Детлеф Йена - Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II

• Название: Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II
• Автор: Детлеф Йена
• Издательство: Астрель, Аст
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-047451-6, 978-5-271-18325-6, 3-7844-22817-7, 978-985-16-3418-3

Кем был Григорий Потемкин? Создателем «потемкинских деревень»? Фаворитом императрицы Екатерины Великой? Он не только принимал участие в государственном перевороте, возведшим на престол Екатерину, но и стал ее ближайшим советником. Умный и компетентный государственный деятель, он проявил себя и великолепным стратегом во время русско-турецкой войны. И при этом остался самой загадочной и противоречивой личностью в истории «золотого века» Екатерины. В книге автор рассказывает захватывающую историю стремительного взлета Григория Потемкина — одной из самых блистательных и великолепных фигур Европы XVIII века.

Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся историей России.

---

Сам Потемкин заболел малярией и должен был снова быстро покинуть полуостров. Он еще не мог предвидеть, что эта болезнь окажет на всю его дальнейшую жизнь самые роковые последствия. Чума по-прежнему бушевала в Крыму, и у командующего войсками генерала Игельстрёма [77] было через край забот по защите собственных солдат, тем более что крымские татары не собирались сдаваться без сопротивления. Но кто же считается с потерями? 21 июля 1783 года Екатерина II провозгласила официальное присоединение полуострова Таврия к империи. Потемкин и победоносные войска были засыпаны почестями.

Господство над Крымом означало власть над большой частью Черного моря и представляло для Турции постоянную угрозу. Разумеется, включение Крыма в общую политику колонизации оставалось исключительно трудным делом. Сначала генерал-губернатор подумывал о заселении здешних мест британскими каторжниками. Однако русский посол в Лондоне граф Семен Воронцов [78] категорически отверг этот план. Он обратился с просьбой к императрице и Александру Безбородко унять энергичного Потемкина.

При этом идея колонизации с помощью каторжников в России была не нова — в Сибири также применяли этот метод. Удалось по крайней мере добыть некоторое количество безупречных британских крестьян для подъема сельского хозяйства. Британские каторжники в Крыму, чего доброго, могли чрезмерно увеличить влияние Англии на Черном море и повредить длительным усилиям по заключению основополагающих соглашений между Россией и Англией.

Кроме того, крымские татары оказывали активное сопротивление завоевателям. Даже после обеих волн заселения в 1778 и 1783 годах их волнения не стали меньше. Они возмущались тем, что их земли и недра предоставлялись в виде привилегий высокопоставленным сановникам империи, людям, которые палец о палец не ударили для умножения своего благосостояния.

Крым оставался постоянным очагом волнений. Турки также заботились об этом. Несмотря на благоприятные климатические условия, уже давно доходили сообщения о том, что количество желающих переселиться было не столь велико, как ожидал Потемкин. При высоком риске для личной безопасности в такой взрывоопасной зоне это не должно было удивлять. Иностранные колонисты по политическим причинам и в целях безопасности допускались в Крым в весьма ограниченном количестве. В этих условиях правительство должно было понимать, что преимущественно русское заселение будет иметь скорее характер временного или вспомогательного решения, чем характер систематической колонизации. В Крыму по обусловленным войной причинам военные и экономические аспекты тем не менее переплетались особенно тесно.

Поэтому после присоединения Крыма Потемкин значительно усилил темпы русской колонизации. Четыре года он посвящал себя этой проблеме с неослабевающим вниманием. В южных степях губернатор понял очень быстро, что программа колонизации может занять времени гораздо больше, чем время жизни одного поколения.

По русскому плану проникновение в Крым должно было идти быстро — прежде чем начнется новая война с Турцией. Потемкин ускорил заселение, отправив часть русских солдат, которые были отпущены из Крымского корпуса, на плодородные земли, и повелел строить там новые деревни. Его план предусматривал стягивание в Крым священнослужителей из всех русских губерний и связывание ими, как некими спицами идеологического корсета, регулярные казачьи общины в военных поселениях. Точно не известно, был ли реализован, и если был, то каким способом, этот чудесный проект. Идея имела практический умысел. В основу войны с Турцией должна была лечь идея «святого крестового похода» христианских народов против «язычников». С этой целью Потемкин формировал из людей различных направлений христианства и национальностей целые воинские соединения.

В мае 1777 года, задолго до захвата Крыма, он приказал создать «сербский» полк и объяснял это так: «Пожалуйста, наберите новый полк исключительно из сербов. С этой целью вы можете изымать мужчин этой национальности также из других полков, если там таковые окажутся. Я желаю, чтобы остальные полки были также составлены из мужчин, связанных происхождением, что не должно в случае молдаван, валахов и болгар вызвать каких-либо затруднений». Вместе с тем сербами в широком смысле он считал всех славян, которые жили вне России.

Потемкин приказал также создать специальный еврейский полк. Евреи, как, саркастически размышляя, полагал генерал-губернатор, должны были бы иметь особенный интерес в освобождении Иерусалима от «язычников». Он считал евреев источником постоянного раздражения, однако придерживался того мнения, что от них позже можно будет освободиться очень полезным способом: расселив их на Святой земле после захвата Османской империи. На эту область они имеют законные исторические права. На Святой земле они затем были бы вынуждены с оружием в руках защищать свои права от арабов. Поэтому нельзя было достаточно рано начинать их военное образование.

Под командованием герцога Фердинанда Брауншвейгского ортодоксальные евреи сформировали первый эскадрон под названием «Израилевский». Это была живописная картина, когда они отправлялись на маневры: в своей традиционной одежде, с длинными бородами и пейсами, они по-казацки восседали верхом на лошадях и размахивали огромными пиками, когда шли в атаку. Со временем из этого эскадрона сформировался боеспособный и внушающий страх полк.

По образцу этого соединения польские повстанцы в 1794 году набрали еврейский полк, который позже успешно сражался во время наполеоновских войн — но тогда, однако, уже против России.

Потемкинская колонизационная политика состояла из многих структурных элементов и была многогранной. Только рассмотрение ее в целом объясняет содержание и метод организации власти и управления. Образ действий Потемкина в Крыму можно было принять за образцовый. Потемкин не хотел ни рассматривать Крым как захваченную вражескую территорию, ни вмешиваться слишком радикально в сформировавшийся политический и социальный порядок. Хотя он и заменил хана русским губернатором, но русским солдатам запрещалось грабить или оскорблять местное население. Иногда они даже выполняли этот приказ.

Татарское население было формально свободно выбирать, оставаться на месте или покинуть Крым и эмигрировать в Турцию. Большая часть татар использовала эту последнюю возможность. На самом деле эмиграция отвечала особенностям их натуры. После греков, армян и грузин уехали татары и своим исходом ускорили экономический упадок полуострова. России нужны были — не считая расширения военного порта Севастополя — несколько поколений людей, чтобы снова заселить Крым и усилить эффективное хозяйство плодоводством и виноградарством. Этот факт находился в противоречии с усилиями Потемкина по интеграции Крыма в состав Российского государства. Он хотел как можно лучше сохранить обычаи и привычный уклад жизни, опираясь на местные реалии. Русские законы должны были вступать в силу неспешно и постепенно. Но решить проблему административно было не так-то просто. Идея была хорошо задумана, однако вступала в противоречия с повседневной реальностью. При всех хороших намерениях Потемкина, он присоединил Крым насильственным образом в интересах Российской империи.

Правительство приравняло в социальной иерархии татарскую элиту к русскому дворянству и тем довольно быстро достигло ее русификации. Личные привилегии и права зависели от готовности к работе на благо империи, в противном случае социальное падение было неизбежным. Расслоение между элитой и низшими слоями населения очень скоро грозило стать непреодолимым. Для простого татарина путь на турецкую родину — в отличие от представителя высшей знати — не имел никакой альтернативы. Он предпочитал эмиграцию русификации как меньшее из двух зол.

Передающееся из поколения в поколение традиционное мышление исконных жителей Крыма русские чиновники понять не могли. Они не знали, как решать проблемы. Русское начальство просто по-новому перераспределило страну — даже Потемкин был здесь бессилен. Новый слой русских землевладельцев привносил опыт своих собственных форм хозяйствования, однако недостаточно учитывал имеющиеся климатические условия и сельскохозяйственные традиции. Во всем этом татарские крестьяне находили еще одну причину для иммиграции. Они не желали подчиняться этим невежественным новым господам.

Попытки Григория Потемкина наладить виноградарство и шелководство с помощью иностранцев тоже не приносили желаемых результатов. Но опытных в этих вопросах грузин и армян он также не хотел возвращать в Крым. Генерал-губернатору нравилось пространственное разделение различных национальных групп.

Старые крымские города приходили в упадок. Смешение народов, которое имелось там издревле, принесло бы ему пользу при сооружении новых городов. Вместо этого Потемкин повелел, например, город Феодосию заселить чисто христианским населением, в том числе прежде всего армянами. И наоборот, он объявил старую столицу Бахчисарай татарским городом. Даже в Симферополе, в 1784 году объявленном столицей «управления Таврической области», квартал русских правительственных зданий явно отличался от татарского старого города. Правда, общение представителей разных национальностей друг с другом было относительно свободным и без националистической агрессивности. В таком смешении народов русские колонисты не знали еще никаких проблем, отягчающих жизнь национальных меньшинств. Господствовал дух, знакомый колонистам американского запада — вопреки факту, что в Южной России все действия Потемкина следовали самодержавной программе.