Юрий Смолич - Рассвет над морем

• Название: Рассвет над морем
• Автор: Юрий Смолич
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1956

Роман «Рассвет над морем» (1953) воссоздает на широком историческом фоне борьбу украинского народа за утверждение Советской власти.

---

— Как один вопрос? — удивился Ласточкин. — Вы же сказали — три раза по три. Девять вопросов.

Риггс положил свою тяжелую руку на сухую небольшую руку Ласточкина, лежавшую на подлокотнике кресла, и произнес зловеще:

— Слушайте, Ласточкин! Всему есть границы. Вы храбрый человек, даже отчаянный. Я понимаю вас: вы тянете и дразните. Однако не преувеличивайте своих сил. Вы хотите выиграть время, но можете проиграть жизнь. — Риггс перебил себя: — Я понимаю, вы согласны отдать жизнь. Вы, большевики, удивительные люди, и вам не жалко собственной жизни. Но не надейтесь, что мы пожалеем вашу жизнь.

— А я и не надеюсь, — просто сказал Ласточкин.

Впрочем, Ласточкин тоже решил покончить эту «игру». В самом деле, дразнить можно только до определенной границы. Враг взбесится, и тогда он, Ласточкин, действительно ничего не выиграет: не затянет дело, а, наоборот, ускорит. Надо найти другой способ, чтобы оттянуть развязку.

— Итак, будете вы отвечать или нет? — снова спросил Риггс. — Первый вопрос: фамилии членов Ревкома?

Ласточкин молчал. Но когда Риггс, сатанея, произнес свое «ну?» — Ласточкин начал говорить:

— Фамилии? Пожалуйста: Жанна Лябурб, Жак Эллин…

— Ласточкин! — закричал Риггс. — Вы опять! Нам не нужны мертвые!

Ласточкин с нескрываемой грустью сказал:

— Вы убили их, но они действительно были членами Военно-революционного комитета.

— Имена живых вы нам скажете? — спросил Риггс тихо, и в его приглушенном голосе прозвучала угроза — страшная и реальная.

Ласточкин подумал, вздохнул — это был искренний вздох — и сказал:

— Неужели вы, опытные разведчики, не понимаете, что нельзя нападать на человека сразу? Вы столько наговорили мне, столько задали вопросов, а… — Он помолчал. — А собраться с мыслями, взвесить все… всю прожитую жизнь и то время, которое еще суждено жить, вы не даете возможности. Поймите же, что так мы будем тянуть без конца. Или… или… вы можете взбеситься и убьете меня…

— Нет! — сдерживая бешенство, прохрипел Риггс. — Мы не убьем вас так просто. Мы еще… Словом, не рассчитывайте на наше мягкосердечие, Ласточкин.

— Вот видите! — грустно промолвил Ласточкин. — А взвесить все это, сосредоточиться… Неужели вы думаете, что мы, большевики, не живые люди?

Риггс долго молчал, глядя на Ласточкина из-под козырька своего кепи. Он взвешивал. У маленького человека, сидевшего перед ним, был могучий дух — такой могучий, что Риггсу еще не доводилось встречать подобных людей. Уничтожить большевистского руководителя было очень легко — один выстрел! Но что будет от этого иметь Риггс? Перед Риггсом сидел живой узел, связывавший в себе всё — все нити. Разве это бизнес — взять и просто уничтожить узел? А нити? Разве выпадет в другой раз такая удача? И если даже ему в руки попадется сам Котовский, то можно ли надеяться, что этот узел будет развязать легче? Нет, эти большевики поистине удивительные, невиданные, необычайные для Риггса люди! Неужели же он, матерый агент Эф-Би-Ай, не в силах распутать этот узел и разобрать его по ниточке? На кой черт тогда вообще разведка? Стрелять из пулеметов — и все? Но куда стрелять, в кого, когда? Невозможно же уничтожить здесь все население и остаться со своими пулеметчиками одним на голой, выжженной земле! Кому это нужно? Какую выгоду извлечет из этого Риггс и та сила, которую он здесь представляет?

— Хорошо, Ласточкин, — тихо сказал Риггс, — я согласен. Мы дадим вам время на размышление.

Риггс давно уже решил дать Ласточкину время на размышление — не только для того, чтобы Ласточкин подумал, а и потому, что сам он, Риггс, уже еле держался. Он ведь приехал сюда еще вчера, еще до этого чертова шторма. С тех пор у него не было во рту ни росинки, а в голове прямо гудело. Ведь он тоже — хоть разведчик — живой человек.

— Сколько вам надо на размышление? — спросил он.

— А сколько бы вы могли дать?

Риггс снова вспыхнул:

— Ласточкин, мы с вами не купцы, чтобы затевать здесь торг…

Ласточкин искренне удивился:

— Ну что вы! Я как раз купец второй гильдии. Да и про вас знаю, что вы представитель банкирского дома Рокфеллеров…

Мгновение казалось, что Риггс схватится за пистолет. Он даже побелел. Но сразу же отошел и захохотал. Он хохотал долго. Ласточкин, тоже посмеиваясь, наблюдал, как он раскатисто хохочет.

Риггс утер слезы, выступившие у него на глазах.

— Нет, Ласточкин, правда, — сказал он, еле переводя дух, — идите ко мне на службу. Не в банкирский дом Рокфеллеров, а, знаете, в американское Эф-Би-Ай. Идея? А?

— Эф-Би-Ай? — переспросил Ласточкин.

— Вот именно. Это наша разведка. — Риггс хлопнул Ласточкина по руке. — Это — предложение! А?

Ласточкин покачал головой и хитро прищурился.

— Это… тоже надо… обдумать…

Но Риггс уже перестал смеяться и решительно поднялся. Он спросил сурово:

— Так вот, сколько времени вам понадобится?

Ласточкин сказал:

— Вы предлагали длительное путешествие по странам Запада…

— Это отпало! — отрубил Риггс. Затем добавил: — Об этом и речи быть не может до тех пор, пока вы не дадите ответа на наши вопросы.

— Я так и подумал сразу, — кивнул Ласточкин. — Как только вы заговорили о путешествии, я понял, что это связано с вопросами…

— Вот и хорошо. Так сколько?

Ласточкин покосился на Риггса.

— Неделя не будет много?

Риггс топнул ногой:

— Ласточкин, бросьте издеваться!

— А пять дней?

Риггс снова топнул.

— Переведите счет на часы, Ласточкин.

Тогда Ласточкин сказал решительно:

— Три дня, и ни минуты меньше!

Риггс не взбесился, только внимательно поглядел на него.

— Почему именно три? Что должно произойти за эти три дня?

Ласточкин пожал плечами.

— Я дам ответ.

— Один день! — заревел Риггс. — Один день, и ни минуты больше!

Слушайте, Риггс, — спокойно сказал Ласточкин, — давайте, правда, не будем торговаться.

Он сказал это так, что Риггс понял: дальнейшие разговоры ни к чему. Риггс стоял, глядя себе под ноги, упершись руками в бока. Что предпринять? Позвать мальгашей и начать пытку? Но у этого большевика такой характер… Риггс имел жизненный опыт и чувствовал: если начнешь пытать, то наверняка не вырвешь ни слова. Нет, таких надо сначала помучить, вытянуть из них всю душу, все жилы, а тогда…

Риггс сказал:

— Думайте, Ласточкин, думайте. Я предоставлю вам эту возможность. Но каждую минуту будьте готовы дать ответ на мои вопросы. Думайте скорее, Ласточкин, — в этом ваше спасение.

Он приоткрыл дверь и крикнул что-то в коридор.

Вошел мальгаш. Тесак он держал в руке. За ним появился грузин в форме унтер-офицера русской армии.

— Отведите арестованного, — приказал Фредамбер. — Пол-литра воды и двести граммов хлеба на день.

— О! — сказал Ласточкин. — Вы очень заботливы. На мой аппетит этого хватит.

— Тогда сто пятьдесят граммов, — сказал Риггс.

Когда Ласточкин уже переступал порог, Риггс позвал:

— Минутку, Ласточкин!

Ласточкин остановился. Риггс спросил почти по-приятельски:

— Скажите, Ласточкин: почему вы так самоуверенны и почему вам все-таки многое удается, а…

— А вам нет — хотите вы спросить? — подсказал Ласточкин.

Риггс дернул плечом.

— Я не то хотел сказать, я хотел…

Но Ласточкин перебил его:

— Это потому, Риггс, что я — дома и меня поддерживает мой народ; а вы, как вор, залезли в чужую хату — и, значит, не можете рассчитывать на гостеприимство.

Риггс махнул рукой.

— Ну, довольно! Уведите его!

Ласточкин шел по коридору, меж двумя переборками, стоявшими близко одна к другой. Сейчас идти было легко — транспорт чуть-чуть качало. Но Ласточкин двигался с трудом, ноги подкашивались, он был почти без сил. Не менее двенадцати часов тянулась эта первая «беседа»… Как затянуть допрос? Ведь восстание намечено через неделю…

Пока солдат-грузин возился с заржавевшим замком, Ласточкин, стоя перед дверью своей каюты, напряженно прислушивался. Кто здесь еще, кто, кроме него, попал в эту плавучую тюрьму? Кто отозвался на его крик?..

Ласточкин вошел в каюту, за ним скрипнула дверь, но солдат не уходил. Он стоял в коридоре и глядел на Ласточкина сквозь щель. Вдруг он сказал:

— Ты сильный человек, Ласточкин… Замечательный!

И закрыл дверь. Снаружи загремел засов.

4

Все подполье было поставлено на ноги.

Где Ласточкин? Жив ли он?

В ночь, когда Ласточкин исчез, в морг привезли двадцать семь трупов. Подпольщики проникли в морг и осмотрели все трупы: Ласточкина среди убитых не было. По дороге к Большому Фонтану разведчики Ревкома обнаружили еще восемнадцать трупов расстрелянных людей. Они были забросаны свежей землею. Могилу раскопали. Это были рабочие с разных заводов и какие-то неизвестные, очевидно нездешние, люди. Ласточкина среди них не было.