Джанет Чарльз - Одесское счастье

• Название: Одесское счастье
• Автор: Джанет Чарльз
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2014

"Краткая история тракторов по-украински" и "Отчаянные домохозяйки" схлестываются в этом увлекательном экскурсе в растущую индустрию невест по переписке – бизнес, в котором любовь и брак тесно переплетены с сексом и коммерцией.

Украинский город Одесса – юмористическая столица бывшего СССР – предстает перевернутым вверх тормашками городом, где официанты зарабатывают больше врачей, где заправляют бандиты, в чьих руках сосредоточено все от запчастей к телефонам до лекарств, городом, где больше никто не смеется. После многомесячных поисков работы выпускница-инженер Дарья поступает на хорошую должность секретаря в иностранной фирме. Но у каждого достойного места свои недостатки, и в случае Дарьи таковым становится начальник, мистер Хэрмон, ясно давший ей понять, что первейшая ее обязанность - удовлетворять его сексуальные аппетиты. Дарье удается избежать домогательств Хэрмона, уговорив стать его любовницей свою соседку Ольгу, но та вскоре кладет глаз и на должность Дарьи.

Героиня между тем начинает подрабатывать переводчиком в брачном агентстве "Совет да любовь", которое устраивает вечера, где одинокие американцы знакомятся с ищущими себе пару одесситками. Бабушка Дарьи хочет, чтобы внучка навсегда уехала из Украины, и всячески склоняет ее к замужеству с иностранцем, но Дарья уже влюблена в местного парня. Ей приходится сделать выбор между родной страной и Америкой, между обаятельным и безответственным бандитом Владом и учителем Тристаном, который вдвое старше нее. Из понятных соображений Дарья выбирает безопасность и Америку, вот только жизнь там оказывается совсем не такой, какой рисовалась в мечтах...

"Одесское счастье" – это ироничный, нежный и пропитанный черным юмором роман о браке, о желаниях, исполнения которых стоит бояться, и о последствиях строительства коммунизма. Это роман о выборе и о жертвах, на которые идут люди, стремясь к любви и стабильности.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Куратор: LuSt

Перевод: LuSt, delita, Squirrel, ЛаЛуна, Trinity, Еленочка, Мел Эванс, makeevich            

Редактура: LuSt, codeburger

---

Я улыбнулась, представив, как она, забавляясь, кладет снимок фермера Брэда к письму стоматолога Мэтью и наоборот. Ойц, разбитое не срастется. Что же я наделала с нашей дружбой?

– Интересно, что все они хотят связаться с нашими женщинами, – прищурилась бабуля на письма и фотографии, разбросанные по столу. – Чем же им родные американки не угодили?

Таки да, спрашивается вопрос. Я тоже не имела понятия. Перевела шесть писем и устроила себе перерыв: размяла шею и плечи. Куда ни глянь, со всех стенок в комнате сурово взирали иконы. Я постоянно осторожничала, чтобы не брякнуть ничего лишнего про религию.

Бабуля за свое еврейство крепко настрадалась во времена Советского Союза – в тогдашних документах обязательно указывалось, украинец ты или еврей. Не в смысле представитель иудейского вероисповедания, а как человек другой расы. Низшей расы.

Мама в свое время не поступила в университет, потому что была еврейкой, а их количество по вузам строго квотировалось. Не знаю, как бабуле такое удалось, но она, сменив документы, прописалась в украинки (взятки?) и всем сердцем приняла православную веру (отречение?). Все это она сделала заради меня, чтобы дать мне правильную фамилию и возможность получить верхнее образование. Поэтому я держала рот на замке и слова не говорила против девяти ликов, постоянно подглядывавших за нами со стен.

Надежды мужчин и мечты женщин колыхали меня куда сильнее, чем отчеты мистера Хэрмона. Я не возражала коротать вечера с этими письмами, перекладывая с языка на язык, с почвы на почву мысли и желания незнакомых людей. Мы с бабулей устраивались на диване: я писала, а она вдумчиво изучала фотографии. Я вполне себе неплохо освоила чтение между строк, по крайней мере, я так считала.

По субботам я встречалась с клиентками в офисе агентства «Совет да любовь» (гостиной Валентины Борисовны), учила их английскому, переводила их письма, а заодно делилась своим опытом онлайн-знакомств и убеждала в необходимости соблюдать осторожность. Но они свято верили, что американские мужчины все как на подбор богатые, добрые и вообще со всех сторон образцовые. Хотя, тут не поспоришь, в сравнении с нашими отечественными бабниками, алкоголиками и тунеядцами иностранцы казались вне конкуренции.

Трудно было не принимать истории новых знакомых близко к сердцу.

К примеру, напротив меня обычно сидела Лена, натуральная блондинка тридцати одного года от роду с морщинкой посреди лба. Ей пришло такое вот письмо: «Дорогая Елена, я мормон, живу в Уилбуре, штат Вашингтон. Моя жена умерла, и трем моим детям необходима мать». Ежу понятно, что ему нужна нянька и кухарка в одном лице и забесплатно, но убедить в этом Лену я не смогла. Она продиктовала такой ответ: «Дорогой Рэнди, я тоже вдова («Честно говоря, это неправда, – призналась она, – я никогда не была замужем».) и очень беспокоюсь за своего сына, который растет без отца. Мне бы хотелось быть вместе с сильным мужчиной, способным позаботиться обо мне и о моем мальчике». 

Несколько писем спустя она отправилась в Уилбур по «визе невесты» – трехмесячному разрешению, которое американское правительство дает иностранкам, чтобы те могли пожить со своими будущими супругами гражданским браком. Испытательный срок. С Лениной стороны было очень смело сорваться в чужую страну, не зная языка и не имея никаких сведений о мужчине, за которого собиралась замуж.

Получив от Лены приглашение на свадьбу, мы очень за нее радовались. И даже завидовали. Она объяснила, что двух недель ей оказалось достаточно, чтобы  решиться навсегда остаться в Америке. В следующем письме она описала, как ее непьющий муж вылил в туалет шампанское, которое она купила, чтобы отпраздновать их бракосочетание. А еще он не прикасался ни к чаю, ни к кофе, потому что в них содержится кофеин. Бедная Лена даже пожалилась, что жить не может без утреннего чая. Месяцем позже она уже копила деньги на возвращение домой, поскольку ни Рэнди, ни его дети ее ни в грош не ставили. А потом мы получили открытку с известием о ее беременности. Вскоре она сообщила, что совсем не скучает по кофеину и ужасно поздоровела, следуя наставлениям Рэнди. Дальше она нам не писала. Если честно, ни я, ни Валентина Борисовна по ее новостям не скучали. Нас смуряло, что Лена не просто приспособилась жить по суровым правилам нового мужа, но и всей душой их приняла.

                  * * * * *

Мистер Хэрмон все больше и больше времени проводил с Олей и все меньше и меньше в офисе. Как-то, закончив все свои дела и его задания на день, я полезла в Интернет, но мне было трудно сосредоточиться. Беспокойно ерзая на стуле, я задавалась вопросом, где же шеф. Когда он вернется? И с чем? Что, если он отдаст-таки своей крале мою завидную должность? Нет, он так со мной не поступит, ведь не поступит же, нет? Чем дольше мистер Хэрмон отсутствовал, тем сильнее я мандражировала. До того додрейфила, что набрала его домашний номер.

Никто не снял трубку.

Куда же он, на минуточку, делся?

Я развернулась обратно к компьютеру. Бесплатный период на сайте знакомств закончился, но я продолжала с надеждой в сердце переписываться с мужчинами, сообщившими мне свои электронные адреса. К сожалению, тот, что поначалу вещал о своей любви к Господу, как дальше открылось, еще выше ценил «порно». Заглавными буквами он спросил у меня: «ЛЮБИШЬ КОНЧАТЬ?» Я ответила: «Предпочитаю рубить концы» и заблокировала его адрес. Некоторые вызывались приехать ко мне в гости в Одессу, штат Техас, хотя я несколько раз объясняла, что живу не в Штатах, а на Украине.

Клиенткам агентства «Совет да любовь», которые получали письма на бумаге, похоже, больше везло по части результативности. Им мужчины присылали неслабые опупеи, в которых читались настоящие чувства. Но ничьи письма не запали мне в сердце так глубоко, как послания Уилла из Альбукерке к Миле из Донецка. Произнося вслух его слова, я ощущала их поэзию. А его фото напомнило мне Коула, американского бойфренда Джейн: такой же темноволосый, улыбчивый джентльмен.

Раз в две недели Мила десять часов ехала на автобусе в Одессу. Врывалась в офис с бутылкой самогона, разливала его по тоненьким чайным чашкам Валентины Борисовны и плюхалась в кресло напротив меня.

– Ну что, девки? Клюнули на меня еще какие лохи?

Сорокалетняя, дымящая как паровоз отставная проститутка Мила материлась, словно шахтер, а ее прокопченные зубы желтизной сравнялись с ее же дубленой сальной кожей. Она получала письма, деньги и подарки от девяти американских мужчин. (Когда они просили ее фото, Мила отсылала портрет своей дочки, в прошлом году ставшей «мисс Донецк».) Раз я проговорилась, что имею симпатию к Уиллу, а она ответила:

– Да забирай на здоровье! Черт, детка, он же нищеброд. Сколько я с ним не мудохалась, так ничего и не вытянула. Лучше подою Монти из Палм-Спрингс или Джо из Лос-Анджелеса. А Альбукерке – это где такая дыра?

В обмен на самого не надойного из ее кавалеров я купила для Милы букет желтых роз и вручила ей десять долларов. Долг платежом красен. Уилл безропотно переадресовался от «дорогой Милы» к «дражайшей Дарье».

Переписываться по электронке было проще и быстрее, поэтому большую часть писем я наколачивала на работе. Когда мистер Хэрмон нарисовался ближе к обеду, он хлопнул меня по плечу и похвалил за усердие. Польщенная, я улыбнулась.

– У тебя красивые зубы, – отметил он. – Тебе нужно чаще улыбаться, чтобы окупить мое вложение.

Я ожидала увидеть на его лице мерзкое выражение, которое часто наблюдала в первые дни после того, как он на меня набросился, но мистер Хэрмон смотрел спокойно и даже добродушно. Похоже, мне обратно подфартило. Не хотелось иметь его во врагах. Только через него у меня получалось переписываться с Уиллом и Джейн и копить деньги на квартиру в центре. Хотя промежду нами с шефом по-прежнему случались напряженные моменты, наше кружение по офису стало больше напоминать танец, а не сшибку, и мы довольно успешно трудились в четыре руки. Сдается мне, мистер Хэрмон считал себя добрым боссом, поскольку изредка хвалил мою работу и по пятницам отпускал меня домой пораньше. Как будто это не он преследовал меня целый год и ревновал ко всем мужчинам, смотревшим на меня или, пуще того, заговаривавшим со мной. Как будто это не он пытался меня изнасиловать. Зато сейчас он умудрялся не замечать, что я подрабатываю сводней. Мистер Хэрмон не первым придумал помнить из истории только те эпизоды, в которых отметился в положительной роли. Мне его урезанная версия событий нравилась гораздо больше целиковой, и я решила тоже ее придерживаться.

Похоже, наша шахматная партия подошла к концу. Пат.

Счастье таки есть!

Мистер Хэрмон первую половину дня избавлялся от наших с ним фотографий: на Привозе, перед оперным театром, в порту. Вытаскивал их из рамок и вставлял свои новые снимки с Олей. Все то же самое – и места и позы, – только его руки обнимали теперь не меня, а ее. Потом он остановился перед моим столом, держа наши фото, вроде как не зная, что с ними делать. Разок глянул на мусорную корзину. Но вдруг протянул эту пригоршню воспоминаний мне и спросил: