Джордж Оруэлл - Все романы в одном томе (сборник)

• Название: Все романы в одном томе (сборник)
• Автор: Джордж Оруэлл
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083052-7

В этот сборник – впервые на русском языке – включены ВСЕ романы Оруэлла.

«Дни в Бирме» – жесткое и насмешливое произведение о «белых колонизаторах» Востока, единых в чувстве превосходства над аборигенами, но разобщенных внутренне, измученных снобизмом и мелкими распрями. «Дочь священника» – увлекательная история о том, как простая случайность может изменить жизнь до неузнаваемости, превращая глубоко искреннюю Веру в простую привычку. «Да здравствует фикус!» и «Глотнуть воздуха» – очень разные, но равно остроумные романы, обыгрывающие тему столкновения яркой личности и убого-мещанских представлений о счастье. И, конечно же, непревзойденные «1984» и «Скотный Двор».

---

– Срочно?

– Боюсь, что да. О, совершенно несносный сезон для всех этих лесных дел, такие несносные москиты!

– А нельзя отложить чуть-чуть, хотя бы на неделю?

– Боюсь, никак. Том уже месяц в городе, и фирма не потерпит дальнейшего промедления. Нам с тобой, разумеется, тоже придется ехать. Такая ужасная скука в этих лесах. И эти москиты – кошмар!

Поистине кошмар! Уехать, так и не бросив лейтенанту любезного «как поживаете?»! Однако им определенно придется ехать, раз должен отправиться в лес мистер Лакерстин. Нельзя оставить его без присмотра: греховные соблазны подстерегают мужчин даже в джунглях. Рябь огнем пробежала по штыкам – отряд сипаев перестраивался в колонны по четыре, готовясь покинуть плац. Появились ординарцы с пони и клюшками для поло. Миссис Лакерстин приняла героическое решение.

– Пожалуй, – сказала она, – сегодня мы пойдем напрямик, так утомительно обходить это поле.

И пусть такое «напрямик» сквозь чащу сорняков, мгновенно набивавших в чулки массу колючих семян, грозило порядком изранить ноги! Тетушка храбро ступила в траву и, дерзновенно отбросив маскировку насчет похода в клуб, коршуном устремилась к офицеру, Элизабет за ней. Даже на дыбе у этих великих героинь никто не вырвал бы признания в их намерениях – они лишь сокращали путь. Веррэлл, увидев приближение противниц, чертыхнулся и придержал пони. Теперь от этих мух не отмахнешься! Вот нахальные бабы! Медленно и хмуро он ехал к ним, подстегивая мяч мелкими, точными ударами.

– Доброе утро, мистер Веррэлл! – издалека медовым голоском пропела миссис Лакерстин.

– Доброе утро, – буркнул Веррэлл, мазнув небрежным взглядом какую-то из захолустных тощих куриц.

В ту же секунду рядом с тетей возникла Элизабет. Очки она сняла и обмахивалась снятой панамой. Господи, ну какой солнечный удар, если у вас очаровательная стрижка? Порывом ветерка – внезапно проносящегося в зной благословенного ветерка! – легкое платье, прянув назад, облепило стройную гибкую фигуру. Приятно удивленный Веррэлл чуть откинулся. Чуткая кобылка мгновенно вздыбилась, но, послушная узде, опустила копыта. До сих пор офицер не знал и не заботился узнать, есть ли в городке барышни.

– Моя племянница, – пояснила миссис Лакерстин.

Лейтенант не ответил, но бросил клюшку и снял шлем. Глаза его на миг пересеклись с глазами девушки. Безжалостно яркий свет лишь подчеркивал свежесть их молодых лиц. А Элизабет! Хотя колючая трава отчаянно жгла голени и лицо офицера виделось ей без очков лишь белесым пятном, но сердце ее ликовало! Взволнованная кровь прилила к щекам, окрасив их прозрачным нежным румянцем. «Хм, персик!» – вынужден был про себя отметить лейтенант. Даже во взглядах угрюмых, пристально наблюдавших сцену индусов блеснуло любопытство, вызванное красотой этой пары.

Миссис Лакерстин нарушила долгую паузу.

– Ах, мистер Веррэлл, – лукаво протянула она, – невеликодушно столь долго пренебрегать нашим скромным обществом! Для нас такое удовольствие – новое лицо в нашем клубе!

Веррэлл по-прежнему глядел только на Элизабет, когда заговорил в поразительно изменившейся тональности:

– Да я все собирался зайти на днях, но страшно занят был – людей своих размещал по казармам, все такое. Прошу прощения, – добавил он, изменяя своей манере не деликатничать ради этой весьма, весьма хорошенькой девчушки.

– О, никаких извинений! Мы, разумеется, понимаем. Но ждем, сегодня непременно ждем вас! А то, знаете, – лукавство мадам достигло пределов грациозности, – мы начнем думать, что вы очень гадкий и непослушный!

– Прошу прощения, – повторил Веррэлл. – Вечером буду.

Взяв неприступную крепость, победительницы проследовали в клуб, где, однако, высидели лишь несколько минут, ибо истерзанные травой ноги требовали спешно бежать домой переодеть чулки.

Веррэлл честно исполнил обещание и вечером прибыл в клуб. Прибыл несколько раньше прочих, немедленно дав почувствовать свое появление. Наперерез чуть позже явившемуся Эллису из комнаты для бриджа выскочил карауливший там старый бармен. Он трясся, по щекам его катились слезы.

– Сэр! Сэр!

– Ну, что еще такое? – проворчал Эллис.

– Сэр! Новый белый хозяин пинал меня, сэр!

– Чего мелешь?

– Бил меня! – Голос слуги задрожал плаксивым стоном. – Би-и-ил!

– И правильно делал. А кто бил-то?

– Новый сахиб, сэр, офицер военной полиции. Ногой меня, сэр, прямо вот сюда! – Он потер себе ниже спины.

– Дьявол! – скрипнул зубами Эллис.

В салоне Веррэлл читал газету – виднелись только края его светлых летних брюк и пара сияющих темно-коричневых ботинок. Услышав шаги вошедшего, он и не шевельнулся. Эллис встал на пороге.

– Эй, вы – как вас там? Веррэлл!

– Что?

– Вы пинка дали нашему бармену?

Бледно-голубое око недовольно блеснуло над газетным листом, будто глаз выползающего из-за камня рака.

– Что?

– Вы, говорю, чертову бармену поддали?

– Я.

– А с чего это вы разошлись-то?

– Ваш оборванец взялся рыло мне кривить. Притащил виски с содовой, я приказал побольше льда, а он ни с места – понес чушь про экономию каких-то последних кусочков. Я пнул как полагается. Урок ему.

Эллис от ярости побелел. Никому не позволено пинать чужих слуг, у которых свои сахибы есть. Особенно злило, что этот Веррэлл наверняка сейчас подозревает его, Эллиса, в слюнявом сочувствии бармену и хуже того – в неодобрении такого метода воспитывать слугу.

– Говорите, «урок»? Может, и дьявольски нужный урок, да по какому праву вы вдруг являетесь тут наших слуг учить?

– Тише, приятель. Нужно было пнуть. Вы здесь совсем уж своих чушек распустили.

– Ух ты какой! Вот именно – своих, сами и поддадим им, когда надо! А ты-то что за цаца наглая? Давай полегче в чужом клубе!

Чуть опустив газету, Веррэлл пустил в ход оба бесстрастных рачьих глаза. Лейтенант никогда не терял хладнокровия с европейцами, надменный скрипучий голос не повысился ни на полтона. Это не требовалось.

– Эй, приятель, когда мне кривят морду, я даю под зад. Хотите получить?

Распаленного Эллиса будто водой окатили. Он не боялся, никогда и ничего он не боялся, но этот взгляд умел гасить ваш пыл – мгновенно обрушивал на вас весь Ниагарский водопад. Ругань застыла на губах Эллиса, голос его вдруг осип. Интонация сделалась ворчливо-вопросительной.

– Ну, а какого черта он должен был вам класть последние остатки льда? Что тут, для вас одного лед? Нам только два раза в неделю его сюда завозят.

– Значит, тухло у вас дело поставлено, – подвел итог Веррэлл и вновь закрылся развернутой газетой.

В бессильном бешенстве, задыхаясь от абсолютного – причем явно непритворного – равнодушия к нему, Эллис раздумывал, не встряхнуть ли щенка крепким пинком? Но как-то не вышло. И хотя Веррэлл за свою жизнь заслужил немало пинков, не получил он их пока ни разу и вряд ли мог получить в будущем. Тихонько выскользнув, дабы излить бушующие чувства на голову чертова бармена, Эллис оставил салон в полное распоряжение лейтенанта.

У ворот клуба до мистера Макгрегора донеслись звуки музыки. Сквозь густо обвивавшие сетчатую ограду корта заросли проблескивал желтый фонарный свет. Мистер Макгрегор находился в чудесном настроении. Он собирался сегодня неспешно побеседовать с мисс Лакерстин – девушкой исключительного интеллекта! – приготовившись рассказать ей необыкновенно интересный (правда, изложенный уже им на страницах «Блэквуда») разбойный эпизод в Сагэнге в 1913 году. Эта история, он был уверен, ее немало развлечет. Предвкушая прелестный вечер, мистер Макгрегор обогнул заросшую теннисную ограду. На корте, в смешанном свете луны и развешенных по ветвям лампочек, танцевали Веррэлл с Элизабет. Слуги вынесли сюда стол, стулья и патефон; члены клуба, кто стоя, кто сидя, расположились вокруг. Мистер Макгрегор замер на углу площадки, пара кружила и скользила буквально в метре от него. Лейтенант с девушкой танцевали очень близко друг к другу, она – гибко откинувшись под его нависающим торсом. Представителя комиссара никто не заметил.

Ощутив печальную пустоту в груди, мистер Макгрегор двинулся в обход танцевального пространства. Прощай, надежда на беседу с мисс Лакерстин! Необходимость вылепить на лице добродушную улыбку потребовала экстраординарных усилий. Он подошел к столу.

– Бал Терпсихоры! – отметил он с необычной ноткой грусти.

Молчание. Все смотрели на танцующих. Забыв о публике, Элизабет и Веррэлл кружились и кружились, туфли их плавно скользили по гладким бетонным плиткам. Лейтенант танцевал с изяществом, не уступавшим его верховому искусству. Патефон томно выводил «Птичку», песенку, что чумой разнеслась по свету, заразив даже бирманскую глухомань.