Алексей Трефилов - Шустрый

• Название: Шустрый
• Автор: Алексей Трефилов
• Жанр: Боевая фантастика

Приключения шустрого сиротки с наглой мордой неизвестно где и зачем. Точнее зачем и так известно — а что бы было, с местонахождением определимся чуть-чуть попозже. Рояли уже расставлены по кустам.

---

— Ага! — ошарашено ответил я. — В лесу значит родню убивать можно?

— И там не трогают, пока мы священный лес рубить не начинаем. Тогда держись! Съедят! Причем в прямом смысле слова — дикари все людоеды. Охотится, хвороста там набрать или построить чего не возбраняется — на продажу деревья рубить нельзя! На день пути, вокруг крепости наши охотничьи угодья. Дикари население крепости за одно из своих племен считают, только убогое. Заветы предков не чтим и жадные очень, священные деревья рубим и продаем. Вот они и воспитывают нас как могут — то есть едят. Туземцы оказывают врагу большую честь кушая его без соли. Пропуская через свой желудок, очищают его душу. А наши по их мнению, очень грязные и потому мы вкусные, по крайней мере так мне жена объяснила.

— Совсем ты меня запутал! Какой в этом смысл?

— Откуда мне знать? Это же дикари! У них мысли наизнанку вывернуты! Поклоняются Великому лесу и его сыну Кудеснику, Небесного отца не признают. Цивилизованному человеку их не понять. Я тоже сначала думал, почему они срубивших деревья только до крепости преследуют, а внутрь никогда не заходят? Жена мне сказала, что в чужой дом с цель убийства заходить нельзя — табу! Не ломай голову над причинами, знаешь чего от них ждать и этого достаточно. Мне идти пора, пей вино — поправляйся. По всем вопросам ко мне, к коменданту и интенданту лишний раз не ходи. Если что, они вестового пришлют. Бывай!

Посмотрев вслед капитану, я схватился за голову: «Они здесь все оболваненные!»

Какие походы в лес за древесиной! Их же прямо в крепости на мясо режут! Как еще объяснить то, что я видел и что мне капитан рассказал? Получается, кто-то очень умный заключил договор с туземцами, поставляет им в обмен на древесину приговоренных к смерти за преступления. И не только, иностранцы без роду и племени тоже годятся, то-то меня удивило высокое жалованье в контракте — пять золотых в десятину. Платить мне его никто и не собирался! Поначалу я на это внимание обращать не стал, но потом-то я в немного в ценах разобрался. Осталось понять — причем здесь чудовища! Или все же что-то ускользнуло от моего внимания? Наверняка, где-то я ошибся в своих выводах. И писк этот! Ментоизлучатель, который работает на других принципах? На станции я его не слышал, хотя наставник утверждал, что он там есть и постоянно включен. Почему на меня не действует? Неужто все дело в измененном геноме? Очень похоже!

Нужно быть очень осторожным, сделать все для того, что бы ни словом, ни делом себя не выдать. Кто-то же здесь всем руководит. Он-то точно не оболваненный! Доверять никому нельзя. Никому! Ночью, пограничники просто стояли и улыбались, а если им прикажут убить? В дупу их всех! Они уже ходячие трупы, только сами об этом не знают. И спасти я никого не смогу, да и кого спасать — тех, кто в любой момент на тебя набросится? И вообще зачем такие сложности? Крепость строить, людей в нее ссылать, не проще было просто кандальников напрямую продавать? Выгода в чем? Наверняка, не в деньгах. А раз не в деньгах, то значит в политике. Одно дело крепость, где постоянно боевые действия идут, другое имперцев людоедам продавать. Еще раз — причем здесь чудовища?! Да кто его знает! Биосервы? Местная цивилизация состоит из насекомых, а люди деликатес? Человечество на мясо разводят? Сплошные нестыковки, информации почти ноль. От оболваненных ее не получишь, вон как капитан завис, когда логика захромала. Нужно вычислить того, кто в нормальном психическом состоянии и вдумчиво с ним побеседовать с ножиком в руках.

С горя выхлебав весь кувшин, я опять уснул, только на этот раз от опьянения, лучшего способа успокоится я как-то не придумал. Проснулся от того, что Пинт тряс меня за плечо, он сказал:

— Там женщины туземные пришли, сказали что лечить могут. К вам привести кого-нибудь из них?

— Нет, другим нужнее, но травок против воспаления попроси и перевязочного материала тоже возьми.

— Может быть все же позвать?

— Я же сказал — не нужно. Иди присмотри за ними.

Пинт вернулся через несколько минут, положил на постель туесок с травками и рулончик ткани.

— Сказали жевать и прикладывать.

— Хорошо. Свободен, я сам справлюсь.

Вкус у травы оказался мерзкий, вкус горечи казалось навсегда поселился у меня во рту. Даже полоскание не помогло. Завершив перевязку, я почувствовал себя намного лучше, трава похоже обезболивающим действием обладала. По крайней мере боль стала меньше. Опираясь на копье я вышел на улицу и сел на край фундамента у входа. Кто-то бросил поверх него доску и получилась импровизированная лавочка. Так и сидел, щурился на солнце и разглядывал что происходит в гарнизоне. Вечером жизнь кипела. Солдатики соображали по углам в поисках выпивки. Женщины работали и гоняли ребятишек, которые вечно путались под ногами.

Я попробовал подсчитать на пальцах. Три полка по две тысячи человек, уже шесть тысяч военнослужащих, добавляем трети по женщине, считаем, что у каждой по одному ребенку. Получаем население в восемь тысяч. Нехило! Тут я увидел, что наши караульные испарились от входа. Заглянул в коридор и прислушался, донесшиеся до меня «ахи» и «охи» не оставили сомнений, чем там моя рота занимается. Препятствовать я не стал, вернулся на лавочку. Примерно через час из казармы вывалилось человек двадцать дикарок. Ничего так девочки, фигуристые. Одна из них, увидела меня, подошла и села рядом. Прижалась ко мне бедром.

— Хочешь? — спросила она.

— Нет.

— Почему?

Я задумчиво посмотрел на нее: рыжие волосы, зеленые глаза. Просто очаровашка, лет так пятнадцати. Спросил:

— Ты врагов ела?

— Да. Это-то здесь причем?

— У тебя на губах жир от человечины остался.

Она вытерла рот рукой и посмотрела на нее.

— Нет там ничего.

— Знаешь, а мне почему-то кажется что есть. Ототрешь с песочком, приходи.

— Брезгуешь?

— Ага.

— Смотри, пожалеешь. Нас нельзя обижать! Я на тебя пожалуюсь!

— Кому, назови имя и я сам к этому человеку схожу. К тому же я тебя не трогаю. — я посмотрел ей в глаза. — Во всех смыслах не трогаю. Грозится будешь, сама пожалеешь и никакой договор тебя не спасет, бабы которые тявкают на воинов долго не живут. Твое место у очага и у люльки с детьми. Так как имя того человека? — я продолжал давить ее взглядом.

Она не выдержала и опустила глаза, неожиданно коротко взвизгнула и убежала к подружкам, которые встретили ее заливистым хохотом.

Конспиратор недоделанный! На прелести ее повелся и имя начал выпытывать! Хотя… Чего я такого сказал? Да ничего особенного, девка разболталась не по делу, я ее осадил. Хотел с отцом на тему воспитания поговорить, вот и спросил имя. И целовать я ее брезгую, еще вчера она моих товарищей жрала — а я ее целуй?! Короче ничего серьезного! Но на будущее нужно тщательно следить за своим «помелом». Потихоньку и сам все узнаю.

Появился Пинт.

— Кладовщик людей просит на погрузку провианта, бемса с телегой дает.

— Пусть Гронфорт распорядится, отказников пошлем.

Посидел еще часок и отправился в казарму, пришло время почитать бумаги тюремщика. Не то что бы я в его слова насчет барона поверил, но вдруг информацией какой-нибудь разживусь?

Глава 9

Я достал пухлый конверт и открыл его, в нем оказалось один документ и куча листов исписанных мелким, убористым почерком. Прочитал вассальную присягу города Никет, конечно же не подписанную. Мои обязанности: поддерживать имперский закон и порядок, осуществление суда над лицами совершившими особо тяжкие преступления, наподобие убийств и измены. Законы издавать не смогу, эту привилегию скромно взял на себя городской совет. Казнить с целью проверки остроты клинка тоже не полагалось, этот момент почему-то был оговорен особо. Мне был положен скромный трехэтажный особняк и содержание: пять тысяч золотых в год, что всего в двадцать шесть раз перекрывало мой нынешний офицерский оклад. Откуда столько? Ладно, не моя забота.

Дальше у нас шли условия получения мной баронства. С трудом продравшись через малопонятные юридические термины и прецеденты, уяснил одно — с аристократами в империи был полный швах, примерно полпроцента от населения. Почему сложилось такое положение? Дело в том, что настоящий аристократ был один — император, всех остальных он по примеру предков жутко не любил. Заговоры достали еще его пращуров. Все поколения императорского рода, методично и с упорством прореживали их ряды. Быть аристократом в настоящее время, значило только приятную приставку к имени, больше практически никаких привилегий не было. По факту в империи, слово императора было законом, но вот на местах была принята республиканская форма правления. Такой вот хитро-мудрый выверт.

Почему же все города мечтали заиметь себе личного барона? Ответ прост: что бы иметь возможность подставить его под удар. В соответствии с присягой, составленной крайне расплывчато, он отвечал за все, но власти не имел. Здесь мы приходим к закону о местном самоуправлении. Двадцать пять процентов законов могли издаваться местными властями, если они не противоречили имперскому закону. На осмысливание этой юридической загвоздки у меня ушел час — не меньше! Вроде бы ничего сложного, берем имперский кодекс и делим его на четыре, остается у нас например: статей эдак пятьсот. То бишь городской совет мог издать пятьсот новых законов, которые, если их хорошенько сформулировать, вроде как и не противоречат имперским, но… Вот именно — две огромных буковки с многочисленными восклицательными знаками после или плаха с топором палача для барона.