в эту минуту выходила из гостиной.

— Мы говорим о Лаокооне, — ответила Елена и встала, уязвленная пренебрежительным тоном молодой женщины.

И решение было принято.

Через неделю было объявлено о помолвке Елены с профессором этики; осенью должна была состояться свадьба, и после этого молодая чета собиралась отбыть в Упсалу.

* * *

Свадебные гости разошлись, лакеи убрали столы, молодые остались одни. Елена была сравнительно спокойна, но зато он нервничал ужасно. Пока они были женихом и невестою, то проводили время в серьезных разговорах, никогда они не вели себя, как другие обрученные, никогда не обнимались и не целовались. При каждой такой попытке он встречал холодный взгляд Елены. Но он ее любил, как любит мужчина женщину: и душой и телом. Они ходили взад и вперед по ковру гостиной и искали темы для разговора, но молчание упорно возобновлялось. Свечи в люстре были наполовину потушены, в комнате еще стоял запах закусок и вина; на подзеркальнике лежал букет Елены и распространял запах гелиотропа и фиалок.

Наконец он остановился перед ней, простер к ней руки и сказал принужденно-шутливым тоном:

— Итак, ты моя жена!

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила быстро Елена.

Он почувствовал себя обезоруженным, опустил руки, но овладел собой.

Елена смерила его таким взглядом, как будто перед ней был пьяный.

— Объяснись, пожалуйста, — сказала она.

Это было именно то, чего он не мог сделать. Все философские и этические мостики были подняты.

Ей стыдно, думал он, это ее полное право, но я должен не забывать и о своих правах.

— Ты меня не понял? — спросила Елена, и ее голос начал дрожать.

— Нет, не совсем, конечно, — но, но, моя милая, моя любимая, гм… Мы… гм…

— Что это за тон вообще? Моя милая? За кого ты меня считаешь и каковы твои намерения? О, Альберт, Альберт, — продолжала она, не дожидаясь ответа на свой вопрос. — Будь велик, будь благороден и научись видеть в женщине нечто высшее, чем просто самку, сделай это — и ты будешь велик и счастлив.

Альберт был побежден. Полный уничижения и стыда, стал он перед нею на колени и пробормотал:

— Прости, Елена, ты благороднее, чем я, чище, лучше; ты должна поднимать меня до себя, когда я буду так опускаться в пыль.

— Встань, Альберт, и будь силен, — сказала Елена пророческим голосом, — будь спокоен и докажи миру, что любовь есть нечто высшее, чем низкое животное побуждение. Спокойной ночи!

Альберт поднялся и посмотрел вслед жене, которая прошла в свою комнату и закрыла за собой дверь.

Преисполненный чистыми чувствами и благими намерениями, пошел также и Альберт в свою комнату, сорвал с себя фрак и закурил папиросу.

Это была настоящая холостяцкая комната, которую он себе устроил: с диваном для сна, письменным столом, полкой для книг и комодом. Он разделся, вымылся холодной водой, лег на софу и схватил первую попавшуюся книгу, чтобы почитать. Скоро, однако, он опустил книгу и погрузился в раздумья о своем положении.

Он был холостяком, с той только разницей, что в его квартире появился пансионер женского пола, который не платит за свое содержание. Это были невысокие мысли, но это была правда. Кухарка должна заботиться о кухне, горничная — поддерживать порядок в комнатах, что же будет здесь делать Елена? Развиваться. Ах, ерунда! Ему самому стало смешно: ведь это же чистейшая бессмыслица. Вдруг ему пришло в голову, не было ли все это обыкновенным женским жеманством. Она не могла к нему прийти, он, конечно, должен идти к ней… Если он не пойдет, она на другое утро его высмеет и — еще хуже — она будет обижена и задета… Да, да, женщины иногда бывают непонятны, и, во всяком случае, надо сделать опыт.

Он вскочил, надел халат и отправился в гостиную. Он прислушался; колени его подгибались. Но в ее комнате было тихо.

Он собрал все свое мужество и подошел к двери; перед его глазами прыгали синие огоньки, когда он постучался.

Никакого ответа. Он дрожал всем телом, на спине выступил холодный пот.

Он постучал еще раз и устало проговорил:

— Это я!

Никакого ответа. Ему сделалось стыдно самого себя, и, сконфуженный и уничтоженный, вернулся он в свою комнату.

Итак, она говорила серьезно!

Он лег опять и взял газету. Но не успел он улечься, как на улице послышались шаги, которые постепенно приближались и, наконец, затихли. Затем он услышал музыку, и несколько голосов запели:

Integer vitae cebrisque purus!..

Он был тронут! Как это было прекрасно! Purus!

Он чувствовал себя в приподнятом настроении. Даже в духе времени звучало требование нового понимания брака. Молодое поколение уже охвачено этической волной, которая шла в это время.

Если бы Елена открыла дверь!

Он следил за тактом музыки и почувствовал себя таким великим, как этого хотела Елена.

Не открыть ли окно и не поблагодарить ли эту студенческую молодежь.

Он поднялся.

Четырехкратный резкий петуший крик раздался у окна как раз в то время, когда Альберт хотел отдернуть занавеску.