Виктор Финк - Загадочное исчезновение Ренэ Прево (Новеллы)

• Название: Загадочное исчезновение Ренэ Прево (Новеллы)
• Автор: Виктор Финк
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1966

Автор настоящего сборника Виктор Григорьевич Финк принадлежит к старшему поколению советских писателей Он родился в 1888 году, получил высшее юридическое образование в Париже, Из его произведений наиболее известны переведенные на многие иностранные языки автобиографический роман «Иностранный легион», «Судьба Анри Ламбера» и «Литературные воспоминания».

Во время Великой Отечественной войны В. Финк был корреспондентом газеты «Красная звезда».

---

Виктор Финк. ЗАГАДОЧНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ РЕНЭ ПРЕВО (Новеллы)

РУКА МЕСТИ

В оккупированном Гавре, в одной из комнат здания морской префектуры, где тогда разместилось гестапо, сидели за столом двое. Один из них — грузный толстяк лет пятидесяти с выпученными рачьими глазами, другой — высокий, сухопарый брюнет с проседью, выглядевший моложе первого лет на десять. Посторонний наблюдатель, взглянув на непринужденные лозы этих двух господ, на их спокойные лица, никак не подумал бы, что это сидят два смертельных врага, что это капитан гестапо Майер допрашивает давно разыскиваемого им неуловимого партизана Жоржа Ленуара. Если бы не две браслетки на короткой цепи, которые сковывали руки Ленуара, трудно было бы догадаться, кто в этом доме хозяин и кто — гость поневоле.

Странная на вид картина имела свое объяснение: эти люди были старые знакомые, даже, если угодно, — старые приятели.

Когда капитан Майер узнал, что таинственная «Рука мести» — не кто иной, как его же доверенный служащий, метрдотель его ресторана, человек, которого он знает двадцать лет, его едва не разбил паралич.

Дело было так.

Капитана разбудил телефонный звонок из префектуры:

— Приходите немедленно! Поймали «Руку».

Майер примчался стремглав.

К нему ввели Ленуара.

— Что вам надо, Жорж? — спросил Майер раздраженно. — Что вы здесь делаете в этот час?

Один из конвоиров сказал:

— Это и есть «Рука», господин капитан, осмелюсь доложить! Никаких сомнений!

— Это?.. «Рука мести»?.. Ленуар?..

Майер обратил на арестованного блуждающий растерянный взгляд. Он ждал протестов Ленуара. Но Ленуар, взглянув на его перекошенную физиономию, разразился таким веселым хохотом, что герр Майеру сразу стало не по себе. Смех был красноречивее всякого признания. К тому же арестованный воскликнул:

— Подумать только! Четыре года вы ежедневно орошаете слезами мою жилетку и жалуетесь, что не можете напасть на мой след.

Он снова расхохотался.

— Ну и завалились же вы, дружище! Ну и влопались!

Майер сердито посмотрел на конвоиров и приказал им убраться вон. Свидетели раздражали его. Он начал кое-что соображать и вскоре понял все. Тогда он стал кричать, и так кричал, так кричал, что даже видавшие виды сотрудники, дежурные офицеры и писаря, сидевшие в соседних комнатах, только удивлялись, как это их начальник может, так громко и так долго кричать и не лопнуть.

Но арестованный невозмутимо советовал ему заткнуть хайло, закрыть калитку, захлопнуть мусорный ящик. Арестованный напомнил ему, что вредно кричать столь громко, что так можно повредить себе голосовые связки и даже спросил Майера, как же он тогда будет петь на именинах жены. Во всех этих репликах Ленуара самым обидным был тон, невозмутимо спокойный и издевательский.

Наконец Майер перестал кричать, он сидел молчаливый и удрученный.

Он предвидел, что станет всеобщим посмешищем. Шутка ли, четыре года разыскивать человека, с которым встречаешься почти ежедневно и не реже двух раз в неделю играешь в поккер!.. Майер заранее злился на тех, кто будет смеяться над ним за его спиной. От злости он набросился на Ленуара с кулаками и сильно его ударил. Человека, у которого закованы руки, бить легко. Майер долго молотил бы Ленуара своими здоровенными кулачищами, однако тот внезапно пнул его носком ботинка вниз живота, и Майер свалился. Тогда Ленуар по-прежнему спокойно сказал:

— Слушайте, хозяин. Я вас понимаю, вы попали в глупое положение и беситесь. Всякий бесился бы на вашем месте. Но все-таки я вам предлагаю не драться. Иначе я вас опять стукну и тогда вас унесут в госпиталь, и вы надолго запустите ваши дела. Вы меня поняли?

Майер буркнул что-то невнятное, сел за стол и взял лист бумаги, как бы для ведения протокола.

— Имя? Фамилия? Место и год рождения?! — стал он громко задавать официальные вопросы. Он уже как будто не знает Ленуара. Он уже как будто видит его впервые в жизни! Между ними как будто нет и никогда не было ничего общего!

— Не валяйте дурака, Майер, — заметил Ленуар. — Вы спрашиваете, как меня зовут?! Это глупо! Вы меня знаете двадцать лет. Я-то ведь не менял фамилии, как вы!

Майера взорвало.

— Если вы будете позволять себе фамильярности, я передам ваше дело Хольсту. Вы будете объясняться с ним. Это не всегда приятно! — пригрозил он.

Тут арестованный нанес Майеру ответный удар:

— Объясняться с Хольстом будете вы! — сказал он. — А я посмотрю, как вы будете выпутываться, когда расскажу, что вы прикрывали меня за взятку. Кстати, вы не сможете отрицать, что золотые часы, которые вы носите на руке, подарил вам я и лишь на прошлой неделе.

У Майера вытянулось лицо.

— Да, да! — наседал арестованный. — И я расскажу полковнику Хольсту, как вы были сбиты с толку и растеряны, когда ваши дураки переусердствовали и привели меня к вам… Вам ясна моя мысль?

Майер бросил перо. Он задыхался.

— Но ведь это ложь! Ведь этому имени нет! — кричал он.

— Зато вполне правдоподобно Полковник поверит мне, а не вам, старая шляпа! Подумайте об этом. Давайте поговорим по-хорошему. Вам нет смысла просто так, без формальностей и процедуры, отправить меня на тот свет. Вам интересней поговорить со мной, узнать от меня все, что можно. Вам самому интересней писать протоколы моего допроса пером по бумаге, чем дубиной у меня по спине.

— Ну, говорите! — выдавил из себя Майер.

— Хорошо! Только вы будете разговаривать со мной спокойно, вежливо, обходительно. Мы можем больше не играть в поккер — это было бы, пожалуй, излишней фамильярностью Но разговаривать со мной вы должны так, как если бы мы играли в поккер.

После небольшой паузы он продолжал:

— Вам, вероятно, интересно знать, давно ли я работаю в подполье, в чем выражалась моя работа, кто мне помогал? Охотно отвечу на все эти вопросы.

— Ну вот, ну вот, дружище! — обрадовался Майер. — Это другой разговор. Я вижу, вы — все тот же умница Ленуар! Вы понимаете, что в вашем положении самое выгодное — дать исчерпывающие и правдивые показания. Я вас слушаю! Говорите! Говорите!

Он поудобнее уселся в кресле.

— Вы хотите знать, давно ли я состою в организации Сопротивления? — начал Ленуар. — Давно. Очень давно. С первого дня. И даже раньше. О том, что вы только выдаете себя за голландца, а на самом деле вы — немец и немецкий шпион, я знал задолго до войны.

— Ну, ну, ну! Не забывайтесь, Ленуар! Шпион! Я просто немецкий патриот и жил во Франции, чтобы служить моему отечеству.

— Пусть будет так, — согласился Ленуар. — Ресторан «Золотой олень» был притоном вашей шпионской банды.

— Но-но! Осторожней в выражениях!

— Хорошо! Скажем, вашего почтенного кружка любителей хорового пения. Ради этого я и служил у вас метрдотелем, хозяин! Меня очень интересовала ваша публика. К сожалению, полиция смотрела на ваши делишки сквозь пальцы. Но патриоты следили за вами пристально.

— Так, так! Интересно! — сказал Майер. — Интересно!

— Ладно. Сопротивление мы начали с первого же дня. Едва пришли немцы. Считайте, с июня сорокового года. Но что это было тогда за Сопротивление?! Горе одно! Просто, когда приходили в ресторан немецкие офицеры, им не подавали ни одного кушанья, не плюнув предварительно в тарелку.

Майер ударил кулаком по столу. Он, видимо, собирался кричать, но Ленуар остановил его коротким жестом:

— А с тех пор, как вы перестали именовать себя голландцем Вандемером, живете под вашей подлинной фамилией и открыто служите в гестапо, вам тоже еда не подается, пока в тарелку не плюнут по крайней мере два человека.

— Ах, свиньи! Хозяину! Кто это? Имена?

— Ну что ж, — сказал Ленуар, — пишите меня первого! Что касается остальных, то те ребята у вас больше не служат. Одного вы расстреляли, Альбера…

— Он был коммунист!

— Нет! Вы попали пальцем в небо. Он никогда не был коммунистом. Из всех служащих коммунистом был только Жан Легро.

— Легро? Вы шутите! Легро?

— Да, Легро! Это он проделывал все дела, которые вы приписывали бедняге Альберу. И это уже были не плевки в тарелку. Когда вы арестовали Альбера, Легро ушел.

— Куда? Где он? Говорите!

— Охотно. Отсюда километров восемьсот. Он в Савойе, в горах. Более точного адреса я не знаю. Но думаю, если вы отправитесь в горы, у вас много шансов встретить его. Не знаю только, чем эта встреча кончится для вас.

Майер снова стал раздражаться.

— Послушайте, Ленуар! — грубо сказал он. — Вы несете чепуху. Вы попросту морочите мне голову!

Убирайтесь вон! Мы поговорим в другой раз. Сейчас я хочу спать.

Допрос возобновился в следующую ночь. Но и в эту и во все дальнейшие ночи Ленуар рассказывал только про дела давние, участники которых давно скрылись. Это были подробные описания нападений на немецкие штабы, истории взрывов, пожаров, крушений поездов и убийств, оставшихся нераскрытыми, но которые теперь и раскрывать было бесполезно, так как виновных надо было бы искать среди партизан в горах Савойи или, еще более неопределенно, «где-то во Франции», а где именно — одному богу известно.