Буало-Нарсежак - Дурной возраст

• Название: Дурной возраст
• Автор: Буало-Нарсежак
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1996

Роман французских писателей, известных авторов психологических детективов Пьера Буало и Томаса Нарсежака впервые публикуется в России.

Похищение молодой школьной учительницы, которое его организаторы-подростки воспринимают как розыгрыш, оборачивается драмой с неожиданной развязкой…

---

«Я попался, — подумал Люсьен. — Даже если она не вполне уверена, что это я, конец веревочки найти нетрудно. Домишко Корбино… мои отношения с Эрве… Меня будут допрашивать с пристрастием, как только они умеют это делать. Не стану я защищаться, сыт по горло. Что тут отрицать? Эрве повезло. Жаль только папу…».

Он не удержался и бросил последний взгляд на комнату. Воздух спертый, как в конюшне. И тогда силы его покинули. Он чувствовал себя, как выжатый лимон. Сел на раскладушку, уронив голову на ладони. Оставалось ждать полицию. А уж она медлить не станет. Миллионы-то здесь, в саквояже, и они непременно его погубят. Кто ему поверит, что он намеревался их вернуть? Кто поверит его россказням? Упекут в тюрьму лет на двадцать…

Люсьен прошел в другой конец дома, чтобы запереть гараж изнутри, задержался на кухне. Стоит ли уносить деньги? Начнем с того, что здесь им и место. Какая теперь разница? Он снова спрятал ключи в тайник.

Когда Люсьен вернулся домой, Марта чистила медную посуду.

— Вы читали газеты? — спросила она. — Ну и сильны!

— О чем вы?

— О бандитах, конечно. «Уэст-Франс» в кабинете. Месье купил. На этот раз он специально вышел на улицу, хотя обычно его ничто такое не интересовало. Когда я вошла к нему в кабинет сделать уборку, газета уже была на столе. Он даже сигареты забыл.

— Я посмотрю.

Бросался в глаза заголовок, напечатанный аршинными буквами:

ШАХ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫМ ОРГАНАМ. БАНДИТЫ ЗАВЛАДЕЛИ ВЫКУПОМ.

… Предоставляем слово г-ну Шателье, отцу жертвы. «Я в точности выполнял предъявленные мне по телефону условия, — скалы нам бедняга, волнение которого нас буквально потрясло. Полиция продемонстрировали по ходу дела большое понимание. Они предпочла держаться в стороне, чтобы в последний момент не спугнуть похитителей, не обратить их в бегство. Разумеется, она была в полной готовности для принятия соответствующих мер. Я заехал довольно далеко, в район Шантене. Получил приказание остановить машину в определенном месте (см. схему на последней странице). Мне следовало отнести один из саквояжей, в котором было двести пятьдесят тысяч франков, к какой-то бытовке, находящейся оттуда примерно в восьмистах метрах, и спрятать его между этим вагончиком и основанием башенного крана, стоявшего как раз позади. Там узкое замусоренное пространство, где наверняка нет никого, что доказывает, насколько досконально бандиты знали это место. Итак, я поставил саквояж и вернулся к машине. Одно из стекол оказалось разбитым, второй саквояж исчез. Вообразите мое состояние. Но так как мне предстояло получить новые инструкции в одном маленьком кафе — „Кафе друзей“, — я тотчас туда отправился и долго там ждал. Потом понял, что меня больше не вызовут. Осторожные бандиты довольствовались половиной выкупа, что и так уже было неплохой добычей. Тогда я предупредил комиссара Мешена, который установил скрытое наблюдение. Как мы и предполагали, никто за саквояжем не пришел. С тех пор никто не звонил, и мне неизвестно, вернут ли мне мою дочь».

Люсьен сразу же открыл последнюю страницу. Там был изображен приблизительный план, где крестиками обозначены бытовка и бетономешалка. Следовало продолжение статьи:

К моменту передачи материала в типографию никаких новых известий мы не получили. Энергичный комиссар Мешен ограничился заявлением: «Следствие продолжается, и мы не перестаем надеяться. Правда, бандиты продемонстрировали недюжинную сообразительность. Впервые, насколько мне известно, имело место требование выкупа по частям, одна половина которого послужила приманкой, в то время как другая без труда была похищена. Даже если бы наш пост наблюдения находился поблизости, мы, без сомнения, обманулись бы. Остается узнать, сдержат ли свое обещание похитители или в скором времени предъявят новые требования. Как бы то ни было, поиски будут долгими и трудными».

Люсьен сложил газету. Комплименты комиссара ему были небезразличны, но теперь выкуп перестал быть проблемой. Все это отошло в прошлое. В газете сообщались новости, начиная с прошедшего вечера, что означало, что в момент ее выхода из печати Элиана еще не дала о себе знать. Когда же ей удался побег? Если она сбежала раньше, очевидно, что ничего более срочного для нее не было, как объявиться, звонить, трубить на всех перекрестках о том, что случилось, и полиция уже должна быть на месте. Допустимо, таким образом, что она сбежала рано утром, долго шла пешком, прежде чем ей пришли на помощь. Но даже в таком случае вот уже несколько часов, как она свободна. Несмотря на «недюжинную сообразительность», которую соблаговолил за ним признать комиссар, Люсьен отказывался понимать, что случилось. Вернулся на кухню и принялся допрашивать Марту.

— Никто не приходил?

— Нет.

— И не звонил?

— Было два или три звонка. Больные хотели договориться о приеме.

— Сын вам что-нибудь рассказывал?

— Он просто сказал мне, что дел и суеты выше головы, и, возможно, новости не заставят себя ждать.

Ох уж эти новости! Люсьен долго думал, что за этим стоит. Не исключено, Элиана уже была в полиции. Ее допрашивали. Вели протокол показаний. Уже посылали людей с обыском в хибару. Все в строжайшей тайне, чтобы журналисты не слишком стояли над душой. Затем офицер полиции Шеро ездил в госпиталь и незаметно беседовал с доктором Шайу. «Часто ли отсутствует ваш сын? Не выглядит ли он озабоченным? Много ли расходует денег?» И так далее, и тому подобное. Ибо действовать надобно осмотрительно. Речь-то ведь идет о несовершеннолетнем. В подобных случаях прежде всего обращаются к родителям. Уже около полудня. Скорее всего полиция недалеко.

В половине первого позвонил доктор:

— Не ждите меня. Вернусь поздно.

Люсьен подошел к телефону.

— Что-то неладно? — спросил он.

— Нисколько. Просто я задерживаюсь.

— Кто тебя задерживает?

— Что значит кто? Надо присутствовать на операции, которая продлится долго, вот и все. Как ты, у тебя все в порядке?

— Все.

— Скажи Марте, что я не буду обедать дома. Когда вернусь, хватит и бутерброда.

Ладно. Напрасная тревога. В таком случае, что с Элианой? Что она замышляет? Что затевают в уголовной полиции? Кусок в горло не лез. Люсьен решил вернуться в лицей, куда носа не показывал… может, уже дня два. Его отсутствие будет замечено, а это ни к чему. Он пожал плечами. Будто это отсутствие в состоянии что-то добавить к тому, что уже есть. Мальчишество. Он прошел мимо гаража Корбино, где металлические ставни были опущены. На приколотой к двери картонке написано: Закрыто ввиду похорон. Кристоф, однако, продолжал хлопотать у бензоколонки.

— Никто не приходил? — спросил Люсьен.

— Сейчас народу немного, — сказал Кристоф.

— Я не о клиентах. Я имел в виду других людей, не клиентов.

Кристоф посмотрел на него с изумлением.

— Нет. У ребят из страхового агентства работа окончилась. Все нормально. Все идет своим чередом.

Люсьен не настаивал. Он прикинул, что есть еще время доехать до квартала, где жила Элиана. Может, там что-то удастся разузнать. Место, однако, показалось таким же спокойным, как обычно. Малолитражка по-прежнему на месте. Где же Элиана? Может, прячется? От ожидания и тревоги нарастало какое-то прозорливое отчаяние, которое он чувствовал, как лихорадку. Покончить с собой! Единственное мужественное решение. Но пока что рано. Прежде надо знать. Кстати, в лицее могла работать полиция. Разве инспектор Шеро не сказал, что вернется?

Люсьен отправился в лицей. Но никто не вызвал его ни с урока французского, ни с истории. Удалось выяснить, что на церемонии погребения Эрве на Восточном кладбище будет присутствовать делегация учащихся. Погребение было назначено на завтра, пятнадцать часов.

Как неприкаянный, он повернул домой, включил приемник: каждый час давались экстренные сообщения. Если бы Элиана обнаружилась, новость сообщили бы тотчас же. Ни слова. Встреча Президента Республики с германским канцлером… Забастовка работников метрополитена… Спад воды в Луаре… «Пусть приходят! Пусть арестуют, и довольно об этом!» Он то ходил по комнате из конца в конец, то валился на постель, повторял движения и жесты, которые, наверное, пришлось бы делать в камере. Долгие годы. Лучше уж околеть. Наступил вечер. Он то и дело сжимал кулаки. «Но что она делает? Боже, что она делает?».

Пришлось спуститься ужинать. Отец буквально заскочил домой. Отказался от бульона и рыбы, съел пару бананов и закрылся у себя в кабинете, собираясь написать какие-то письма. Он был не в настроении и отмалчивался. Воцарившаяся в доме тишина была нестерпимой. В восемь вечера Люсьен включил первый канал телевидения. В конце передачи получил то, что ждал с таким нетерпением, — несколько кадров и краткий комментарий. Комиссар Мешен в сопровождении Шеро заявил, что следствие идет в правильном направлении. Обнаружен важный след, с достаточной уверенностью говорилось, что скоро будут получены результаты следствия. Важный след? Что это значит? И почему ни слова об Элиане? «Она что, решила довести меня до сумасшествия? Еще одну ночь агонизировать! А завтра это погребение, будто прелюдия к аресту. Так как события пойдут по нарастающей, это очевидно. Надо бы покрутиться вокруг „Отель Сантраль“. Небось там и нашла себе приют, под крылышком у родителей». По мере того, как он строил предположения, ни одно из которых не выдерживало критики, ему казалось, что голова у него лопается, будто в ней кишели черви. Дело привычное! Снотворное! В постель! «Что я совершил, чтобы быть таким несчастным? А завтра…».