» » » » Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.


Авторские права

Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.

Здесь можно купить и скачать "Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг." в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: История, издательство Кучково поле, год 2008. Так же Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.
Рейтинг:
Название:
«Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.
Издательство:
неизвестно
Жанр:
Год:
2008
ISBN:
978-5-901679-65-4
Вы автор?
Книга распространяется на условиях партнёрской программы.
Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.

Как получить книгу?
Оплатили, но не знаете что делать дальше? Инструкция.

Описание книги "«Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг."

Описание и краткое содержание "«Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг." читать бесплатно онлайн.



Монография, написанная большей частью на основании впервые вводимых в научный оборот архивных источников, посвящена малоизученной теме — особенностям массового сознания советского общества в 20-40-е годы; сюжетам, связанным с «закрытостью» СССР, ожиданиями будущей войны; образам врага и союзника и т. п.

Работа может представлять интерес как для специалистов, так и для всех интересующихся историей нашей страны.






Если верить новому (с 1938 г.) начальнику Главлита Н.Г. Садчикову, после репрессий 1937–1938 гг., в ходе которых только в центральном аппарате Главлита была репрессирована треть сотрудников, «качественный состав работников цензуры» был «значительно укреплен»{167}. Однако на практике наблюдалась скорее обратная тенденция: в 1938 г. 75,7% работников Главлита имело среднее и высшее образование, в 1939 г. — 73%, в 1940 г. — лишь 55%. При этом 60% работников цензуры имели стаж работы до 1 года, и только 12% работали в цензуре более трех лет{168}. Поданным годового отчета Свердловского обллита за 1939 г., из более чем 80 сотрудников высшее образование имело 2, среднее — 17; при этом лишь 20 человек работали в цензуре больше двух лет (и лишь 4 из них — с 1936 г.){169}.

Сам Садчиков, партийный работник из Ленинграда, возглавлявший Главлит до конца 1944 г., отнюдь не был исключением. Впечатления от личной беседы с ним зафиксировал в своем дневнике 9 февраля 1938 г. академик В.И. Вернадский. Садчиков, в частности, был уверен, что «Манчестер Гардиан» — «английский реакционный журнал». По данному поводу Вернадский иронически заметил в упомянутой дневниковой записи: «И в руках этих гоголевских типов — проникновение к нам свободной мысли!»{170}

Неудивительны поэтому случаи, когда, например, один из районных цензоров г. Ворошиловска (ныне Алчевск) предлагал изъять из местного музея бюст Аристотеля, а в Московской области был отмечен «случай запрещения передачи по радио произведений Шуберта на том основании, что автор райлиту неизвестен, а он может быть троцкист»{171}.

* * *

Как ни ограничивалось поступление информации из-за рубежа, еще больше ограничений с самого начала существовало в сфере личных контактов. «Любая связь с заграницей квалифицируется также как нарушение закона, как и контакты с зарубежными представителями в СССР», — писал в августе 1927 г. глава чехословацкой миссии в Москве И. Гирса{172} (на самом деле, очевидно, имелась в виду статья УК РСФСР 58–3, где речь шла о «сношениях в контрреволюционных целях [курсив мой — авт.] с иностранным государством или с отдельными его представителями», вступившая в действие в июне 1927 г.){173}.

Значительное число советских граждан поддерживало отношения с родственниками, оказавшимися за границей (чаще всего речь шла о государствах, образовавшихся на окраинах бывшей Российской империи — Польше, Финляндии, странах Прибалтики).

При этом вся международная переписка (за исключением правительственной, дипломатической и частной переписки «правительственных лиц РСФСР по особому списку») подлежала обязательной перлюстрации{174}. Занимались перлюстрацией информационный отдел ВЧК, позднее отдел политконтроля ОГПУ, секретно-политический отдел ГУГБ НКВД, 2-й спецотдел НКВД. Делались достаточно обширные выписки из писем, некоторые из них, в частности письма «с восхвалениями существующего режима в капиталистических странах», конфисковывались; к проверенным письмам прилагался специальный меморандум, включавший в себя имена и адреса отправителя и получателя, а также отдел ОГПУ — ГУГБ, куда в случае необходимости передавался меморандум. Данные о результатах перлюстрации поступали также (хотя и нерегулярно) в партийные органы{175}.

Необходимо отметить, что отношение к перлюстрации в обществе было далеко не однозначным. В ходе обсуждения проекта новой Конституции в октябре 1936 г., например, высказывались такие предложения: «После слова: “неприкосновенность жилища граждан и тайна переписки охраняется законом” закончить словами: “если эта переписка не направлена против государства”. Дополнить: “Всю переписку с заграницей проверять и тем самым повысить бдительность в охране интересов нашей Родины”… Или: “Неприкосновенность жилища граждан и тайна переписки охраняется законом” — добавить: “только внутри СССР”. Письма, посылаемые за границу, должны обязательно просматриваться нашими соответствующими органами»{176}.

Время от времени (в зависимости от ситуации внутри страны) требования к перлюстрации ужесточались. Так, в 1927–1929 гг., в условиях «сплошной коллективизации», ОГПУ распорядилось за счет уменьшения читки международной корреспонденции усилить просмотр внутренней корреспонденции, в частности идущей в армию{177}. Но уже в январе 1930 г., рассматривая вопрос об операции по ликвидации кулачества, коллегия ОГПУ предложила «на время операции усилить перлюстрацию корреспонденции, в частности обеспечить стопроцентный просмотр писем, идущих в Красную армию, а также усилить просмотр писем, идущих за границу и из-за границы [курсив мой — авт.]»{178}.

В результате цензоры ОГПУ обнаружили все возрастающее количество писем, идущих из деревни за границу, с применением техники тайнописи (писали молоком, использовали и другие органические вещества). В результате была усилена работа спецлабораторий и одновременно — «контрразведывательные мероприятия» по поиску и «разработке» авторов писем. Одновременно было усилено внимание к деятельности радиолюбителей, которые также время от времени передавали короткие сообщения о репрессиях, о продовольственных трудностях и пр. своим зарубежным коллегам. Любопытно, что и радиолюбители, и их радиостанции отнюдь не были запрещены. Они были отнесены к категории государственного резерва для связи на случай войны. Однако среди них была создана сеть осведомителей, установлено постоянное наблюдение и налажен строгий учет{179}.

Тем не менее в ряде западных стран стали появляться в прессе разоблачительные материалы, основанные на свидетельствах из СССР, что вызывало опять-таки соответствующую реакцию ОГПУ по усилению контроля.

Неудивительно, что связи с заграницей, даже родственные, зачастую воспринимались как «пятно» в анкете. Так, в апреле 1928 г. в материалах полпредства ОГПУ по Сибирскому краю, посвященных специалистам Кузбасстреста, особо подчеркивалось: «…ранее работал в Германии, где и учился… Выписывает немецкую литературу… С проживающими в Германии и Англии родственниками ведет переписку»{180}.

Получение помощи от родственников из-за рубежа уже являлось преступлением. Только в Ленинграде и Ленинградской области за связь с белой эмиграцией в 1935 г. было репрессировано около 2000 человек, в основном так называемых «бывших», при этом свыше 700 были обвинены как «контрреволюционеры, существующие на средства иностранных фирм и зарубежных родственников»{181}.

Не спасали даже относительно высокие посты: в 1937 г. был исключен из партии и снят с должности председатель одного из райисполкомов Омской области Безденежных за то, что «имел жену польку, мать жены по 1937 г. включительно вела переписку с Польшей, о чем Безденежных знал, но мер к прекращению этой переписки не принял»{182}. И подобных примеров можно привести огромное количество.

Профессиональные связи и связи «по интересам» также вызывали пристальное внимание «компетентных органов». В 1932 г. было закрыт основанный в 1908 г. Союз эсперантистов. Даже международные контакты филателистов вызывали подозрения; так, в 1931 г. был арестован известный филателист, у которого изъяли 79 листов филателистической переписки. Этого оказалось достаточно для обвинения и осуждения на 10 лет «за участие в антисоветской организации». В 1934 г. подозрения местных чекистов вызвала переписка заведующего Ливенской электростанцией со своими коллегами из Франции: «связан письменной связью с заграницей — Франция, Париж, что не исключает возможности шпионажа». В результате заведующий был уволен с должности начальника электростанции и стал простым электриком, а позднее был репрессирован и погиб{183}.

Иногда подобные обвинения принимали анекдотические формы. Так, в ходе обсуждения закрытого письма ЦК ВКП(б) по поводу убийства С.М. Кирова в феврале 1935 г. на одном из пермских заводов был поставлен вопрос о необходимости увольнения «двурушника и контрреволюционера» инженера Радина. Выступавший привел следующий аргумент: «Сегодня я получил ответ из библиотеки, поинтересовался — какие иностранные журналы выписываются. Мне говорят, что Радин просил выписать журнал “Философик”. Скажите пожалуйста, зачем ему понадобилось импортировать философию из-за границы, да тем более из фашистской Германии»{184}.

Впрочем, несмотря ни на что, до конца 30-х годов подобные связи были не столь уж редким явлением. В документах НКВД время от времени фиксировалось недовольство, вызванное пристальным вниманием ко всем, имеющим связи с заграницей{185}. В декабре 1937 г. в ходе выборов в Верховный Совет СССР выяснилось, что в одном из московских институтов «из 11ч. агитаторов не оказалось ни одного человека, у которого не было бы хвостов», а именно: «Мать и сестра в Латвии, с которыми она поддерживает связь… Имеет родственников в Латвии, имеет с ними связь… Мать живет в Польше, с которой он держит связь… два брата за границей, поддерживает с ними связь» и т. д.{186}


На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Похожие книги на "«Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг."

Книги похожие на "«Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг." читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.


Понравилась книга? Оставьте Ваш комментарий, поделитесь впечатлениями или расскажите друзьям

Все книги автора Александр Голубев

Александр Голубев - все книги автора в одном месте на сайте онлайн библиотеки LibFox.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Отзывы о "Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг."

Отзывы читателей о книге "«Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.", комментарии и мнения людей о произведении.

А что Вы думаете о книге? Оставьте Ваш отзыв.