Алексей Кувшинников - Звездный час астронавта Бейтса

• Название: Звездный час астронавта Бейтса
• Автор: Алексей Кувшинников
• Издательство: «Советская Россия»
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 1990
• ISBN: 5-268-01368-8

В этой остросюжетной детективной повести действуют вымышленные герои. Но фактическая подоплека сюжета — от истории с таинственным облаком до стратегического компьютерного плана и работ над искусственным интеллектом — абсолютно достоверна.

---

Выходит, обладающая искусственным интеллектом система управления СОИ может быть создана гораздо раньше того момента, когда в нее можно будет заложить ценностный «предохранитель». Это очень опасно. Без такого тормоза она становится неуправляемой и непредсказуемой. При отсутствии человеческого сита мы можем получить очень неприятные последствия самостоятельности машины.

Ну а теперь, — Самсонов улыбнулся, — я буду слушать вас. У представителей сверхдержав есть только одна форма общения — диалог…

Рассказ астронавта о таинственном облаке и последовавшей за встречей с ним чехарде занял полтора часа. Бейтс не стал утаивать ничего, даже самые, казалось бы, незначительные детали встревоживших его событий…

Камчия, холодно

В Варну возвращались затемно. Разговор с Самсоновым взвинтил Бейтса. Он получил столько информации, что буквально захлебывался от возбуждения. В голове хаотично всплывали разрозненные обрывки фраз. Бейтсу казалось, будто он стоит на берегу бурной реки с мутной водой, под поверхностью которой шевелится нечто огромное, ужасное. Но он видел только неуловимое движение омерзительных теней. Астронавт чувствовал почти физическое отвращение к этой кишевшей в его подсознании пакости. Но никак не мог заставить себя погрузиться в простиравшуюся перед его мысленным взором липкую, слизистую жижу. Бр-р-р!

Бейтс понял: насиловать свой утомленный мозг бесполезно. Сначала надо расслабиться, отвлечься. Пусть сознание успокоится, тогда, возможно, забившая голову муть чуть осядет.

— Васил, мы можем остановиться поесть где-нибудь по дороге? Или ужин запланирован в Варне?

— Друг мой, нам с великим трудом удается планировать экономику — чего уж тут говорить о наших скромных повседневных потребностях. Если мы не хотим остаться голодными, то придется позаботиться об этом самим.

Хитро подмигнув, Васил снял трубку радиотелефона, перебросился парой непонятных Бейтсу болгарских фраз, набрал другой номер и неожиданно жестким, не терпящим возражений тоном отдал какое-то распоряжение. Положив трубку на рычаг, болгарин удовлетворенно потер руки:

— Все устроилось как нельзя лучше. Мы поужинаем в Камчии. Ты когда-нибудь видел танцы нестинаров?..

Бейтс неопределенно пожал плечами. Его вполне устроил бы сытный ужин безо всяких танцев.

Ресторан имел форму подковы с тремя ярусами столиков. Под низкой черепичной крышей, укрепленной на мощных деревянных балках, прокопченных дымом и источавших терпкий аромат, мерцали живые огоньки светильников. В центре, на просторной площадке под открытым небом, горел большой костер.

Бейтса познабливало, и теплое дыхание пламени было как нельзя кстати. То и дело могучие поленья с треском лопались, выстреливая в черное небо фейерверки искр. Пахло дымом, жареным мясом, свежей зеленью, теплым хлебом. Васил нагнулся к объемистой спортивной сумке, которую он захватил из машины, и выудил из нее огромную бутыль белого вина. «Это, наверное, одно из пяти лучших болгарских вин, — пояснил толстяк свою запасливость и щелкнул пальцами, подзывая официанта: — Здесь такое не подают». Явное, с точки зрения Бейтса, нарушение ресторанного этикета не вызвало никакой реакции у метрдотеля, явившегося лично и весьма изящно раскупорившего бутылку великолепной работы штопором на массивной цепочке. Астронавт молча взял фужер, сделал большой глоток. Вино, слов нет, было поистине великолепным. Оно сильно напоминало рейнское, но вместе с тем имело едва заметный неповторимый привкус именно того, не поймешь чего, что делает просто хорошее вино непревзойденным.

Бейтс подвинул бутылку поближе, чтобы рассмотреть этикетку. «Выбор мсье Анри», — с удивлением прочел он рекламную фразу крупнейшей на восточном побережье Штатов компании по торговле спиртным. Дальше значилось: «Тракия. Йоханнесбергский рислинг. Произведен в Болгарии компанией Винимпекс, София. Импортирован компанией «Вина мсье Анри, Лимитед, Уайт Плейнс, штат Нью-Йорк». Бейтс поднял глаза на Васила.

— Рейнские виноградники прижились и у нас, — пояснил болгарин в ответ на немой вопрос. — Но их не так много. Вин мирового уровня мы производим так мало, что их едва хватает на поставки по контрактам за твердую валюту…

«Тракия» совершила, казалось, невозможное. В считанные минуты сознание астронавта было окружено мягкой завесой, надежно отгородившей его от внешнего мира. Отрешенность рождала расслабление. Его интенсивность была невероятной, давивший на сознание груз рассыпался в мгновение ока. Ощущение внутренней легкости, свободы было сопоставимо с тем, что Бейтс испытал в молодости, пуская под дождем пузыри в бассейне на берегу Меконга. Так раздражавший его туман в голове рассеялся, разрозненные мысли и факты соединились в сложную, извилистую, но вполне завершенную цепь. От Бейтса теперь требовалось только одно — не торопясь перебрать ее от начала до конца, звено за звеном. Он открыл глаза.

У костра появилось трое мужчин, одетых в просторные рубахи и штаны из белой холстины. Длинными граблями они растаскивали прогоревшие поленья и разбивали их на мелкие угли. Их силуэты двигались в золотых сполохах угасающего пламени. Люди словно плескались в брызгах искр.

Спустя всего несколько минут от костра остался ровный круг угольков, диаметром метров десять. Неожиданно все освещение погасло, и картина сделалась совершенно феерической. Круг углей переливался и пульсировал бесчисленными алыми огоньками, казалось, он жил, дышал. То тут, то там над углями внезапно вспыхивало ярко-синее пламя, повисавшее в воздухе длинными лентами. Синий огонь над красным бисером… Белые фигуры людей скользили по краям огнедышащего круга словно привидения, посланники потустороннего мира.

Бейтс сосредоточился. Итак, что же он теперь знает?

Во-первых, мистер Литтон, способный, по мнению покойной Шеррил, пролить свет на тайну облака, оказался большим специалистом по военным космическим системам. Судя по его недоступности, очень-очень большим. Кроме того, мистер Литтон категорически отказался обмолвиться хоть одним словом по поводу работ над системой управления космическим оружием. Очевидно, такие работы ведутся, и мистер Литтон, в силу своего большого положения, не может не быть о них осведомленным. Очевидно, он не может не понимать, что в глазах своих профессиональных коллег-противников выглядит нелепо — и тем не менее вполне сознательно предпочитает играть роль, делающую его общим посмешищем. Значит, на его игру сделана крупная ставка…

Расположившийся против выхода из «подковы» оркестрик из пяти одетых в пестрые национальные костюмы музыкантов повел нехитрую мелодию, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, словно начала раскручиваться туго сжатая спираль. Подчиняясь гипнотизирующему дуэту барабана и флейты, белые тени танцоров стремительно ускоряли свой бег по краю переливающегося огнем круга. Их босые ноги двигались во все нарастающем ритме. И вдруг, словно повинуясь невидимому сигналу, танцоры семенящими шажками пересекли круг поперек. Потревоженные угли вспыхнули за ними искрами. Еще один проход, другой, третий, и вот танец уже полностью переместился на алый огненный ковер. Шли минуты, а босые ноги все топтали живой огонь и было видно, что танцоры улыбаются друг другу, обмениваются шутливыми репликами.

…Во-вторых, серьезность работ над системой управления космическим оружием подтвердил и Самсонов. Для управления космической ПРО необходимо новое поколение вычислительной техники с вполне определенным быстродействием — и уже созданы экспериментальные образцы новых машин, которые по своему быстродействию близки к тому, что требуется. Для решения задач реального времени нужны новые программы, — сравнимые с ними по сложности образцы тоже уже есть. То есть цепь управления существует на уровне уже не концепции, а пробных систем. Разработана пространственная архитектура, ее компоненты, судя по всему, уже подогнаны под конкретные типы существующих или проектируемых носителей.

Допустим, через месяц начнется развертывание системы. Ну и что? При чем тут я, Роберт Бейтс, профессиональный пилот-астронавт? Мое дело — выводить на орбиту «челноки», возить ученых, журналистов, сенаторов, научную аппаратуру, спутники связи. И — ракетные платформы, лазерные пушки, блоки памяти будущих электронных генералов космических эскадрилий? А почему бы и нет? Или все-таки нет? О чем ты будешь думать, стартуя на «челноке», в грузовом отсеке которого лежит ЭВМ с программой первого удара? А о чем думает носитель, увлекающий к цели кассетную боеголовку с десятком ядерных зарядов? Но разве ты, астронавт, ты, человек, так же бездушен, как созданное твоими руками оружие, издевательски называемое «умным» или даже «мыслящим»?

Хорошо бы все-таки задать эти вопросы Джиму, старине Джиму, которого я не видел уже лет пять, но с которым у нас в прошлом так много общего — работа, судьба, победы, неудачи, упорство… Интересно, помнит ли Джим, как я обещал, если дорасту до командира миссии, свозить его в космос на своем «шаттле», если понадобится — хоть зайцем… А может, его теперь тоже мучают сомнения? И он не знает, что не одинок, нет, уже не одинок в этой своей способности сомневаться, присущей только естественному, человеческому интеллекту. Электронный разум на сомнения не способен… Но если их двое — значит, могут, должны быть и другие, раз есть двое — должно быть много, бесконечно много других. Это один — исключение. Два — это уже правило…