Дмитрий Вересов - Черный ворон (Черный ворон - 1)

• Название: Черный ворон (Черный ворон - 1)
• Автор: Дмитрий Вересов
• Жанр: Детектив

---

Девочка не могла назвать ни имен родителей, ни откуда пришла, и вообще говорила плохо, только повторяла: "Валья, Валья", будто нерусская. Но и на цыганку совсем непохожа - беленькая, зеленоглазая. Времена были лихие, начало тридцатых, много еще тогда по Руси странствовало гулящего народу - бродяги, беспризорники, неорганизованные переселенцы из голодающих местностей...

Василий Осипович не возражал, поскольку и сам тосковал без детишек. Но человек был серьезный, большой аккуратист, а потому, как только стало понятно, что девчонка перемогнется, из лихорадки выкарабкается, запряг лошадь и поехал в Хмелицы честь по чести ребенка зарегистрировать и метрику выправить. Только вот в конторе подрастерялся малость, с фамилией перемудрил. Не в ходу по деревням были фамилии-то, детей, коли возникала такая надобность, обычно записывали по имени отца. Сам лесник записан Осипов, отец его был Данилов, супруга Семирамида Егоровна - Егорова. Стало быть, Валюху надо бы Васильевой записать. Но то если бы родная была, а так выходит не разбери какая, приблудная. Значит, и быть ей Приблудовой... Ох, и влетело ему потом от бабы Симы за Приблудову, да поздно что написано пером, не вырубишь топором. Так и жили. А потом... потом Василий Осипович не вернулся с войны, баба Сима с Валентиной перебрались в Хмелицы, получившие в сорок седьмом звание поселка городского типа. Жителям по этому поводу выдали паспорта, и молодая Валентина тут же укатила в Ленинград, где зажила жизнью веселой и беспутной. И у Лизаветы, и у Таньки отчество было "Валентиновна", по имени матери.

Родив ее, Лизавету, без мужа, мать вернулась в Хмелицы, пожила немного и уехала "устраивать личную жизнь", оставив ребенка на бабушку. Потом почему-то попала на торфоразработки, где и родила Таньку неизвестно от кого, а через года два умерла. И осталось после нее, помимо дочек, только это единственное фото, не шибко добрая память у хмельчан постарше, да кружевной передничек от той куклы, с которой нашли ее в лесу - саму куклу мать увезла в Ленинград. Уже после смерти бабы Симы Лизавета с помощью Дарьи Ивановны разобрала затейливую латинскую вязь. Получилось "Бантыш-Срезневска". Может, настоящая фамилия Валентины? Даже "Приблудова" и то лучше. По Крайней мере понятнее... И еще одна диковинная вещица - прозрачный зеленый камушек в оправе из белого металла и при такой же цепочке. Сразу видно, знатная вещица, дорогая, кулон называется.

Лизавета кулон этот хранила в тряпице за кирпичом печным на чердаке, Таньке не показывала, Виктору - тем паче... Отчего умерла мать, Лизавета не знала. Бабы говорили - пила какую-то гадость. Бабушка Сима тогда уже сильно болела...

Через два дня сестры стояли на центральной площади Валдая, рядом с автовокзалом. У Таньки был при себе чемоданчик и дорожная сумка через плечо. В чемоданчик Танька сложила нехитрую одежку, бельишко, выходные туфли на каблуке. На самое дно она положила документы - свидетельство о рождении, о восьмилетнем образовании, комсомольский билет, исключительно положительную характеристику, выданную Дарьей Ивановной, и рекомендацию РОНО для поступления в музыкальное училище - последнюю бумажку в экстренном порядке выбила та же Дарья Ивановна. И, конечно же, заветный альбом. В сумке были продукты на дорогу, баночка малинового варенья для личных нужд и банка маринованных грибов в подарок Настасье - дочери бабы Сани, живущей в Ленинграде, у которой предполагалось пожить первое время. Письмо к Настасье и восемь рублей денег лежали в кармане. Еще сто восемь рублей, завернутые в чистую тряпочку, хранились у Таньки на груди, под лифчиком.

Когда подали автобус, Лизавета поспешно перекрестила Таньку. Сестры обнялись и разрыдались.

II

На ровной площадке посередине поросшего сосной склона, круто сбегавшего к озеру, стояла одноместная палаточка. Невдалеке от нее догорал костер. Возле костра на расстеленной клеенке в беспорядке валялись куски хлеба, ломти колбасы, ножи, зеленые эмалированные кружки, стаканы. Пустые консервные банки чередовались с полупустыми и совсем полными. Тут же на боку лежала порожняя винная бутылка с надписью "Херса" - любимый молодежью грузинский портвейн за рубль восемьдесят семь. Вторая бутылка, почти полная, стояла чуть поодаль, возле кустов. В кустах на мягком мху лежал долговязый блондин с орлиным носом и лениво перебирал гитарные струны. Изредка он протягивал руку к бутылке, не поднимаясь, подносил ко рту, делал глоток и аккуратно ставил бутылку на место. С озера доносились радостные вскрики и плеск, поднимался туман. Из палатки по временам слышался храп, перемежающийся тревожными стонами.

Стоял третий час ночи, но было совсем светло, и на верхушках сосен играло солнце. Блондин отложил гитару, потянулся, встал. Подойдя к костру, бросил туда несколько сухих веток, потом поднял с клеенки мятую пачку "Феникса" и закурил от горящей веточки. С озера донесся смех.

- Эй, голубки, простудитесь! - крикнул блондин. - Вылезайте, а то дядя Ник заскучает окончательно и с тоски выжрет все припасы.

- Так мы тебе и дали! - крикнули снизу, и вскоре из клубящегося над озером тумана выбежали, держась за руки, двое - упитанный молодой человек с короткой черной стрижкой и светловолосая стройная девушка.

Лязгая зубами и смеясь, они промчались мимо блондина к рюкзаку, сваленному у палатки, достали большое махровое полотенце и, разом взявшись за ого, принялись вытирать друг друга противоположными концами. На середине полотенца тела их оприкоснулись; они перестали смеяться и замерли в объятиях друг друга.

- Кончайте обжиматься, Ромео и Джульетта! - проворчал блондин. Давайте-ка лучше примем по чуть-чуть. Фаллос, из горла будешь?

- Во-первых, не буду, а во-вторых, Ник, честно, кончай звать меня Фаллосом, - несколько обиженно проговорил черноволосый. - Знаешь, еще один Фаллос, и...

- И будут два фаллоса, причем оба с обрезанием, - продолжил блондин.

- Ник, - вспыхнув, сказала девушка. - Прекрати свои антисемитские штучки. Я серьезно.

- Елочка, брось, - ласково произнес тот, кого Ник так обидно обозвал, и протянул ей рубашку. - Мы ж все тут свои. Если б я был Голдой Меир, я бы и тебя, и Поля, и Ника, и даже Ванечку, хотя он враль и пьяница, тотчас произвел в почетные евреи.

- Меня увольте, - сказал Ник. - Мне в серьезный институт поступать, так что пятый пункт мне что чирей на заднице.

Елочка фыркнула.

- Как ты, Ник, изящно выражаешься!

- Просто умею адекватно и доходчиво излагать свои остроумные мысли. Если из меня не получится дипломата, подамся на эстраду и забью баки Райкину Аркадию Исааковичу... Итак, господа, повторяю свое предложение - примем на грудь врагам нашим во устрашение?

- Если только полстаканчика, а то замерз, - нерешительно произнес черноволосый. - Елочка, ты как?

- Я чаю, - ответила Елочка.

- И что бы вы делали без папы Ника? - осведомился блондин. - Пока вы там изволили распугивать рыбку, котелок наш совсем выкипел, однако я героически сберег последние капли горячей влаги в оном сосуде, - он поднял с клеенки термос,- и даже заварил в нем душеспасительный чаек.

Он элегантно плеснул из термоса черного чаю в протянутую кружку, сходил за бутылкой и налил полстакана Фаллосу и целый себе.

- За успех предприятия! - произнес он, поднимая стакан.

В палатке зашевелились, и на свет божий явилось бледное круглое лицо под всклокоченной шевелюрой.

- Во! - торжествующе изрек Ник, показывая согнутым пальцем на палатку. Нюх у Ванечки феноменальный. Ползи сюда, страдалец Муз!

- И зачем я так напился? - простонал Ванечка, выползая из палатки. Клянусь, больше в жизни капли в рот не возьму.

- Как заметил Степе Лиходееву профессор Воланд, подобное излечивается подобным, - сказал Ник. - Правда, вечером ты, Ванечка, больше налегал на водку, но этого продукта у нас не осталось, а кой-какой другой продукт до возвращения Поля откупоривать не будем. Так что предлагаю тебе подлечиться благородной "Херсой".

- Ник, может, ему не надо? - спросила Елочка.

- А вот мы его самого спросим... Ванечка, вот тут мадемуазель Чернова, она же в недалеком, надо полагать, будущем мадам Рафалович, утверждает, что тебе не надо. Каково твое решение?

Ванечка вздохнул, поморщился, зажмурился, потом решительно тряхнул головой:

- Надо!

- Ну так иди и возьми, - сказал Ник, наливая второй полный стакан. - Как сказано выше, за успех предприятия! Закуски - на собственное Усмотрение.

Мальчики выпили и дружно крякнули. Елочка. присев на собственные джинсы, пила чай, дуя в кружку. Настала спокойная расслабленная пауза.

- Милиционер родился, - заметил чуть погодя Ник.

- Не, ребята, все-таки хорошо, что мы не пошли к Аргудовой. Сидели б сейчас, тосковали... - заметил Фаллос.

- Главное, чего мы там не видели? Как пьяный Зуев бахвалится и чистит рыло пьяному Смирнову? Как перепившийся Спирин, заблевав всю кухню, заснул в сортире? Как Малиновская вешается на шею всем подряд, а войдя в градус, уединяется со счастливчиком в чуланчик перепихнуться?