Эльдар Рязанов - Четыре вечера с Владимиром Высоцким

• Название: Четыре вечера с Владимиром Высоцким
• Автор: Эльдар Рязанов
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-475-00020-4

Книга Эльдара Рязанова не похожа ни на какие другие книги о Владимире Высоцком. Построенная в виде интервью автора с родными и близкими поэта, его друзьями, артистами Театра на Таганке, кинорежиссерами, в чьих фильмах снимался Высоцкий, она позволяет читателю стать участником общей беседы и вновь вспомнить любимые песни, тексты которых ее сопровождают.

---

Рязанов. Значит, вы все знали? Как же это могло произойти? Как это случилось 25 июля 1980 года?

Абдулов. Тоже рядом был врач-реаниматор.

Рязанов. Тот же самый?

Говорухин. Тот же самый.

Абдулов. Вы знаете, конечно, что Высоцкий умер во сне?

Говорухин. В последние годы он действительно чудовищно много работал, он даже иногда днем засыпал, сигарета курилась, я еще говорил: «Сейчас пепел упадет».

Он иногда засыпал на 10–15 минут. Он очень много работал. В последние годы он ведь ушел из театра.

Абдулов. Оставив за собой несколько спектаклей.

Туманов. Только одного «Гамлета». И он мечтал поставил» фильм. Поставить фильм о Колыме и сыграть там роль. Он отказался, по-моему, из-за этого от двух картин за границей, как он вше рассказывал. Его приглашали. Володя был человек трагического мироощущения. Он очень хотел жить. У него были большие планы на будущее. Он очень много хотел сделать. И в то же время не жалея себя. Смерти совершенно не боялся. Умер во сне. Но смерть не призывал.

Его должны были на следующий день положить в больницу…

Под утро раздался звонок. Сын говорит: «Пап, возьми трубку». Я взял, мне говорят: «Вадим, приезжай, Володя умер».

Абдулов. Эльдар Александрович, вот вы сейчас сказали: как это могло произойти? Начался этот год 1980-й, будь он проклят! Встретили Новый год на даче нашего знакомого. А я с товарищем вечером на следующий день должен играть спектакль. Володя говорит: «Я вас отвезу».

Я говорю: «Ну зачем повезешь? Мы выйдем на шоссе и машину поймаем». Он говорит: «Нет, я вас отвезу».

Ну поехали в Москву. Въехали около десяти вечера.

Москва такая вымершая. Первое января. Гололед жуткий.

Володя несется в свойственной себе манере, со скоростью где-то 160–180. Маленький «Мерседес». Мы выскакиваем с Профсоюзной на Ленинский и разбиваемся по-страшному. Если бы это был не «Мерседес», то от нас бы ничего не осталось.

Причем мы, сидящие впереди, понимаем, что сейчас будет страшный удар. Я испугался за задних, понимая, что они неминуемо разобьются. Обернулся назад и начал орать, чтобы они ложились. А Володя понял, что если я еще вторично (у меня уже была жуткая авария) попаду в аварию, то мне будет конец. И он делает то, что не сделал бы никакой Илья Муромец. Он левой рукой хватает руль, а правой ловит мои 80 килограммов, которые при ударе стали тонной, и уводит «Мерседес» от лобового удара в троллейбус на голом льду на скорости где-то километров 120. Мы цепляем этот троллейбус, начиная с фары, правым крылом, бьемся моей стороной, и нас выкидывает на 50–60 метров в сторону на центр Ленинского проспекта. Но Володя при этом не выпускает мои 80 килограммов, выбив своим лицом лобовое стекло в «Мерседесе».

Это было трудное для него время. Очень его обложили. «Обложили меня», как поется в его песне.

В это время пытались судить администраторов, с которыми он работал. И пытались выйти на него. И в нарушение всех законов пытались доказать, что и он что-то брал, рвал, хотя это было не так. И ничего не смогли доказать. Но это все происходило.

И плюс к этому… Вы можете себе представить, каково отношение Володи к друзьям? Он считал, как мы его ни разубеждали, что по его вине два его друга, Валерка Янклович и я, оказались в Первой градской больнице. Он каждый день бывал у нас в безумном совершенно состоянии, потому что считал себя виноватым.

И когда мы уже вернулись из больницы, вот здесь был дикий скандал, в той большой комнате, Вадим Туманов кричал: «Ты должен сейчас лечь в больницу. Ты должен прийти в себя. Отдохнуть». — «Да ладно, перестаньте», — Володя все это переводил на юмор.

И наконец, когда я почувствовал, что все кончено, что говорить уже больше не о чем, тогда я сказал: «Володь, я был рядом с тобой в самый страшный момент. Сейчас я… Я понимаю, что уже ничем не могу помочь. Ты не хочешь лечь в больницу, не хочешь заняться своим здоровьем.

А быть рядом и смотреть, как ты умираешь, я не могу. Поэтому до свидания. Я ухожу. Нужно будет — позвони».

И я хлопнул дверью.

И тогда случилось невероятное. Реакция, которой я не ожидал… Володя после этого лег в больницу и пытался лечиться.

Потом он поехал к Марине. И Марина его положила в очень дорогую больницу. И там он… Было ощущение такое, что конец вот-вот может случиться.

А что можно было сделать? Володя говорил сам… «Приготовьтесь, я скоро умру. Я готов, вы приготовьтесь!»

И знаете, как это бывает у настоящего сильного человека? Я так думаю: когда человек понимает, что это конец, то настоящий мужской организм начинает говорить «Нет!»

И тогда появляются у него разные планы. Володя собирался в качестве режиссера снимать фильм. У него была мечта снять «Зеленый фургон»…

Рязанов. Я понимаю, что такую фигуру удержать, наверное, никто не мог. Я просто спрашиваю, как это произошло? Ходит огромное количество домыслов. Легенд.

Самых невероятных. О том, как умер Высоцкий.

Говорухин. Да, этот момент действительно необходимо прояснить.

Рязанов. Я хочу, чтобы вы рассказали об этом, чтобы люди знали, чтобы не было неясностей. Кто-то винит врачей, кто-то говорит о наркомании. Кто-то о пьянстве.

И так далее. Этот вопрос необходимо, мне кажется, прояснить, и вы можете дать на это ответ.

Говорухин. Эльдар Александрович, извините, но никто даже себе представить не может, как он жил.

Люди, самые сильные люди, которые попадали в его обойму и были с ним два-три дня, они подыхали просто, падали от усталости. А для него это было нормальное, рядовое.

Работа и жизнь на износ. Врач взял после вскрытия сердце Шукшина и сказал: «Вот смотрите, нормальное сердце восьмидесятилетнего человека». Такое же наверняка было и у Володи. Четыре часа сна ежедневно в течение десятилетий. Не более четырех-пяти часов.

Ну кто это выдержит? И огромную работу вести.

Театр. Репетиции. Съемки. Стихи.

Абдулов. И все свободное от работы время кого-то надо устроить в больницу, кому-то надо помочь…

ВМЕСТЕ. Помощь друзьям… Просто поехать — посидеть, поговорить… И потом отказы, запреты… Концерты, выступления… Не утверждают в ролях, не печатают…

Самое главное — очень много работал… Не выпускали фильмы, где он снимался… Огорчения… Обиды… А фразы:

«Что у нас, кроме Высоцкого, играть некому?» — это о фильмах «Земля Санникова», «Пугачев»… Конечно, больно, разочарования… Бороду специально отрастил для «Пугачева»… Но не сыграл… Пластинки записаны были, а лежали на складах, их не пускали в продажу… У него были большие планы… Очень он переживал… Очень хотел Пугачева играть… Грустных нюансов много…

Абдулов. Кто-то замечательно сказал, что человек рождается либо младшим, либо старшим. Это не происходит с возрастом: мол, человек взрослеет и становится старшим. Так вот, Володя всегда был старшим. Он ни у кого не был в долгу. Я могу перечислить, не задумываясь, многих людей, которых он вытягивал, которым он помогал. Ему же не помогал практически никто…

Рязанов. В одной мудрой древней книге сказано, что ангел смерти, который слетает к человеку, чтобы разлучить его душу с телом, весь состоит из глаз, из одних только глаз. И если случается, что он прилетает за душой человека слишком рано, когда тому еще не настал срок покинуть землю, то тогда ангел улетает обратно, отметив, однако, этого человека неким особым знаком. Он оставляет ему в придачу к его природным человеческим глазам еще два своих глаза. И становится тогда этот человек не похожим на прочих. Он видит и своими природными, так сказать, родными глазами, видит все то, что замечают прочие люди, но и, сверх того, своим вторым зрением он различает нечто иное, подспудное, глубинное, что недоступно простым смертным.

Мне кажется, что эта древняя притча абсолютно применима к Высоцкому…

МОЯ ЦЫГАНСКАЯ

В сон мне — желтые огни,
И хриплю во сне я:
«Повремени, повремени —
Утро мудренее!»
Но и утром всё не так,
Нет того веселья:
Или куришь натощак,
Или пьешь с похмелья.
В кабаках — зеленый штоф,
Белые салфетки —
Рай для нищих и шутов,
Мне ж — как птице в клетке.
В церкви смрад и полумрак,
Дьяки курят ладан…
Нет! И в церкви всё не так,
Всё не так, как надо!
Я — на гору впопыхах,
Чтоб чего не вышло.
А на горе стоит ольха,
А под горою — вишня.
Хоть бы склон увить плющом,
Мне б и то отрада!
Хоть бы что-нибудь еще…
Всё не так, как надо!
Я — по полю вдоль реки.
Света — тьма. Нет бога!
А в чистом поле васильки
И дальняя дорога.
Вдоль дороги — лес густой
С бабами-ягами.
А в конце дороги той —
Плаха с топорами.
Где-то кони пляшут в такт
Нехотя и плавно.
Вдоль дороги всё не так,
А в конце — подавно.
И ни церковь, ни кабак—
Ничего не свято!
Нет, ребята! Всё не так,
Всё не так, ребята!

Вечер второй. Актер театра