Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 2

• Название: Человек рождается дважды. Книга 2
• Автор: Виктор Вяткин
• Издательство: Магаданске книжное издательство
• Жанр: Проза
• Год: 1989

Вторая книга трилогии/ продолжает рассказ об освоении колымского золотопромышленного района в 30-е годы специфичными методами Дальстроя. Репрессируют первого директора Дальстроя, легендарното чекиста, ленинца Э. П. Берзина, Его сменяет на этом посту К. А. Павлов, слепо исповедующий сталинские методы руководства. Исправительно-трудовые лагеря наполняются политическими заключёнными.

---

Юра не стал вмешиваться в их разговор. Он снял пиджак, повесил Его на гвоздь и пошёл умываться. Настроение от письма и разговора было испорчено у всех.

Он зашёл к Жене, напился чаю и стал одеваться. Ребята уже спали.

В Оротукане он Ещё раз хотел прочитать письмо. Сунулся в карманы — нет. Он хорошо помнил, что положил Его во внутренний правый.

Где бы он мог Его обронить? — Наверное, когда меняли баллон, решил он и успокоился…

…На середине, реки лошадь остановилась и потянулась к воде. Краснов дёрнул за поводья, выехал на берег и подождал Дымнова.

— И хорошо же в тайге, — вдохнул он полной грудью и поехал рядом с секретарём парткома. — Ты знакомился с разведанными запасами на Дусканье? — спросил Краснов, продолжая прерванный разговор. — Придётся открывать нам прииск уже в районе Теньки.

— Знакомился. Пожалуй, Ещё один росточек нового месторождения.

— Тут, брат, не ростками пахнет… С этого начинался Юг, Север, Запад…

Дымнов улыбнулся. Спокойный и немногословный армейский работник, он больше любил послушать других, а Краснова в особенности. Тот захватывал Его своей неиссякаемой энергией, юношеским задором.

С первого дня совместной работы они быстро поняли друг друга, и Краснов часто увлекался новыми планами. Дымнов незаметно, но умело регулировал величину пламени. Михаил Степанович научился понимать Его с полуслова и был признателен за тактичность. Служебные отношения перерастали в дружбу.

Летняя тропа повернула от речки. Скоро показались стрелы экскаваторов, а потом выглянули эстакады промприборов. Засыпанные отвалами, они напоминали мамонтов с боевыми башнями на спине.

Но вот сквозь шум работ стали доноситься голоса людей.

— Механик! Водички!..

— Забой!.. Комки, комки разбивать!..

— Подавай пески!.. Стоим!..

— Работают хорошо, — заметил Краснов и, свернув с тропы, спустился с седла. — Зайдём с тыла, посмотрим, как они тут.

Он приурочил время приезда к концу смены и хотел захватить съём золота с приборов.

Забой прямоугольником начинался от высокого берега и врезался в склон сопки. Они остановились в кустарнике, привязали лошадей и решили понаблюдать.

— Первый прибор на пересмену! — прокричал зычный голос из забоя. Рабочие, вывалив в бункер пески, сбежали вниз и, выстроившись на трапах, остановились. На эстакаду поднялся высокий и худой как жердь начальник прииска Лундин. Он заглянул в головку прибора, пустил воду, а потом свистнул.

Люди с тачками перебросили трапы к небольшому бугорку из промытых песков с подрытыми краями. Рабочие нагрузили тачки и откатили их на прибор. Тем временем начальник прииска поднялся на следующую эстакаду и проделал то же самое.

Дымнов непонимающе пожал плечами и пОсмотрел на Краснова, как бы спрашивая, что это значит?

— Опять мудрит Лёва. Это у него заначка с богатым содержанием, и он регулирует выполнение плана приборами. Ну же и устрою я Ему качку. Пошли.

Лундин, заметив руководителей, махнул рукой. Сразу остановились остальные приборы, и как ветром сдуло выстроившуюся очередь с тачками.

— Боже мой, гости?! Здравствуйте, — всплеснул руками Лундин. — Как это мы вас проглЯдели? Ай-я-яй. Может, устали, а? Неплохо по стаканчику чаю с дороги, а потом и за дело. — Он повёл большим носом и вдруг схватился за живот.

— Ты что это, Лев Абрамович, опять согнулся? Язва или уж так плохо с золотом? — насмешливо спросил Краснов.

Лундин сморщился, схватился за бок, осторожно посматривая в забой.

— Всё она, проклятая, мучает. А золото? Так откуда Ему быть?

— Значит, рановато приехали и помешали выполнить план? — Едко усмехнулся Краснов и сразу же вспыхнул — Кого ты обманываешь? Меня, себя или государство?

Лундин слушал Его, согнувшись в вопросительный знак, и делал такое страдальческое лицо, словно отрывал приросший к позвоночнику Язвенный желудок. Вообще работал он неплохо. Но когда не клеилось дело, как правило, сказывался больным, стонал, охал и ложился в постель.

— Так вам нужно золото и объёмы, а где мне их взять? Основные пески промыты, а новые площади Ещё не вскрыты: там такие объёмы работ. Надо же как-то жить. Вот и тянусь, — оправдывался он, охая и пряча хитроватые глаза.

— Пойдём на место и разберёмся. — Краснов направился к работающим экскаваторам.

Его теперь больше всего занимала подготовка песков. Важно иметь вскрытые полигоны, а промывку можно всегда наверстать. Он посмотрел на горы наваленных торфов, перебрасываемых ковшами за пределы контуров вперевалку, и рассердился.

— Ты чего же молчал? Если будешь вскрывать весь контур, золото получишь к зиме. А чем будет заниматься прииск летом?

Лундин сел на траву и совсем согнулся.

— А что я должен делать? Давайте экскаваторы, людей — будем выкручиваться. Вот всё ждал вашего приезда, а тут Ещё здоровье…

— Я уже говорил, — холодно перебил Его Краснов, — Отрабатывать полигоны участками и не заниматься этими дорогостоящими перевалками.

— Валить торфа на золотоносные пески? Да кто на это решится? У меня проект горных работ утверждён техническим отделом Дальстроя. А потом? — У Лундина было испуганное лицо.

— А потом перевалишь торфа на актированные, отработанные площади. Сократишь в несколько раз объёмы вскрышных работ и промоешь заваленные временно пески.

— Нет, я спрашиваю, что я отвечу следователю, когда он спросит, для кого я схоронил запасы под торфами? Ты же читаешь газеты. А Если я Ещё не успею промыть, так мне придётся сушить сухари. — Он снова застонал. — Зачем больному человеку искать казённую квартиру?

— Давай свои предложения, я подпишу.

— А почему я должен что-то писать? Пусть даст указание управление.

Краснов посмотрел на него пренебрежительно и покачал головой, понимая опасения Лундина.

— Боишься оставить подпись на документе? Ну хорошо, я напишу это сам.

Они прошли по забоям, поднялись на приборы, увешанные стлаником, заглянули в летнюю столовую. Просмотрели доску показателей выработки бригад. Всё ласкало взгляд внешней приглядностью и порядком. Краснов морщился, но молчал.

В одном из актированных забоев он остановился, попросил проволочную метлу для зачистки подошвы песков. Подмёл небольшой участок и, собрав всё в лоток, тут же промыл. Золота в лотке не оказалось.

— За хорошую отработку забоев — спасибо! А за это, — он кивнул в сторону горки непромытых песков, — отметим в приказе.

— Может, и ни к чему? Я уже распорядился. Завтра же промоем всё, — неуверенно прохрипел Лундин.

— Экономить, на торфах и дать золото быстрей, чем утверждено в плане, ты боишься, а обманывать государство — нет? — сурово говорил Краснов. — Понимаю. Этот хвостик всегда можно спрятать. Да ведь это не только обман, а неиспользование возможностей. Искажение среднего содержания, не говоря уже о другом. Зачем будет ломать голову горняк, когда добрый хозяин подбросит десяток тачек и план будет. Скажи спасибо, Если отделаешься приказом, и тобой не займётся партком…

Дымнов молчал и делал пометки в записной книжке…

Зашли в палатки. Краснов прошёл по рядам коек, отбрасывая, одеяла. Плохо набитые матрацы, грязные простыни, мусор под топчанами и в углах. Он сел к столу.

— Лицо моешь, а кальсоны тово. Одна показная сторона. Ну, теперь, я думаю, приказом не обойдёшься.

Лундин, казалось, совсем забыл про болезнь. Выпрямившись во весь рост, он прижался к стене и что-то соображал.

— Мне нужно что-нибудь Ещё сказать тебе? — спросил Краснов, вставая.

Рабочие перемигивались и осторожно посмеивались.

— Не здесь…

— Ну что же, пойдём в контору. Нам Есть о чем поговорить. — Краснов вышел из палатки.

С перевала было видно Оротуканскую долину и сбегающие к ней распадки. Чуть синеющий над тайгой дымок указывал на расположение горных участков.

Лошади шли по каменистому перевалу. На одной из вершин появились дикие олени.

— Спасаются от гнуса, — кивнул Краснов в их сторону.

Начался спуск. Лошади скользили по камням. Наконец тропа вывела их на сухой берег ключа. Стайка хариусов, Едва пошевеливая хвостами, уткнувшись носами в камни, стояла у берега. На песчаной отмели свежие следы медведей. Один большой с отпечатком острых когтей, второй маленький.

— Где-то близко, — оглядел кустарник Дымнов.

— А мы вот сейчас поддадим жару-пару. — Краснов вскинул ружьё и нажал на курки. Эхо заухало по распадку. На склоне сопки мелькнула тень оленя и скрылась. Захлопал крыльями глухарь, оглушительно закричали кедровки…

— Видал, как, зашевелились, — засмеялся Краснов…

— Хорошо.

Потянуло дымком. Скоро должен показаться прииск «Таёжник» — вотчина Шулина, как называл Его Краснов.

— Шулина знаю давно. У него и учился горному делу, — рассказывал Краснов. — Удивительная энергия и горячее сердце. Люблю старика за удаль, за решительность, за прямоту. Правдивый и преданный человек. А вот живёт и работает по старинке. Чувствую, придётся Его снимать, а жаль.