Варткес Тевекелян - За Москвою-рекой. Книга 2

• Название: За Москвою-рекой. Книга 2
• Автор: Варткес Тевекелян
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1966

Вторая книга романа «За Москвою-рекой» В. Тевекеляна охватывает насыщенный большими событиями период жизни нашего общества (1962–1965 годы).

Перестройка работы промышленности на новой основе влечет ломку старых привычек и навыков, порождает новые конфликты и столкновения характеров.

Рядом с замечательными людьми, уже знакомыми читателю по первой книге, такими, как Алексей Федорович Власов, Сергей Полетов, Леонид, Милочка, в романе выведены новые персонажи, в их числе и дельцы, любители «красивой» жизни.

События в романе развиваются на острой сюжетной основе, в процессе борьбы раскрываются характеры действующих лиц.

«За Москвою-рекой» — это книга о наших современниках.

---

Главный инженер Матвей Васильевич Терентьев оказался человеком аккуратным и дотошным. Он вплотную занялся цеховым хозрасчетом — самым трудным и запутанным участком, как говорится на комбинате. Составлял инструкции, проекты договоров, устанавливал размеры санкций за невыполнение цехами тех или иных обязательств и пунктов договора. Особенно ревностно следил он за качеством продукции. После долгой и кропотливой работы, сопровождаемой спорами до хрипоты не только с заведующими фабрик, начальниками цехов, но и с Шустрицким и Варочкой, наконец все было улажено, и цеха впервые завоевали право получать прогрессивку по итогам только своей работы, независимо от показателей комбината в целом.

Часть инженерно-технических работников ушла с комбината, другие заменили мастеров-практиков. Здесь дело не обошлось без серьезных трений с фабкомом.

Председатель фабричного комитета Капралов, подстрекаемый любителями громких фраз, вдруг встал в позу и начал кричать на всех перекрестках, что на комбинате грубо попираются права профсоюза, что директор комбината Власов становится диктатором — делает все, что захочет, ни с кем не считаясь.

Капралов, почувствовав себя защитником обиженных, а по сути дела наименее квалифицированных специалистов, которые не нашли себе применения при перестройке работы комбината, составил внушительный список уволенных за последние три-четыре месяца инженеров, техников и служащих. Он перенес конфликт сперва в Центральный комитет профсоюза текстильщиков, в МГСПС и, не найдя там поддержки, обратился в ВЦСПС. Никакие уговоры Сергея Полетова и самого Власова не помогли. Капралов, что называется, закусил удила. Он возражал против любых мероприятий, связанных с перестройкой.

По итогам работы за третий квартал комбинату перечислили сто сорок семь тысяч рублей в фонд предприятия. Деньги эти можно было расходовать по согласованию с партийной и профсоюзной организациями. Власов пригласил к себе Полетова и Капралова и предложил израсходовать тридцать тысяч рублей на окончание строительства нового корпуса, десять тысяч рублей — на оплату расходов по малой механизации, пятнадцать тысяч — на монорельс, пятьдесят тысяч выделить на жилищное строительство, пятнадцать тысяч — на премирование особо отличившихся работников и двадцать пять тысяч зарезервировать.

Капралов не согласился ни с одним из этих предложений Власова, а на вопрос директора, что же предлагает он сам, упорно молчал.

— Но вы поймите, Федор Федорович, что так работать невозможно. Допустим, в чем-то я неправ, в чем-то ошибаюсь, — поправляйте! И выскажите, наконец, свои соображения!..

— Я с вами ничего обсуждать не буду, — пусть решают вышестоящие профсоюзные организации, — ответил Капралов.

— Это по меньшей мере странно! Никто работать и решать за нас не станет! — Власов начал горячиться, и Капралов немедленно воспользовался этим.

— Товарищ директор, я вам не подчиняюсь, и вы не имеете права так разговаривать с представителем профсоюзной организации! — сказал он и встал.

— Постойте минутку, — удержал его Власов, — сделайте одолжение, подскажите, как следует разговаривать с вами лично, товарищ Капралов. Как разговаривают с представителем профсоюзной организации, я знаю неплохо.

— Мне здесь больше нечего делать. — Капралов направился к двери.

Сергей преградил ему дорогу.

— Ну знаешь, Федор Федорович, ты ведешь себя не как председатель фабкома, а как капризная барыня!.. Если ты не опомнишься и не будешь помогать в работе, мы созовем собрание членов профсоюза и с треском снимем тебя с поста председателя фабкома.

— Руки коротки! — бросил Капралов и вышел из кабинета.

— Старик просто взбесился, — сказал Сергей. — Нет, это не дело! Я пойду в МГСПС и буду жаловаться на Капралова, — пусть приведут в христианские чувства своего деятеля! Но должен сказать, Алексей Федорович, что я не во всем согласен и с вами!..

Власов внимательно посмотрел на Сергея.

— Интересно знать, в чем секретарь парткома не согласен со мной?

— Давайте будем с вами откровенны. Конечно, Капралов ведет себя неправильно, не по-деловому, но кое в чем он прав. Нельзя сокращать людей, не позаботившись об их устройстве. Вы представляете себе, что получится в масштабе всего государства, если перестройка промышленности будет сопровождаться массовыми сокращениями специалистов и служащих?

— Действительно, проблема!.. Сократят в одном месте — найдут работу в другом.

— Это — сейчас. А если так будет повсюду? Потом, разве правильны рассуждения: на тебе, боже, что нам негоже?

— Не знаю, Сергей… Ты у нас известный гуманист, а я всего-навсего директор комбината и думать в масштабе всего государства не умею…

— А по-моему, обязаны! — перебил Сергей Власова.

Это было впервые, что они в чем-то разошлись, и оба они чувствовали себя неловко.

— Вот как, даже обязан! — Власов возражал секретарю парткома, хотя и понимал шаткость своих позиций. Вместе с тем он любовался им. Молодой коммунист Сергей Полетов, убежденный в своей правоте, не боялся возражать директору комбината, который, по существу, воспитал и вырастил его.

— Ну да, обязаны. Разве это правильный взгляд — только со своей колокольни? Впрочем, я убежден, что вы все это понимаете не хуже меня!..

— Понимать-то понимаю, но знаешь, Сергей, хочется сделать все побыстрее… Потом, правду тебе сказать, зло берет на бездельников, стремящихся вырвать как можно побольше для себя и дать поменьше… А мы подобных типов здорово избаловали, — у них везде находятся защитники!

Сергею не пришлось идти в МГСПС жаловаться на Капралова. В тот же день на комбинате появилось сразу две комиссии: одна из ВЦСПС, другая из МГСПС. Члены комиссий первым делом заперлись с Капраловым в фабкоме и о чем-то долго беседовали. Потом стали вызывать к себе людей, в первую очередь недавно уволенных с комбината. Сергей решил пока не вмешиваться в работу комиссий, а Власов просто не придавал им значения, полагая, что представители авторитетных профсоюзных организаций сами разберутся во всем и без чужой подсказки доберутся до истины. Правда, порою Власова раздражало то обстоятельство, что комиссии, работая параллельно, беспрестанно вызывают людей из цехов и отрывают их от работы. Но до поры до времени он терпел.

Как-то днем ему срочно потребовалась справка о загрузке ткацких станков. Он позвонил главному диспетчеру комбината. Того на месте не оказалось, — выяснилось, что его вызвали на комиссию минут сорок тому назад. Власов подождал минут двадцать и снова позвонил. Диспетчера все еще не было. Тогда он пригласил руководителей обеих комиссий к себе.

Явились они одновременно. Власов, усадив их в кресла, обратился к ним с вопросом:

— Насколько мне известно, руководимые вами комиссии занимаются одним и тем же вопросом. Не целесообразнее ли вам объединиться?

— Мы представляем разные организации и обязаны доложить результаты обследования своему руководству, — ответил руководитель комиссии ВЦСПС. А руководитель второй комиссии в свою очередь спросил:

— Собственно, почему это вас тревожит?

— Тогда бы вы меньше отрывали людей от работы! — откровенно ответил Власов.

— Нам предоставлено право приглашать к себе любого работника для беседы, в том числе и вас, — сказал руководитель комиссии МГСПС.

— Возможно… Я вовсе не собираюсь оспаривать ваши права, но мне кажется, что правами тоже нужно пользоваться разумно. Вот сегодня вы вызвали к себе в разгар рабочего дня главного диспетчера и на целый час обезглавили диспетчерскую службу комбината. Мыслимое ли это дело?

— Что же прикажете — сидеть здесь сутками? Не забывайте, что члены комиссии тоже трудящиеся. — Руководитель комиссии МГСПС оказался человеком агрессивным. Представитель же ВЦСПС молчал.

— Вы вправе организовывать свою работу как вам угодно. Я прошу только об одном: не отрывайте людей от работы. Иначе… — Власов не договорил.

— Что иначе? — спросил на этот раз представитель ВЦСПС.

— Запрещу всем являться к вам в рабочее время.

— Вы отдаете себе отчет в своих словах?

— Вполне. По-моему, всякое обследование направлено к тому, чтобы помочь предприятию улучшать работу, а не мешать ей.

— И исправлять ошибки! — вставил представитель МГСПС.

— Разумеется. Исправлять ошибки, если они имеются.

— Вы что же, уверены, что у вас нет ошибок?

— Ни в коем случае! Думаю, что есть, и в достаточном количестве. Но не там, где вы ищете.

— Откуда вы знаете, где и что мы ищем?

— Сужу по тому, кого вы вызываете для беседы и какими методами работаете.

— Товарищ директор, короткая беседа с вами убеждает нас в том, что Капралов прав, — видимо, вы действительно зазнались и считаете себя единовластным хозяином комбината! — сказал представитель ВЦСПС. — Вдумайтесь в те слова, которые вы только что произнесли: «Запрещу! Не мешайте работать!..»