Лорен Лейн - Первый раз (сборник)

• Название: Первый раз (сборник)
• Автор: Лорен Лейн
• Издательство: ЛитагентАСТc9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-092960-3

Первая настоящая любовь – еще по-юношески чистая эмоционально, но уже несущая в себе зерно чувственности. Что может быть упоительнее?

Любовь страстная и непреодолимая, плотская и духовная, любовь, которая может сделать юную женщину счастливейшей в мире – или, наоборот, несчастнейшей из смертных.

Эта любовь не чужда ни ревности, ни печали, ни боли, ни горечи – но все равно она прекрасна. Прекрасна в своей искренности и ранимости, в своей властной и пламенной силе.

---

– Одри, что случилось?

Я уткнулась лицом в его рубашку.

– Мне страшно, – призналась я впервые с тех пор, как он рассказал мне о своей работе, к которой должен был вернуться слишком скоро. – Что если этой ночью все пойдет не так, а потом… потом…

Я не смогла закончить предложение. Ощутив напряжение Джека, я почувствовала себя виноватой и разрыдалась еще сильнее.

– Прости, прости меня! Я обещала, что мне не будет страшно, если ты женишься на мне и нас свяжет навеки нерушимая клятва.

Джек крепче обнял меня, поглаживая мои волосы и продолжая покачиваться под музыку.

– Все хорошо. В твоем страхе нет ничего предосудительного. Но ты не должна злиться на меня за отъезд. Хотя ты можешь попросить меня бросить все и остаться с тобой.

Я подняла взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Я не стану на тебя злиться, обещаю.

Он улыбнулся и нежно смахнул слезы с моего лица.

– Знаю, что не станешь.

Я вновь опустила голову на грудь Джека, слушая спокойный стук его сердца.

– Я могу попросить тебя остаться, могу впасть в отчаяние, когда придет час расставания, и начать умолять, но я никогда не смогу осудить тебя за это.

Джек вздохнул и поцеловал мои волосы.

– Нет, только не ты. Осуждение, злость и тем более ненависть тебе не свойственны.

– А что, если я захочу написать тебе?

– Одри, – предупреждающе произнес он.

– Знаю-знаю. – Я приподнялась на цыпочки и чмокнула его в шею. Вдохнув его запах, я вспомнила, как впервые оказалась достаточно близко к нему, чтобы ощутить и навсегда запомнить этот, ни на что в мире не похожий, аромат.

Мы с мамой в тот день были в церкви и готовились к прослушиванию, когда я обнаружила неподалеку Джека, по пояс голого, вспотевшего, с ящиком инструментов на поясе. Он смотрел на меня так внимательно, что я невольно запнулась и испортила песню.

– Одри? – заинтересованно спросила мама, ее пальцы замерли над клавишами фортепьяно.

– Виновата, извиняюсь, – произнесла я, густо покраснев.

Она окинула взглядом помещение и заметила Джека, стоявшего неподалеку облокотившись о спинку церковной скамьи. Мать встала и сложила ноты, обращаясь к Джеку:

– Ужинаешь сегодня с нами, Джек?

Я приоткрыла рот от удивления – никто не сообщил мне о таких планах. Заметив кивок Джека, я сжала губы. Мама посматривала то на меня, то на него, а после одарила Джека простодушной улыбкой, ненавязчиво попросив его перезвонить ближе к вечеру, и поспешно удалилась. У меня создалось впечатление, что родители хотят свести меня с этим парнем. Вернее сказать, с этим мужчиной.

– Я не знал, что мирская музыка дозволена в храмах, – сказал Джек, выискивая что-то в ящике с инструментами.

– Она и не дозволена. – Я улыбнулась и села за фортепьяно, начав перебирать ноты. – Мне приходится скрывать свои репетиции от директора хора, и я уверена, что в итоге стану объектом сплетен на целую неделю.

– Предполагаю, годами накопленные связи твоей матери поспособствуют тому, чтобы разговоры о тебе не утихали целых несколько недель. – Он сел рядом со мной за фортепьяно и рассмеялся, увидев мое шокированное лицо. Джек потянулся к клавишам. – Я же горжусь своей склонностью ничего не замечать.

– Я это поняла, – ответила я, не сводя взгляда с его лица.

Правой рукой Джек начал наигрывать медленную мелодию, а после стал играть и левой, отчего наши плечи чуть соприкоснулись.

– Ты мне нравишься, – сказал он, чуть склонившись над инструментом. – У тебя очень милые, располагающие родители. И ты не кажешься нелюдимой, каковыми, я считал, чаще всего бывают дочери священников. Ты просто немного застенчива. Однако ты не стесняешься петь.

Эти слова заставили меня покраснеть от смущения, и я опустила взгляд, лихорадочно, но тщетно пытаясь найти предлог покинуть церковь. Вероятно, такую реакцию вызвало воспоминание о нашей первой встрече, когда Джек совершенно внезапно попросил меня удалиться из его квартиры. Тогда я подумала, что ничуть ему не нравлюсь, и полагала, что ему вообще вряд ли кто-нибудь может понравиться.

– Мне кажется, быть самой собой не так-то просто, – произнесла я едва ли не шепотом, признаваясь в том, чего никогда прежде не решалась озвучить. – Конечно, мою жизнь нельзя назвать тяжкой, она довольно проста и скучна, но я чувствую себя гораздо комфортнее под маской персонажа какой-нибудь пьесы или под мантией чужой лирики.

Джек перестал играть, и в помещении повисла тишина, преисполненная тяжестью ожидания.

– Я всегда притворялся кем-то другим. Лгал. И в этом моя работа, Одри. Ты спрашивала меня давно, чем я занимаюсь, и я задолжал тебе ответ. Но это будет нашей тайной, хорошо, Одри?

Он зарабатывал на жизнь ложью? Как мошенник?

Наши взгляды встретились, и Джек опустил руки на колени.

– Моя работа опасна, некоторые из нас погибают. – Джек тяжело вздохнул, не отводя глаз. – Я постоянно сталкиваюсь со смертью, а когда на несколько месяцев возвращаюсь домой… обнаруживаю, что потерял очередную часть своего сердца. – Он прижал руку к груди. – И я не знаю, чем все это закончится. Стану ли я чудовищем? Означает ли жажда мести, что я окончательно потерял душу?

В этот момент в моем сердце проснулось так много чувств, и каждым из них я хотела поделиться с этим человеком, опустошенным, потерянным; я хотела помочь ему. Казалось, сам воздух между нами накаляется, и, поддавшись эмоциям, я потянулась вперед и коснулась его губ своими.

Я целовалась прежде лишь раз, и тот опыт стал для меня незабываемой катастрофой. Но сейчас… все было иначе. Это был даже не мой поцелуй. Он принадлежал Джеку.

Он замер, по-прежнему смотря мне в глаза, но не отстранился и не оттолкнул меня. Прервав поцелуй, я едва заметно улыбнулась, понимая, что бушевавший во мне океан чувств не смог бы вызвать бездушный человек. Джек ошибался насчет себя, и мне просто требовалось немного времени, чтобы доказать ему это. Я встала со скамьи, продолжая смотреть на его потрясенное лицо.

– Увидимся вечером за ужином. Ты ведь знаешь, где мы живем? Позади церкви за кукурузным полем.

Я удалилась прежде, чем он успел спросить меня о чем-либо. Я даже не подозревала, что Джек заинтересовал меня как мужчина, пока он не поделился со мной своим секретом – подозреваю, что такого он еще не рассказывал никому.

Позднее вечером я по просьбе мамы резала помидоры с нашего огорода, когда папа встречал Джека у парадной двери. Как только он вошел на кухню, я сразу узнала его запах, который врезался в мою память навсегда, хотя на этот раз я не заметила на нем ни капельки пота. Он принял душ и облачился в рубашку и брюки цвета хаки. Сейчас Джек выглядел по-мужски красивым и одновременно ранимым.

Теперь, за столом в окружении родителей, моя былая уверенность улетучилась моментально, и я ни слова не могла сказать и не покраснеть от стыда. Уже через несколько минут я погрузилась в полное молчание и не проронила ни звука почти до самого окончания ужина. Однако мама заставила меня принять участие в беседе:

– Одри, покажи Джеку свой телескоп.

Осознав ее слова, я едва не опрокинула на пол тарелку. Мама хочет, чтобы я поднялась в свою спальню в компании постороннего мужчины? Неужели она так отчаянно желала, чтобы ее дочь хоть немного пообщалась с представителем противоположного пола?

– Я не думаю… – предприняла я попытку воспротивиться, однако мама жестом попросила меня замолчать.

– Иди, покажи ему. Ты же слышала: в городе он вообще не видел звезд.

Вообще-то не слышала. Как же я пропустила это?

Как только мы с Джеком встали из-за стола и смущенно засеменили в сторону лестницы, мои родители внезапно вспомнили, что опаздывают на вечерние библейские проповеди. Как только они вышли за дверь, я услышала тихий смешок Джека.

– Сегодня среда, – сказал он. – Вечерние проповеди по вторникам и пятницам.

– Знаю. – Я замотала головой, ощущая очередной прилив крови к лицу. – Извиняюсь за них. Мне кажется, они просто хотят убедиться, что я умею вести разговоры с посторонними людьми.

Джек снова рассмеялся, но воздержался от комментариев. Я открыла дверь своей комнаты, оформленной преимущественно в белых и пурпурных тонах, и пригласила его войти. Он заметил телескоп и сразу направился к нему. Установив его у окна, Джек стал смотреть на небо, пока я молча стояла позади.

Наконец он повернулся ко мне.

– Эта звезда довольно интересна. Взгляни.

Я подошла и посмотрела в телескоп. Едва взглянув на то место, куда Джек направил телескоп, я ощутила прилив жара к щекам, конечности похолодели, а сердце пустилось вскачь. Я смотрела на окна квартиры Джека, что по ту сторону кукурузного поля. Во рту у меня пересохло, и я не могла заставить себя оторваться от телескопа, боясь поймать его взгляд.

– Забавно, что телескоп был направлен в эту сторону еще до того, как я до него дотронулся, – прошептал он, сделав шаг ближе.