Дэниэл Коуэн - Я выжил в Холокосте

• Название: Я выжил в Холокосте
• Автор: Дэниэл Коуэн
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-091962-8

Реальная история Тибора «Тедди» Рубина – жертвы Холокоста и героя Корейской войны, награжденного Медалью Почета.

В 1944 году тринадцатилетний венгерский мальчик по имени Тибор Рубин был схвачен фашистами и отправлен в концлагерь Маутхаузен. После окончания войны, ему удалось выбраться из лагеря живым, и, пережив Холокост, он прибыл без гроша в Америку, едва говоря по-английски.

Через пять лет в 1950 году Тибор поступил добровольцем на военную службу в армию США для участия в корейской войне. Тибор попал в плен, где благодаря опыту пребывания в лагере Маутхаузен смог уберечь товарищей от смерти.

Из Кореи он смог вернуться только в 1953 году, однако потребовалось более полувека, чтобы признать заслуги еврейского иммигранта перед вторым отечеством, как вышедшие за рамки служебного долга.

---

Дэниэл M. Коуэн Я выжил в Холокосте

Daniel М. Cohen

SINGLE HANDED

Печатается с разрешения издательства the Penguin Group, the Berkley Publishing Group.

© Daniel М. Cohen

© Антон Городецкий, перевод

© ООО «Издательство АСТ»

* * *

Посвящается Мэнли и Джорджу, двум моим братьям, участникам разных войн. Вы навсегда в моих мыслях.

Вашингтон, 2005-й

Пожилой ветеран выходил из лимузина, и по всему было видно, что ему очень плохо. Его больное колено раздулось до размеров мяча для софтбола. Оба бедра не давали покоя. Руки жег артрит, особенно правую, в которой до сих пор оставалась шрапнель. Атеросклероз сбивал дыхание, голова кружилась из-за джетлага. Шаг был невропатически неровный.

В прошлом году бывшего капрала клали в больницу пять раз. Целая когорта болезней, от сердечной недостаточности до диабета, не обещала ему ничего хорошего. Но он говорил врачам не переживать за него: все было под контролем – он твердо решил жить. В скором времени он доказал, что сильнее своих болезней, и сейчас, когда он вошел в элегантную гостиную, каждое новое ощущение – будь то глухое жужжание взволнованных разговоров, ароматы сладкого парфюма или шорох дорогих костюмов – все сильнее заглушало его хроническую боль.

Старый солдат предпочел бы присесть, но ему было велено стоять. Оставаться на ногах было тяжело, зато так он мог разглядывать собравшихся. Самые дорогие ему люди располагались прямо перед ним: его жена, Ивонн, и двое детей; Дик и Лео, единственные пережившие корейскую войну друзья; Бад, ветеран, которого он в шутку называл своей «офицерской женой»; и Мишель, активистка, помогавшая ему на протяжении двадцати лет отупляющих душу неудач и унижений. Наконец, была Глория, невестка – единственная, кто осталась в живых из всей его семьи, женщина, которая никогда его не любила и, наверное, до сих пор считавшая его бабником и бездельником. Остальные 150 человек – высокопоставленные бюрократы, мужчины и женщины в парадной форме (только что, похоже, доставленной из химчистки), группка бородатых раввинов – были ему незнакомы. Он кивнул – всем и каждому одновременно.

Шквал фотовспышек осветил комнату. Гости встали единой волной. Ветеран выпрямился и улыбнулся президенту Джорджу Бушу – Бушу-младшему, – который энергично вошел и занял место возле трибуны. Военный священник открыл церемонию. «Господь Всемогущий, мы всегда в руках Твоих…»

Ну вот, снова Господь. За последние семьдесят лет старик молился ему, спорил с ним и иногда проклинал Его. В самые тяжелые для него моменты он обещал сам себе, что если когда-нибудь они встретятся, он Его засудит. Совсем недавно он представлял себе, что Бога нет. А теперь вот Он вернулся. Хорошо это или плохо, Бог пришел с ним в Белый дом.

Священник продолжал: «Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить великого солдата и американского героя, капрала Тибора Рубина…»

После молитвы президент Буш с признательностью в голосе говорил о венгерском подростке, который пережил год в немецком концлагере, эмигрировал в Америку, поступил в ряды армии США и отправился добровольцем на корейскую войну. Дальше последовал внушительный послужной список.

Тибор Рубин в одиночку, с помощью одного пулемета, защитил стратегически важный холм от массивного наступления северокорейцев. В китайском лагере для военнопленных он помогал сослуживцам пережить два с полвиной года заключения. Используя знания, полученные в концлагере, он сумел выходить больных товарищей и рисковал жизнью, воруя для них еду. А когда китайское командование предложило отправить его обратно в коммунистическую Венгрию, он объявил, что предпочтет остаться здесь, со своими американскими братьями, даже несмотря на то, что он не был гражданином США.

Президент верно пересказал ключевые достижения Тибора, но в его повествовании были зияющие дыры. Например, он, очевидно, забыл упомянуть сержанта-антисемита, который неоднократно отправлял Рубина «добровольцем» на опасные миссии и который отдал ему приказ остаться на складе боеприпасов, пока остальная рота отступала. Президент не сказал также, что тот же самый сержант как минимум дважды сознательно проигнорировал письменные рекомендации ротных командиров приставить Рубина к Медали Почета. Не объяснил президент и почему в течение двадцати пяти лет армия закрывала глаза на многочисленные показания свидетелей, нотариальные заявления, петиции и призывы ветеранских организаций и законодательных органов наградить Рубина за его самоотверженность и храбрость. Знал ли вообще президент, что потребовался целый закон, чтобы он, Тибор Рубин, получил возможность хотя бы рассматриваться в качестве кандидата на получение медали?

Когда Буш закончил, представитель армии США зачитал официальное заявление, в котором говорилось, что Тибор «Тэд» Рубин награждается за «выдающиеся храбрость и отвагу, проявленные с риском для жизни и превышающие долг службы». Затем, как учили, семидесятишестилетний ветеран повернулся лицом к президенту, который повесил награду ему на шею. Последовала короткая молитва, и церемония завершилась.

Прошло более пятидесяти лет с того момента, как мальчишка, которого сейчас награждали, вернулся из Кореи. Почти все это время он оставался никому неизвестен. Но теперь, согласно традиции, когда бы Тибор Рубин ни надел свою медаль, каждый солдат – от рядовых до генералов – обязан был отдавать ему честь и обращаться к нему «сэр» или «мистер».

Пока эскорт ехал в Пентагон, где его должны были включить в Зал Героев, Тибор Рубин вспоминал события прошлых лет. Остались в живых лишь двое из всех тех парней, которые так долго боролись за свою жизнь бок о бок с Тэдом. Знали ли власть предержащие, включая тех, кто сидел сегодня на церемонии, понимали ли они на самом деле, через что прошли те люди – сначала во время войны, и потом, на протяжении двадцати пяти лет, пытаясь добиться, чтобы эта двадцатиминутная церемония состоялась? Изменилось бы что-то, если бы они понимали? Может, да. А может и нет.

Несколько лет назад, когда сегодняшняя помпезная церемония была всего лишь мечтой, Тибор сказал одному репортеру, что больше всего на свете он хотел бы, чтобы все знали: есть такой «сопливый юнец, маленький придурок из Венгрии, который боролся за свою обожаемую страну». Сегодня он обмолвился другому репортеру, что теперь он был не кто иной, как «Мистер Придурок, настоящий герой».

С Медалью Почета на груди Тибор Рубин прихрамывая шел в Зал Героев, где он улыбался фотографам, пожимал руки гостям и никому не рассказывал свою настоящую историю.

Пасто, 1938-й

1

Первая встреча Тибора Рубина со смертью состоялась, когда ему было девять лет. Это случилось теплым сентябрьским утром 1938-го в маленьком венгерском городке Пасто, примерно в ста километрах от Будапешта. Почти сразу после завтрака отец Тибора взял худощавого коротко стриженного мальчика в дом пожилого соседа и провел его в темную комнату. Сосед, уважаемый член еврейской общины, лежал на кровати, покрытый черным одеялом.

Мальчик впервые был так близко к мертвому телу. Его шаловливая улыбка сползла, он нахмурился. Напуганный, он дернул отцовскую руку. Хотел было убежать, но Ференц Рубин держал его крепко, объясняя твердым голосом, что по еврейской традиции тело покойника нельзя оставлять в одиночестве, и что раз все остальные в общине были заняты, Тибору придется составить ему компанию до самых похорон, которые должны были состояться вечером того же дня. Отец ясно дал понять Тибору, что мальчику нельзя уходить из соседского дома ни под каким предлогом. Секунду спустя Ференц вышел.

С того самого дня, как Тибор съеживался от страха в кресле местного кинотеатра, смотря «Франкенштейна», он дико боялся мертвых, особенно тех, кто мог внезапно вернуться к жизни. Но ослушаться отца было еще страшнее. Он уселся как можно дальше от трупа и принялся внимательно наблюдать за черным одеялом на тот случай, если тело под ним вдруг покажет признаки жизни. Мальчик решил так: если сосед сдвинется хоть на дюйм, он залезет под кровать и начнет кричать. Но из дома он не выйдет.

Опасениям Тибора по поводу покойного соседа не суждено было сбыться. Тело осталось неподвижным до самого прибытия похоронной команды. Тибор рванул домой хвастаться брату и сестрам, что провел целый день на расстоянии плевка от покойника. Даже его четырехлетняя сестра была глубоко впечатлена.

Семья Рубинов, примерно 1939-й. Слева направо: (передний ряд): Илонка, Роза, Ференц, Тибор (задний ряд): Ирэн, Эдит, Имре. Семья Ирэн Рубин

Тибор был уверен, что его обязанности на сегодня выполнены, но Ференц так гордился сыном, что назначил его стражем мертвых, «Шомером» – на случай, если понадобятся его услуги.