Григорий Адамов - Победители недр. Изгнание владыки

• Название: Победители недр. Изгнание владыки
• Автор: Григорий Адамов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1958

В романе «Победители недр» описана научная экспедиция в глубь Земли, цель которой состоит в том, чтобы поставить на службу людям новый, неисчерпаемый источник энергии — подземную теплоту.

«Изгнание владыки» — увлекательный научно-фантастический и приключенческий роман. Советские люди, успешно осваивают Арктику, превращают ее в цветущий край, не знающий холода. На их пути встречается много трудностей: суровая природа, происки вражеских агентов, стремящихся во что бы то ни стало помешать росту могущества нашей страны. Начинается острая борьба, полная необыкновенных приключений…

---

— Почему же вы не замените его высококачественным? — нетерпеливо спросил Лавров

— У нас другого нет, Сергей Петрович, — хмуро ответил Красницкий. — Вся последняя партия растворителя никуда не годится.

— Надо было немедленно сообщить нам об этом! — уже не скрывая волнения, заметил Лавров.

— Мы говорили об этом лично товарищу Березину по телевизефону, — сказал Гуревич.

Лавров вопросительно посмотрел на Березина.

— Я уже распорядился, Сергей Петрович, о срочной отправке на шахту номер три новой партии георастворителя, — ответил Березин смущенно и поспешно. — Произошла ошибка на заводе. Я сделал внушение нашему приемщику.

Лавров укоризненно покачал головой.

— Примите меры, чтобы это больше не повторялось. Когда будет доставлена новая партия?

— Дней через десять, — подумав, ответит Березин. — Партия уже отправлена из Архангельска на «Васлии Прончищеве».

— Ну нет! — решительно возразил Лавров. — Вы переправите сюда в аварийном порядке на самолете одну тонну растворителя. Вам хватит тонны на десять дней, товарищи? — спросил он Гуревича и Красницкого. — До прибытия «Прончищева»?

— Хватит, Сергеи Петрович, вполне хватит!

— Вот и отлично! Я попрошу вас, Николаи Антонович, пройти в контору, связаться по телевизефону с кем нужно на «Большой земле» и распорядиться об отправке этой тонны. А вы, товарищ Красницкий, проводите, пожалуйста, Николая Антоновича в контору… Мы спустимся в шахту с товарищем Гуревичем. Вы догоните нас… Пойдем дальше, товарищи, — продолжал Лавров, после того как Березин и Красницкий вышли из башни.

— На лифте или по лестнице, Сергей Петрович? — спросил Гуревич.

— По лестнице, Самуил Лазаревич.

Глава двадцатая В НЕДРАХ ЗЕМЛИ

Металлическая лестница вилась уступами и через каждые два-три десятка метров прерывалась площадкой. Справа она примыкала к стене шахты, слева была пустота — светлая, пугающая, от близости которой у человека замирало сердце. Лестница, легкая, словно паутина, висела в пространстве, и Гоберти, сжав зубы, с трудом заставлял себя переставлять ноги, спускаясь по ступенькам.

Впереди и позади лестницы уходили вниз две сетчатые клетки лифтов: грузового и пассажирского.

Залитая светом круглая пропасть открылась перед глазами людей, как только они сошли на первую площадку лестницы. Шахта уходила глубоко вниз, в звездную туманность скопившихся там огней. По ее гладким светло-голубым стенам тянулось множество проводов, шлангов, труб.

Глухой ровный гул шел из глубины шахты, чмокающие звуки доносились из толстых труб; тяжко вздыхая, ухали насосы и компрессоры; где-то грозно гудели мощные моторы.

Осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к возрастающему гулу, все молча спускались по лестнице ниже и ниже. Над каждой площадкой висели на стене мраморные щиты с рубильниками, выключателями, разноцветными кнопками.

Гоберти спускался рядом с Лавровым, присматриваясь, ежеминутно делая на ходу заметки в своей записной книжке.

— Что за хлюпающие звуки доносятся из этой трубы, Сергей Петрович? — спросил он после долгого молчания.

— Из этой толстой? Придется сначала объяснить вам значение водонапорной трубы, которая идет рядом с ней. Как видите, она немного тоньше первой. По ней под собственным напором — я вам уже говорил, что здесь, у дна океана, давление равно двадцати атмосферам — внешняя морская вода устремляется вниз, в шахту. В нижнем, глухом конце этой трубы вода разбивается на несколько десятков мощных струй, и каждая из этих струй по своему шлангу, через свой брандспойт, вырывается наружу и с огромной силой бьет и разбивает горную породу на дне шахты…

— Простите, Сергей Петрович. Я, конечно, мало понимаю в технике, но все же слышал, что этим способом размывают, скажем, песчаную почву, глинистую или, как их там…

— Вы хотите сказать — осадочные породы?

— Да, да, мягкие породы. Но только что товарищ Красницкий докладывал вам, что они пробивают шахту в базальт. В базальте! Он ведь, кажется, такой же твердый, как гранит. Не так ли? Что же может с ним сделать вода даже под напором в двадцать атмосфер?

— Это вполне естественный вопрос, — сказал, улыбаясь, Лавров. — Надо знать, что под таким давлением струя воды получает твердость стали и действует, как стальной лом. Но, кроме того, мы получили еще добавочную силу благодаря успехам советской химии. Недавно, один из наших химических институтов открыл состав, который называется геологическим растворителем. Это о нем мы только что разговаривали наверху. Подробно говорить об этом составе я не могу. Могу сказать лишь, что одна его крупинка, растворенная в кубометре воды, позволяет ей под сильным давлением разъедать и растворять почти мгновенно верхний слой любой горной породы, в том числе и самой твердой, как, например, гранит, базальт, диорит. Ну, хотя бы вот так, как соляная кислота растворяет в себе без остатка большинство металлов, органические ткани, кости. По водонапорной трубе идет вода уже с ничтожной примесью растворителя, но этого достаточно, чтобы наши гидромониторы даже в базальте каждые сутки углубляли шахту на десять-пятнадцать метров.

— Так… Интересно… О чем же вздыхает другая труба? — спросил Гоберти.

— Другая труба — отводная, — продолжал Лавров. — Внутри нее через равные промежутки помещаются мощные электрические насосы, которые поднимают наверх пульпу — то есть уже отработанную воду с размытой горной породой. Эта пульпоотводная труба уходит далеко от поселка по морскому дну, и там теперь образуется, если можно так выразиться, новый геологический слой отложений из выбрасываемой породы. Работу этих насосов вы и слышите из пульпоотводной трубы.

— Замечательно! — проговорил Гоберти, снимая кепку и на ходу вытирая покрытые капельками пота лоб и розовый лысый череп.

— Кстати, Самуил Лазаревич, — обернулся Лавров к Гуревичу, — как работают пульпоотводные насосы? Какая производительность?

— Великолепно работают, Сергей Петрович, и монтаж идеальный. Прекрасная конструкция! Поршень с расширяющимся эластичным ободом, и зазора между поршнем и цилиндром насоса фактически нет. Производительность выше проектной.

— Вот как! Очень хорошо. Какой завод поставлял?

— Московский гидротехнический. А конструкция — Ирины Васильевны Денисовой, начальника производства на этом заводе. Мы с ней обменялись визетон-письмами, и я прямо благословлял ее за эти насосы…

Обычно бледное лицо Лаврова порозовело.

— Вот как! — пробормотал он с улыбкой. — Очень рад… Очень…

Гоберти энергично обмахивал кепкой раскрасневшееся лицо.

— Что-то очень жарко становится, — говорил он. — Сердце у меня неважное, с трудом выносит такую температуру.

— Сейчас будет станция, господин Гоберти, — отозвался Гуревич. — Минуту потерпите.

Через два лестничных пролета на площадке, в стене шахты, показалась плотно закрытая дверь. Гуревич открыл ее, за ней другую и пропустил мимо себя гостей. Они очутились в высокой, мягко освещенной комнате, уставленной мебелью. Здесь была тишина и приятная прохлада. Из боковой двери появился человек в белом халате и быстро направился навстречу вошедшим.

— Наш врач, — представил его Гуревич и обратился к нему: — Илья Сергеевич, господин Гоберти жалуется на сердце. Можно ли ему продолжать спуск?

Врач подошел к журналисту, пощупал пульс, взял со стола какой-то миниатюрный сложный прибор и приставил его к груди Гоберти. На наружной стороне прибора задрожала стрелка и затем начала быстро и неравномерно колебаться из стороны в сторону.

Врач покачал головой.

— Только в скафандре, — сказал он. — Вам нельзя утруждать свое сердце.

— В таком случае, — обратился Гуревич к Лаврову, — я предложил бы всем сейчас одеться. Все равно нам придется это сделать на следующей станции. Внизу довольно высокая температура.

— Ну что же, давайте, — согласился Лавров.

— Давайте давайте — весело говорил Гоберти, к которому в прохладе и тишине вернулась обычная жизнерадостность. — Мое сердце не раз уже доставляло мне неприятности в самые интересные моменты. Лучше заранее принять меры.

Через десять минут несколько странных человеческих фигур гуськом вышли из помещения подземной станции и возобновили свой спуск уже в кабине грузового, медленного лифта. Они были одеты в широкие, мешковато сидящие коричневые комбинезоны, на спинах они несли небольшие ранцы, на головах были надеты круглые прозрачные шлемы. В этих костюмах люди напоминали водолазов, готовых к спуску под воду. Сквозь прозрачную оболочку шлема виднелось оживленное лицо Гоберти.

— Вот это я понимаю! — довольно говорил он, оглаживая на себе костюм рукою в перчатке. — Дышать легко, приятная прохлада… Замечательно!