Эрика О'Роурке - Избранная

• Название: Избранная
• Автор: Эрика О'Роурке
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 0101

Двое мужчин. Два мира. Одно решение.

Мо Фитцжералд хотела вести нормальную жизнь. Но когда ее лучшая подруга убита, а на нее охотятся таинственные тени, ничто не может остаться прежним. Мо знакомится с миром, в существование которого никогда не верила. Внезапно девушка оказывается в самом сердце войны таинственных магических сил. Теперь она должна решать — между двумя мирами, двумя судьбами и двумя одинаково прекрасными, но в тоже время опасными мужчинами…

---

— Только в команде В, — пробормотала Кона, мрачно осматривая каминную полочку.

— Мы так рады, что ты все еще в школе Святой Бриджит, Мо, и можешь помочь Коне. Ей понадобится родное лицо, чтобы ей показали… — голос миссис Грей сорвался. Никто не говорил очевидного.

Это Верити должна была бы показывать все Коне, научить ее, как сделать школьную юбку покороче, но понимание задушило разговор как одеяло.

— Я справлюсь сама, — Кона вырвала руку у матери и прижала ее к груди.

— Констанца, — сказала Евангелина, — не нужно вести себя так опрометчиво. Ты никогда не знаешь, откуда может понадобиться помощь или, вероятно, когда она тебе понадобиться

— Все равно, — она вышла из комнаты, а миссис Грей озабочено проследовала за ней. Дядя Билли отошел в сторону, чтобы пропустить их.

— Бедняжка, — сказал он и покачал головой. Он ласково прикоснулся к моей руке и одарил Евангелину печальной улыбкой. — Мои соболезнования. Верити была очень особенной девочкой.

— Да. Она была такой.

— Вы на долго останетесь в городе? — спросил он. Это было похоже на вежливую беседу-допрос. «Я занимаюсь тем же, чем и все остальные» — обычно говорил он.

Евангелина наклонила голову в сторону, ее глаза пылали и были зоркие как у птицы. — Пока все не урегулируется. Я закрыла свой магазин в Луизиане на неопределенный срок.

Дядя Билли кивнул. — Это преимущество, если ты сам себе шеф, я всегда это говорил.

— Действительно, — он держала чашку с кофе прямо перед собой и молчала. Тишину нарушал только звон тарелок, столовых принадлежностей и неясных голосов дамского круга на кухне, которые счищали остатки еды с посуды и ополаскивали ее.

Дядя Билли, кажется, был доволен тем, что оставался рядом со мной. Это было мне не на руку. Я не планировала, делать решающий шаг в его присутствии, но, наверное, другой возможности просто нет.

— Ах… Евангелина? Я оставила здесь пару вещей. В комнате Верити. Вечером, — вообще-то, это не было ложью. Моя сумка с камерой, зубной щеткой, косметичкой и, прежде всего, со статьей, которую я писала для подачи заявления в Нью-Йоркский университет, лежала в комнате Верити. — Мне нужно это вернуть прежде чем школа снова начнется. Ничего страшного, если я ненадолго загляну туда и заберу?

Надо надеяться, что она приписала факт того, что мои руки и голос дрожали, к обстоятельствам этого дня, но дядю Билли нельзя было обмануть.

Он прошептал что-то так тихо, что я едва могла слышать, однако, он освободил мою руку и пристально рассматривал свечи на каминной полке.

Евангелина поджала губы, бросила взгляд через дверь, через которую ушли Кона и ее мать, и кивнула один единственный раз. — Ты же знаешь дорогу, не так ли?

Я уже сотни раз поднималась по этой лестнице так, что, наверное, смогла бы сделать это с завязанными глазами.

Даже в черных балетках было довольно трудно подниматься по золотым дубовым ступеням, ведущим наверх. Мимо фотографий: Верити и Кона еще младенцы и ухмыляются, толстощекие маленькие дети, девочки с дырками на месте выпавших зубов, а затем подростки.

В отличие от общих школьных фотографий у меня дома на каминной полке там не было никаких личных фотографий Верити в возрасте между детством и юностью, так как она полностью перескочила эту фазу.

Это могло бы нервировать, если бы она не была моей лучшей подругой. Собственно, это все равно нервировало…

Были также фотографии Коны, маленькая сестренка, плетущаяся по пятам. Внезапно, я вспомнила, как мы с ней играли в Барби, и о том, как Кона никогда не жаловалась, если мы давали ей куклы с плохими прическами или странно сломанными ногами.

Она была просто рада тому, что Верити позволяла ей быть с нами. Теперь не будет никаких новых фотографий Верити, а Кона больше не была младшей сестрой.

Я также внимательно осмотрела семейный портрет, и даже промелькнула нотка ревности, которая всегда зарождалась во мне, когда я видела их. Этого никогда не было достаточно, чтобы вывести из себя, а Верити никогда ничего не говорила по этому поводу, но это всегда присутствовало.

Мои внутренности слегка стягиваются, как они стояли вместе из года в год, крепкая, улыбающаяся семья. У нас не было таких фотографий дома. Тяжело сделать хорошую рождественскую фотографию в бронированной стеклянной тюрьме.

Перед комнатой Верити я остановилась и прикоснулась рукой к стеклянной дверной ручке; моя ладонь была мокрая от пота, дыхание ослабело. Страх не помог бы мне. Потеря Верити тоже. Мне нужны были сведения, и это был самый верный шанс добраться до них. Поэтому я открыла дверь и вошла.

Запах Верити, лимонные свечи и дорогой шампунь, ударил в нос. Я вдохнула так глубоко, как могла и прищурила глаза. Ее облик начал расплываться в моем сознании, но запах заставил его вернуться вместе с миллионами воспоминаний.

Я не могла поверить, что за такое короткое время так много забыла.

Я тщательно закрыла за собой дверь и повернулась вокруг, осматривая комнату. Бирюзовые стены, шоколадное пуховое одеяло на кровати. Это была та самая уютно заставленная комната, которую мы покинули тем вечером.

Я услышала, как со звоном постукивают друг о друга висюльки на «музыке ветра», и движением руки остановила их движение.

Письменный стол Верити был все еще усеян стопками с журналами, различными дисками, музыкальными нотами с ее корявыми заметками и программами театральных представлений, которые мы посмотрели.

Между тем, там находился пустой прямоугольник, где стоял ее ноутбук. Полиция забрала компьютер с собой. Если она доверила все тайны ему, то теперь они были потеряны для меня.

Но я знала, что Верити не стала бы прятать что-то секретное на своем MacBookе, нет, если Кона могла войти внутрь и найти это. Ее способность подбирать пароли была просто удивительной и внушала уважение. Наверное, через десять лет она смогла бы стать руководителем NSA.

Это было чудом, что Верити и я перед лицом ее сестры и моей матери вообще могли иметь какие-то секреты. По крайней мере я так всегда думала.

Думай. Через несколько минут кто-нибудь может прийти в поисках меня, и тогда я упущу эту возможность. Я медленно повернулась по кругу, попыталась что-нибудь увидеть, что-то такое, что было не на своем месте, что-то новое, что-то из летних каникул.

Что-то, что совсем не подходило Верити, которую я знала. Девушку, которая умерла в проходе, как начинало мне казаться, я не знала совершенно.

На подоконнике стояла моя осевшая мрачная курьерская сумка оливкового цвета. Я быстро просмотрела ее, чтобы убедиться, что полиция случайным образом что-то не прихватила из моих вещей, закинула ее на плечо, продолжая искать дальше.

Ничто не бросалось в глаза, но в комнате чувствовались легкие изменения, как будто что-то было сдвинуто на пару сантиметров влево, с тех пор как я была здесь последний раз.

— Ты рада снова быть здесь?

Верити пожимает плечами. — Конечно. — Она кажется немного странной. Смущенной. — В Новом Орлеане все было так ужасно?

Она снова пожимает плечами и перекатывается по кровати, смотрит пристально в потолок. — Не очень.

— Сексуальные парни?

— Думаю, да. — Она выпрямляется и скрещивает ноги в позе лотоса. — Архитектура невероятная, Мо. Многое уже разрушено, но то, что расположено в районе Гарден, великолепно. И музыка безумно хорошая.

— Ну, ты получила жемчужины? — поддразниваю я ее. — Ты знаешь, я слышала, что нужно сделать, чтобы их получить.

Она бросает в меня подушку, смеется, немного пододвигается и лежит, свесив голову с края кровати. Ее волосы разлетаются в красивом золотом сиянии по темному пуховому одеялу. Она кажется нервозной, беспокойной и рассеянной.

Каждый раз, когда я спрашиваю ее о том, что что-то не так, она улыбается, но ее улыбка не достигает ее глаз.

Она встает, идет к книжной полке, рассматривает снежный шар, который она привезла с собой.

— Я действительно скучала по тебе, — говорит она через минуту. Она наклоняет шар и снова переворачивает его. — Ты знаешь, это была не моя идея.

— Конечно, — сказала я. — Я знаю. Но кого это беспокоит! Ты снова дома. Все будет так, как раньше.

Верити открывает рот, чтобы что-то сказать, затем снова закрывает его и смотрит в сторону. — Конечно.

— За исключением того, что мы теперь в двенадцатом классе. Это вообще самый лучший учебный год, я тебе точно говорю!

Какое-то время она не отвечает, только нежно трогает снежный шар и пристально смотрит на него. — Пошли поедим мороженое. Я сейчас расплавлюсь.

— Ты привезла с собой жару.

— Да, — говорит Верити. — Должно быть это так.

Я посмотрела на полку. Там стояли снежные шары ото всюду, где была Верити — из Нью-Йорка, Сан Франциско, Мехико, Минеаполиса и, конечно, из самого Чикаго. Ригли Филд, институт искусств, Нейви Пир, аквариум Шеда. Один у нее из района выращивания фруктов, другой из нашей поездки на лыжах в восьмом классе.