Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 19

• Название: Миры Пола Андерсона. Том 19
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Полярис
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-88132-328-9

Сборник, в который вошли роман и рассказ, завершающие «Техническую историю», а также полный цикл «История планеты Рустам».

Авторы иллюстраций на обложке и форзаце не указаны; иллюстрации на шмуцтитулах В. Ковалева.

Содержание:

От издательства, стр. 7-8

Долгая ночь

Пол Андерсон. Ночной лик (роман, перевод Е. Леина), стр. 12-102

Пол Андерсон. Возмездие Эвелит (рассказ, перевод Л. Копытиной), стр. 103–132

Новая Америка

Пол Андерсон. Конюшня Робин Гуда (рассказ, перевод И. Васильевой), стр. 135-167

Пол Андерсон. Горящий мост (рассказ, перевод И. Васильевой), стр. 168-193

Пол Андерсон. И всё-таки… (рассказ, перевод И. Васильевой), стр. 194-217

Пол Андерсон. Жернова богов (повесть, перевод И. Васильевой), стр. 218-273

Пол Андерсон. Мой край, мой милый край (рассказ, перевод В.П. Ковалевского, Н.П. Штуцер), стр. 274-301

Пол Андерсон. Таковы женщины (рассказ, перевод В.П. Ковалевского, Н.П. Штуцер), стр. 302-325

Пол Андерсон. Добрая сделка (рассказ, перевод В.П. Ковалевского, Н.П. Штуцер), стр. 326-346

Пол Андерсон. Во имя общего блага (рассказ, перевод В.П. Ковалевского, Н.П. Штуцер), стр. 347-374

Примечание:

В предисловии от издательства прямым текстом сказано, что рассказы под заголовком «Новая Америка» в оригинале выходили в виде двух сборников — «Орбита неограничена» и «Новая Америка».

---

ВО ИМЯ ОБЩЕГО БЛАГА

Конституционный Конвент разошелся на зимние каникулы, и Дэниел Коффин вернулся в свой дом у озера Мунданс. В этой части Низин зимний сезон приносил с собой ревущие холодные ливни, ветры, которые дули с гор, заставляя леса сгибаться и стонать, а яркий свет и мрачные сумерки бешеной чередой сменяли друг друга, когда облачная пелена вдруг разрывалась, снова сходилась и снова рвалась в клочья, открывая глазам солнце, луны и звезды. Полеты на аэрокарах в это время становились небезопасными, а поэтому по обычаю люди сидели по домам, посещая лишь ближайших соседей; веселые пирушки укрепляли дружеские узы.

В прошлом году Дэн поступил иначе — он был гостем Тома и Джейн де Сметов в Анкере. Его собственный дом казался ему слишком большим и слишком пустым и в то же время полным призраков. Однако недавно его старшая внучка Тереза вместе с мужем Лео Свободой предложили съехаться с ним. Отчасти это было выражением доброты к старому человеку, которого они все любили; конечно, их собственный дом не был таким прекрасным особняком, как этот, но он был удобен, а дела их процветали. Но переезд давал им всем определенные преимущества — вроде централизованного контроля над огромными земельными владениями, принадлежавшими семье, особенно важного теперь, когда транспортные связи значительно улучшились. Так что никто старика милостыней не оскорблял. Дэн с радостью принял их предложение.

Пионеры женятся рано. Как бы ни был освоен их район, Пограничье лежало неподалеку, им была практически вся планета, манившая каждого жителя Низин на Рустаме. У Лео и Терезы было уже двое ребятишек, а третий существовал в проекте. И снова в доме зазвучали веселые детские голоса, опять лужайки увидели на себе его собственных отпрысков, и Дэниел Коффин снова узнал счастье, которое именуется покоем.

Сегодня все домашние Дэна занимались украшением «елки». После этого он почувствовал, что устал. Он еще не совсем состарился, Дэн знал это точно. Пусть волосы его поредели и побелели, пусть широкое лицо покрылось морщинами, но глаза еще не нуждались в очках, мощный стан был прям, как всегда, а в ходьбе он мог загнать немало людей вдвое моложе его. И все-таки он немного переборщил, возясь с детишками. Пара спокойных часов перед обедом приведет его в порядок и позволит принять участие в ожидаемой церемонии и общем веселье.

Медленно прошелся он по комнатам и холлам. Многое в их простых и ясных пропорциях, в голубовато-серой отделке стен, в блестящих натертых деревянных полах, в мебели и каминах было обязано своим появлением на свет ему самому. А почти все портьеры и занавеси — работа Евы. Позже, когда на плантации прибавилось людей и она потребовала всего их времени, они с Евой наняли профессионалов, которые расширили их дом. Но сердцем этого дома, думал Дэн, всегда будет его центральная часть, куда он и Ева вложили свои сердца.

Наверху находились их собственные покои — спальня, ванная комната и по рабочему кабинету для каждого. Сначала, когда Ева только что умерла, он хотел закрыть ее кабинет или сделать из него что-то вроде святыни. Но потом он понял, как бы она была возмущена таким поступком, она, которая всегда смотрела вперед, которая всегда жила в переполненном событиями завтра. Он отдал эту комнату Терезе для работы, и она могла вносить туда любые изменения, которые ей захочется.

Его личная комната осталась в том же виде, в каком была раньше — большой письменный стол, удобное кожаное кресло, стены, уставленные стеллажами с книгами и микропленками. Книгоиздательство для любителей роскоши стало процветающей отраслью так быстро, как никто и ожидать не мог в этом обособленном колониальном мирке. Высокие стеклянные двери выходили на балкон. Оконные стекла звенели под струями дождя, выл ветер, сверкали молнии, раскаты грома были столь мощны, что заставляли стены дома вздрагивать. Отсюда едва можно было различить поросшие травой лужайки, деревья, дорожки, окаймленные цветниками, ведущие к большому озеру. Волны метались по его отливающей сталью поверхности. Ракш приближался к планете и поднимал приливы, усиливая те, что создавало солнце.

Кабинет гляделся мрачноватым, в нем было даже немного холодно. Дэн включил обогреватель и единственную флюоропанель, поставил на плейер Пятую («Бранденбургскую») симфонию Баха, налил себе немного виски в стакан и уселся в кресло со своей трубкой и «Письмами федералиста»[17].

Мой долг прочесть эту книгу, если мы хотим создать правительство, которое будет охранять свободу граждан теперь, когда численность населения достигла такого уровня, при котором Рустаму нужно нечто большее, нежели мэр и Совет в Анкере, подумал он. Потом хмыкнул. Какого там черта — долг! Мне просто нравится стиль «Писем». Умели писать в те времена! Что бы сказали вы, Вашингтон, Джефферсон, Гамильтон, Мэдисон, если бы узнали, что когда-нибудь горстка людей пролетит двадцать световых лет, оторвется навсегда от планеты, где зародилось человечество, и все ради того, чтобы были живы идеи, которыми жили вы? Полагаю, вы сказали бы вот что: «Не подражайте нам, учитесь у нас, учитесь на наших ошибках, на том, что мы просмотрели, но также и на том, что мы сделали верно. Мы были первопроходцами».

«Становление нового правительства, с каким бы трудолюбием и мудростью оно ни создавалось, всегда породит проблемы борьбы путаницы и точности».

Тук-тук — раздалось у двери. Дэну был хорошо знаком этот застенчивый стук.

— Входи, — позвал он.

Вошла его правнучка.

— Привет, — сказала она.

— А я-то считал, что ты играешь с другими ребятишками, Элис, — ответил он, имея в виду скорее детей служащих поместья, чем ее младшего братишку.

— Я тоже устала! — Крошечная фигурка в накрахмаленном белом платье прижалась к его ноге. — Расскажешь что-нибудь?

— Ах ты, хитрюшка! Ну ладно, залезай ко мне. — Коффин помог девчушке взобраться к себе на колени. Глаза у нее были синие и огромные, ее локоны, цвет кожи и какой-то солнечный запах, если память ему не изменяла, были точно такие же, как у Мэри Локабер в молодости. Впрочем, это не удивительно, ведь Мэри — одна из ее прародительниц.

От счастья она даже вздохнула.

— Так о чем же ты хотела бы услышать?

— О тебе и о бабуле Еве.

Воспоминание о смерти Евы, умершей всего лишь три года назад, пронзило его, и темнота навалилась на Дэна, подобно волне прибоя. Потом она схлынула. Он взглянул на портрет Евы, стоявший на столе, и подумал: как прекрасно, что он может передать этому комочку плоти от плоти Евы память о том, какой она была, и о ее делах. Потому что когда уйдет и он, и дети, которых они зачали, тоже уйдут в небытие, память о Еве будет жить еще долго.

Теперь ему уже не было больно, он испытывал даже радость, глядя в прошлое.

— Хм-м-м… дай-ка подумать, — тихо сказал он. Потом выпустил несколько колец дыма, что привело Элис в восторг: девочка успела проткнуть каждое из них пальчиком, пока они проплывали мимо нее. Перед Дэном проходили образы прошлого, они были куда ярче и четче всего того, что окружало его в этой комнате, исключая эту девчушку и исходящее от нее тепло. Это казалось странным. Ведь те дни давно унесло ветром…

— Ага, конечно… — выбрал он. — Ты помнишь, я рассказывал тебе о том, что мы были изыскателями, пока не осели вот тут — я и твоя бабуля Ева?

— Да. И ты говорил мне о том, как т-т-теразавры, — выговорила она с триумфом, — как они бегали и бегали кругом большого камня, пока ты не заставил их остановиться.

— Я бы не сумел этого сделать, Элис, если бы не то, что сделала твоя бабуля Ева перед этим. О'кей, так вот вскоре после этого ей пришла в голову мысль отправиться на лодке к островам, куда еще не ступала нога человека. Над ними только летали, и сверху они выглядели ужасно красивыми. — (Фантастические коралловые образования могли дать ключ к пониманию морской экологии, а это в свою очередь пригодилось бы рыболовству, если бы оно там стало развиваться. Но нет необходимости обрушивать эти технические подробности на малышку, да вряд ли нужны и другие детали, которых она просто не поймет, исходя из уровня своих йредставлений о мире. Ибо и Ева, и он хотели познакомиться с этим чудом, так сказать, ради него самого. Еву всегда манило новое, неизученное. Когда она стала матерью и хозяйкой плантации, юные исследовательские порывы остались при ней. У нее рождалось множество идей, соображений, предложений — куда больше, чем у Дэна, и большая часть новшеств на плантации была обязана своим появлением озарениям Евы.) — В те времена моторов было мала, как и других средств передвижения. Мало, очень мало. Все моторные лодки были заняты в других местах, но у нас была парусная лодка, способная плавать по морю. Такая же есть у меня и на озере, но та была куда больше, и если тебе это неизвестно, она называлась шлюпом.