Илья Вергасов - Останется с тобою навсегда

• Название: Останется с тобою навсегда
• Автор: Илья Вергасов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Они пойдут туда?

- Заставим пойти!..

* * *

Машина, подскакивая на разбитой дороге - едем на Отметку 95,6, сталкивала плечами меня и замполита. Он помалкивал, весь в тревоге. Впрочем, это можно понять - первый для него бой.

Переехали через железнодорожное полотно, остановились под насыпью. Нас встретил связной майора Астахова; пошли за ним, прислушиваясь к ночи.

Иду по незнакомому лесу, но мне он не кажется чужим. Я вижу солдат, орудующих лопатками, слышу их натужное дыхание. Как далеко от нас немецкие секреты? Никто не знает. Где-то, должно быть внутри котла, гудят машины. Чу, кажется, танки! Спрашиваю у Астахова:

- Разведал?

- Кое-что. Накапливаются южнее кордона, их полевые караулы в трехстах метрах от нас.

На Астахове мокрая от пота гимнастерка.

- Жарко?

Он промолчал.

Обошли позицию с востока на запад - всю... В моей станице строили ферму пришлые мужики, "иногородние" - называли их казаки. Они рыли котлован до того неторопливо, что думалось, конца никогда не будет. Однако шло время, работа потихонечку двигалась; пока суд да дело, а ферма уже и стоит готовенькая, глаз радует. Так и астаховские солдаты. Вроде едва руками шевелят, покряхтывают, а за час-другой, как кроты, всю высотку переворошили и по фронту и в глубину. Из землицы - бруствер, на бруствер - ветки.

Как правило, пожилые, бывалые солдаты просились к Астахову. В его ротах громкие песни не пелись, не шагали, вытянув носки, и земля под солдатскими ногами не ухала. Ходили они в обмотках, во всем казенном, с не ахти какой выправочкой. Стреляли без торопи, но в цель попадали, окопы копали в полный рост... Не службу несли - работали. Работали!

Астахов оставил в обороне половину батальона, а другую и приданную роту тихо спрятал за полотном дороги. Спокойствие комбата заражало, не хотелось покидать его участок. Выбрать бы себе местечко, зарыться поглубже в землю, и ждать своего часа. Тут ждать. И не надо думать и гадать, куда будет направлен главный удар...

- Ну, Амвросий Петрович?

Астахов спрятал очки, одернул гимнастерку.

- Удержусь.

- Этого мало.

- Бой покажет, - задумчиво ответил майор.

- Могут ударить сильнее, чем мы ждем, Чем еще вам помочь?

- Ваш бы резерв поближе...

Я у танкистов, по пути завернул. Двенадцать машин, не остывших от дневного зноя. Почему-то вспоминается степь, ночь и в борозде "Челябинец".

Разыскал командира полка. Он оказался молодым разбитным майором, разговорчивым.

- Ну как я буду действовать без приказа генерала Епифанова - ему же придан! Понимаешь? Ты это понимаешь или нет?

- Ладно, тогда прошу об одном: припрет нас - пошуми танками и накрой огнем кордон.

- Это могу, но с места не сдвинусь!

- И за то спасибо. Сигнал - две красные ракеты.

- Я сговорчивый... Пехоте всегда помочь рад...

* * *

Вишняковский с машинами на подходе - моторы ревмя ревут. Во дает, сукин сын!

Немцы полоснули серией снарядов, как бы протестуя против неожиданной возни за отметкой 95,6, В ночи раскатились громовые звуки.

Рыбаков тронул меня за плечо, приглушенно сказал:

- Командир, главная музыка будет, наверное, тут. Ну его к лешему, это болотце! Давай шалагиновские роты к Астахову, а?

- Дорогой Леонид, нам надо вытянуть свой счастливый билет. Мы обязаны живых немцев повернуть на болото, под шалагиновские автоматы.

Рыбаков сделал рукой предупреждающее движение: мол, слушай, не перебивай.

- Если ты уверен, что немцы пойдут через болото, тогда мое место у Шалагинова. Значит, я с ними...

- Там возможна рукопашная.

- Как всем, командир!

- Что ж, боевого огня, Леонид! Учти - идешь на решающее место боя. Как говорят: комиссары, вперед!

Около тридцати стволов - разнокалиберных - одновременно ударили по 95,6. Ожил полевой телефон.

- Я Второй. - Это голос Астахова.

Стараюсь как можно спокойнее:

- Слушаю вас.

- Идут двумя сходящимися колоннами.

- Благословения просите?

- Понятно... Встречу...

Густо заголосили автоматы. На просеке, что правее 95 6 как кнутом стеганули - лес вздрогнул, заплотневший воздух стал в ушах колом. Послышался шум моторов.

- "Ольха"! - Продуваю телефонную трубку: это позывной командира иптаповского полка.

Отвечают:

- У аппарата начштаба.

- Я Первый. Где хозяин?

- Ихним коробкам ребра пересчитывает.

- Появились?

- Три штуки. Одна горит.

- А те?

- С опушки, как из подворотни, фугасными поплевывают.

- Чтобы ни на метр к нам!

- Принято.

С наветренной стороны ползут клубы дыма, через щели вползают в НП, становится душно.

Ашот зовет меня к армейской рации:

- Генерал Валович.

Микрофон у меня в руках.

- Слушаю, товарищ Четвертый.

- Началось?

- Шесть минут назад.

- Будет туго - бей в колокол. С воздуха подсобим. И держись!..

Рыбаков и Шалагинов ждут своего часа. Тщательно вытирает лоб замполит, спиной упершись в стену, с которой после близкого взрыва осыпается земля. А у комбата азартная жадность к драке, но выдержка - позавидуешь. Стреляный.

Вокруг НП едко дымящиеся воронки. Близкие отсветы - в лесу что-то разгорается. Снаряды с воем пролетают над нами и с треском рвутся.

Огневая стена не движется до поры до времени. Неожиданно правый ее фланг стал загибаться, вытягиваясь в сторону 95,6.

- Астахова! - кричу в трубку. - Астахова! Оглохли, что ли?

- Я у телефона, товарищ Первый, - прохрипел майор. - Немцы в ста метрах от КП. Ввожу резерв...

- Держись! - Поворачиваюсь к связисту: - Соединяй с Черновым.

Паренек, передергивая худыми лопатками, неистово вращает ручку полевого телефона.

- Обрыв? - нетерпеливо спрашиваю я.

Связист бледнеет.

Напротив меня у рации возится Ашот. Пилотка сбита набок. Докладывает:

- Чернов на радио.

- Два хозяйства срочно двигай на кордон. С шумом двигай, сейчас же.

- Принято.

Секунд через тридцать - сорок ожила лесная опушка от НП до самого болотца. Теперь бой шел от правого до левого фланга, втянув в себя почти все силы полка. И Шалагинов в эту минуту не сдержался:

- Разрешите напролом! Зачем к Пруту? Я отсюда достану кордон.

- Замолчи!

Три часа утра. На горизонте едва заметна предрассветная полоска. Неожиданно бой стал перемещаться правее отметки 95,6. Прорвались?

Сжимая телефонную трубку, кричу:

- Астахов! Астахов!

Тишина.

- Астахов!

Отвечают издалека, голос незнакомый.

- Майор Астахов убит на КП, докладывает адъютант батальона.

- Принимай на себя командование!

- Нам помощь нужна - срочная. Их тут прорва. Лезут, лезут...

- Без паники, сейчас будет поддержка! - Положил трубку. - Ашот, бери разведчиков и немедленно восстанови положение!

Он здоровой рукой сжал автомат и выскочил из НП.

Далеко-далеко, на участках генерала Епифанова, начали глухо рваться снаряды.

Выбегаю из НП. Перегретый воздух стискивает виски. Вслушиваюсь. Бой идет по всему фронту, острием своим максимально приблизившись к отметке 95,6. Прошло минут пять, не больше, и там, над самым пиком, перестук автоматов - это Ашот. И едва слышимое "ура"...

Чернов наступал: ярко-зеленые вспышки медленно двигались в направлении кордона. Молодец!

Танки! Сейчас важнее всего они - чтобы и снарядами и гулом моторов... И всю артиллерию - в самую середку кордона фугасными, шрапнелью.

Я бросился к радисту:

- Связывай, быстро, с артиллеристами!

- Они у приемника. - Радист уступил мне место у аппарата.

- Все стволы - на кордон! - приказываю я.

- Жарим беглым!

- Молодцы!

Посылаю в просыпающееся небо две красные ракеты. Их брызги алыми серьгами падают на кордон.

Кто-то каской по моей голове - бах!

- Ошалел, что ли! - крикнул на Касима, он не отставал от меня ни на шаг.

- Башка хранить хочу!

Рядом шмякнулась мина - упали вдвоем в обнимку. Пучок металла резанул над нашими головами воздух и впился в ствол мощного дуба.

Запахло огуречным рассолом.

- Тан-ки-сты-ы!

Стою будто босой на раскаленной плите. Лишь бы не заорать!..

И вот наконец-то доносится танковый грохот. Слышу, как рвутся прямо над кордоном бризантные снаряды. Спасибо, танкист, не подвел!

Зовут на НП, к армейской рации.

Генерал Валович, услышав мой голос, накинулся:

- Почему покинул НП?

- Прошу помощи с неба. Дайте штурмовую!

- Замечай время. Сейчас три часа двадцать две минуты. В три пятьдесят будут. Цель?

- Прямо на кордон. Мы южнее на километр.

- Держись... Жди, обозначь себя сигналами.

Сел, устало закурил, затянулся - закружилась голова. Швырнул папироску и встретился глазами с замполитом. Он был в прежнем положении - тревожно ожидающего. А Шалагинов даже вроде бы осунулся от нетерпения. Но молчит.

- Ну, капитан, время. Роту Платонова оставьте на месте, а остальных всех гамузом - на машины, на машины.

- Есть!

Шалагинов не вышел, а вылетел из НП. Уже на площадочке раздавался его зычный голос:

- Командиры рот, ко мне!