Максим Лебский - Курды. Потерянные на Ближнем Востоке

• Название: Курды. Потерянные на Ближнем Востоке
• Автор: Максим Лебский
• Жанр: Политика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906861-48-1

Курды – рассеянный народ без государства, который десятилетиями воевал за свою независимость. Сегодня курды выступают в роли силы, за которой может остаться последнее слово в новой мировой войне. Ведь именно сейчас весь мир следит за событиями на Ближнем востоке в ожидании того, возникнет ли новое государство Курдистан или очередная кровавая бойня перерастет в Четвертую Мировую войну?! В орбиту противостояния на горячей ближневосточной территории втягиваются все новые страны, в том числе Россия и США.

Эта уникальная, первая в своем роде книга расскажет о малоизвестных и ярких страницах жизни курдов, расселенных в границах Турции, Ирана, Ирака и Сирии.

---

Среди самых крупных профсоюзных организаций Турции выделяются два профсоюза – Тюрк-Иш и DISK (Конфедерация революционных рабочих профсоюзов[178]. Всего в профсоюзы на 1979 г. входило свыше 2,4 млн рабочих[179]. Специфика рабочего движения Турции преломляла в себе общие закономерности развития мирового рабочего движения. Тюрк-Иш был официальной и самой крупнейшей профсоюзной организацией в стране. В его основах лежал принцип невмешательства профсоюзов в политическую борьбу. Данный профсоюз придерживался реформисткой стратегии на базе достижения лишь улучшения экономических условий существования рабочих[180]. Очень показательна реакция руководства Тюрк-Иш на забастовку шахтеров Зонгулдака в марте 1965 г. Сопротивление против несправедливых изменений в оплате труда охватило практически всех шахтеров данной области (46 тыс. человек). В ходе столкновений с полицией 2 шахтера были застрелены, а 49 человек арестованы. Реакцией рабочих на применение силы со стороны властей была постепенная политизация протеста. Руководство Тюрк-Иш всячески открестилось от действий рабочих, назвав их «100 %-ной провокацией»[181]. Закономерно, что популярностью Тюрк-Иш пользовался именно среди отсталых слоев рабочего класса, которые были задействованы на государственных предприятиях, созданных в 20-е и 30-е гг. Указанные предприятия были разбросаны по всей стране, что затрудняло рост политического сознания рабочего класса. В противоположность рабочим из Тюрк-Иш сторонники ДИСК в основном были задействованы на предприятиях частного сектора, возникших в 50-е гг. крупных промышленных агломерациях (Измир, Стамбул, Измит)[182].

Наиболее значимые вехи забастовочной борьбы рабочего класса Турции в 70-х гг. тесно переплетены с судьбой ДИСК. Этот профсоюз был основан в 1967 г. в Стамбуле в противовес официальному и соответственно ручному Тюрк-Иш. Основателями ДИСК были Кемаль Тюрклер, Риза Куас, Ибрахим Гюзелдже, Кемаль Небиоглу и Мехмет Альпдюндар. За исключением Мехмета Альпдюндара основатели профсоюза также стояли у истоков РПТ (Рабочей партии Турции), созданной ранее в 1961 г. Новый профсоюз с первых лет своего существования начал смелую борьбу за права и достоинство рабочего класса, воспринимая противоречие между рабочими и буржуазией как основополагающий принцип буржуазного общества[183]. 16 и 17 июня 1970 г. вошли в историю турецкого пролетариата как дни героического сопротивления против действий турецкой военщины, выкатившей на улицы танки и бронетранспортеры для подавления рабочих демонстраций. В одном Стамбуле было убито 4 человека, ранено около 200. Волна пролетарского сопротивления против закона, ограничивающего деятельность ДИСК, завершилась 31 декабря двухчасовой забастовкой, в которой приняло участие 1 млн человек[184].

После временного спада в 71–72 гг., с наступлением 1973 г. появляются тенденции роста рабочей активности. Стачку начинают 40 тыс. рабочих Федерации профсоюзов энергетических и газовых отраслей промышленности. Крупным профсоюзным центром этих лет стал Измир. Здесь в первой половине 1975 г. более 40 тыс. текстильщиков объявили забастовку, руководство предприятий ответило на это локаутом, но ничего этим для себя не добилась. Напротив, это вызвало мощную волну рабочей солидарности, выразившейся в забастовке, парализовавшей весь Измир. В ней приняло участие около 70 тыс. человек[185].

Господствующий класс стремился всячески изолировать профсоюзы от влияния левых политических партий под предлогом борьбы против использования рабочих со стороны «экстремистов и анархистов», но эта политика встречала мощный отпор со стороны наиболее передовых рабочих. В 1976 г. по инициативе ДИСК в Стамбуле впервые прошла первомайская демонстрация, собравшая 500 тыс. участников. Основными лозунгами ее стали: 40-часовая рабочая неделя против 48-часовой, повышение заработной платы, ограничение роста цен, запрет локаутов, отмена 141 и 142 статей Уголовного кодекса, предусматривающее запрет «коммунистической деятельности»[186].

Забастовочное движение достигает своего пика в 1980 г. Если за весь 1977 г. произошло 116 забастовок, в которых приняло участие 31 765 тыс. рабочих, то за первые пять месяцев 1980 г., 54 тыс. рабочих организовали 388 забастовок. Что важно отметить, из общего числа участников 76,7 % являлись членами ДИСК, 17,1 % – Тюрк-Иш, 4 % – независимых профсоюзов[187]. За 13 лет существования численность ДИСК многократно увеличилась, в 1967 г. – 67 тыс. человек, в 1980 г. – 500 тыс. человек[188].

Наряду с профсоюзами еще одним кадровым источником для левых организаций выступили университеты. Турецкие студенты к концу 60-х тяжело переживали сопричастность своей страны с блоком НАТО, который осуществлял агрессию против национально-освободительных движений в странах «третьего мира». Политическая активность турецких студентов была частью молодежной «революции» 1968 г., развернувшаяся от Мексики до Ближнего Востока. В ноябре 1968 г. студенческие ассоциации Турции провели антиимпериалистическое шествие от Самсуна до мавзолея Ататюрка в Анкаре. На их плакатах было написано: «Марш Мустафы Кемаля за полную независимость Турции». Сама форма акции имела символический характер, т. к. марш означал, что движение Ататюрка продолжает свой путь к целям национального освобождения[189].

Антиамериканские настроения были очень сильны в Турции, что выразилось в многочисленных демонстрациях между 1968 и 1971 г. Наиболее крупные из них произошли в июле 1968 г. и январе 1969 г. в Стамбуле и Анкаре. Выступления были спровоцированы прибытием шестого флота США в Стамбул и Измир. Стамбульские студенты преследовали американских моряков, сбрасывая их в море. Острая общественная реакция вынудила американский флот покинуть Босфор. 16 февраля 1969 г. на антиамериканскую демонстрацию в Стамбуле напала группа ультраправых боевиков, которая убила двух демонстрантов. Это трагическое событие вошло в историю Турецкой республики под названием «Кровавое Воскресенье»[190].

Оригинальным движением, пытавшимся совместить левые идеи и кемализм, в 60-е годы был журнал «Yön». Он издавался с 1961 по 1967 гг. и был площадкой для идей разных левых направлений. По опросам, сделанным в 1965 г. среди студентов Анкары, «Yön» был самым популярным изданием. Его тираж достигал в одно время 30 тыс. экземпляров. У истоков движения стояло два человека – Доган Авсиоглу и Мюмтаз Сойсал[191]. Лидером движения был Доган Авсиоглу, т. к. именно в его текстах была полностью представлена идейная парадигма «Yön». Авсиоглу в 1968 г. написал серьезную работу «Порядок Турции: вчера, сегодня, завтра». Его мировоззрение можно представить в следующих положениях. Одной из главных проблем Турции была ее экономическая встроенность в мировую капиталистическую систему, которая навязывает ей политику, противоречащую интересам турецкого народа. Господствующий класс способствует этому в обмен на экономические подачки, тем самым преграждая путь социальному прогрессу. Авсиоглу заявлял, что в мире существует три пути развития: коммунистический, капиталистический и путь национальной революции. Турция должна встать на третью дорогу во избежание основных ошибок двух первых путей. Как и в движении «Kadro», главные противоречия усматривались за рамками самого турецкого общества, они, согласно авторам «Yön», виделись в отношении: центр – периферия. Исследовательница Озгюр Мутлу Улус полагает, что в этом аспекте теоретической платформы «Yön» на нее оказала влияние «теория зависимости» в лице Пола Барана[192]. Согласно «Yön», новый вектор развития этатизма станет проводником стремительной индустриализации страны, уничтожения средневековых рудиментов. Социализм рассматривался как дорога стремительного экономического роста, т. к. именно в экономической отсталости виделась причина зависимости Турции от стран «первого мира». Острую критику Авсиоглу обратил против системы буржуазного парламентаризма в Турции. Согласно его точке зрения, она не служит проводником воли трудящихся масс, а лишь объект манипуляции со стороны буржуазных классов. В связи с этим движение «Yön» рассчитывало взять власть путем военного переворота. Движение не рассчитывало на широкие народные выступления, что подчеркивает его элитаристский характер, объединяющий узкий слой интеллигенции, чиновничества и офицерства. При этом «Yön» декларативно заявляло о необходимости создания «Национального фронта». Авсиоглу делал ставку на военно-гражданскую интеллигенцию, которая имеет революционные традиции в турецкой истории. Полковник Айдемир дважды, в 1962 г. и в 1963 г., пытался претворить идейную платформу «Yön» в действительность, но оба переворота провалились[193]. А вскоре в 1967 г. прекратилось издание и самого журнала «Yön».

Этот журнал сыграл крупную роль в духовной жизни турецкой интеллигенции 60-х годов, продолжив развитие линии «Kadro» по скрещиванию марксизма и кемализма. Движение «Yön» выдвинуло два новаторских тезиса: национальная революция и вооруженный путь ее достижения через «революцию» сверху. В платформе «Kadro» этого не содержалось. Преемственность сохранялась и в идее необходимости усиления государственного сектора, при сохранении присутствия (в ограниченном виде) частного. Но историческая обстановка, в которой существовал журнал «Yön», очень сильно отличалась от 30-х годов, в которые республиканская Турция только нащупывала свое положение в мировой политике. В 60-е гг. Турецкая республика была тесно связана с мировым рынком и была важным членом НАТО в рамках биполярного разделения мира. Идеологи «Yön» пытались применить в современной им Турции идеи Ататюрка, вызванные иными историческими потребностями, которые не имели места в послевоенной Турции[194]. И прежде всего это касалось переоценки революционного потенциала армии. Именно революционного, а не бонапартистского. В 20-е г. в условиях слабой классовой дифференциации и размытости турецкого общества армия выступила реальным носителем ограниченного, но действительного социального и политического прогресса относительно того, что из себя представляла Османская Турция. Но тогда же Ататюрком был установлен принцип разделения между политикой и армией. На армию ложилась роль защитника основных столпов фундамента Турецкой республики: лаицизма, этатизма, национализма. В послевоенный период, когда турецкий капитализм крепко стал на ноги и динамично развивался, крупная турецкая буржуазия начала оспаривать власть у бюрократии НПР. Для этого использовалась армия, и тем самым еще действия ДП открыли перед армией дверь в сферу политической борьбы. В рамках противостояния разных фракций господствующего класса турецкая армия выполняла роль тарана, начинающего новый политический цикл в жизни страны с очередного военного переворота. Переворот 27 мая 1960 г. стал последним залпом турецкой армии как института – проводника социальных реформ, после этого армия выполняла сугубо реакционные и репрессивные функции. Исторический период, следующий за переворотом 1960 г., некоторыми историками определяется как время существования «преторианской республики», по причине особой роли армии и фактическом разделении власти между высшим генералитетом и бюрократией[195].