Габриэль Гарсиа Маркес - Известие о похищении

• Название: Известие о похищении
• Автор: Габриэль Гарсиа Маркес
• Издательство: ИНАРТ
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2002
• ISBN: 5-7150-0404-7

Герои повести — невинные жертвы жестокой и бессмысленной войны, затеянной колумбийскими наркобаронами. Чтобы оказать давление на правительство, преступники похищают известных журналистов…

Леденящий душу страх, жестокость похитителей, их абсолютная беспринципность — все это передано с присущей писателю эмоциональной глубиной и силой.

---

В те дни заканчивалась смена охранявшего их юноши лет семнадцати, по имени Хонас. Каждый день в семь утра он включал свой хриплый магнитофон и слушал музыку. Любимые песни он крутил до одури с максимальной громкостью. Да еще и подпевал, выкрикивая время от времени: «Проклятая шлюха-жизнь! Зачем я только влез в это дерьмо!» В спокойные минуты Хонас начинал вдруг рассказывать Беатрис о своей семье, как правило, заканчивая с глубоким вздохом: «Если бы вы знали, кто мой отец!» Кто именно — он не уточнял, но эта откровенность и необъяснимая доверительность других охранников заметно разряжали атмосферу в комнате.

И все же майордомо как хранитель домашнего покоя посчитал нужным сообщить начальству о растущей нервозности. Два босса приехали успокаивать пленниц. Радио и телевизор, правда, не вернули, но решили как-то скрасить повседневный быт. Привезли кое-что из обещанных книг, в том числе роман Корин Тельядо [7]. Появились развлекательные журналы, хотя и староватые. Туда, где раньше висела синяя лампа, приказали повесить яркий фонарь и включать его на час в семь утра и в семь вечера, чтобы можно было читать, однако пленницы настолько привыкли к полумраку, что не смогли выдерживать яркий свет. Кроме того, фонарь сильно нагревался, и в комнате становилось душно.

Маруха опять впала в уныние. Днем и ночью она лежала на матрасе лицом к стене, делая вид, что спит, чтобы ни с кем не разговаривать. Она почти не ела. Между тем Беатрис на освободившейся кровати с головой погружалась в журнальные кроссворды и шарады. Как ни жестоко это звучит, но такова была реальность: четверым в комнате стало просторнее, чем пятерым,— меньше толкотни и легче дышать.

В конце января закончилась смена Хонаса. Он тепло попрощался с заложницами. «Никому не говорите, откуда вы узнали то, что я сейчас расскажу»,— вдруг предупредил юноша. Его, видимо, давно подмывало высказаться:

— Донья Диана Турбай убита.

Женщины вздрогнули, как от удара. Маруха признавалась, что это был самый жуткий момент заточения. Беатрис опять пыталась не думать о непоправимом, но в голове крутилось: «Если убили Диану, значит, следующая очередь — моя». Еще первого января, когда вместе со старым годом ушли надежды на освобождение, она внушила себе: «Если меня сейчас не отпустят, значит, я погибну».

Однажды, когда Маруха играла в домино с одним из охранников, Горилла вдруг начал тыкать пальцем себе в грудь: «Что-то здесь не так! Что это может быть?» Оторвавшись от игры, Маруха презрительно посмотрела в его сторону и ответила: «Газы или инфаркт». Горилла испуганно вскочил, уронил на пол автомат и, прижав к груди ладонь с растопыренными пальцами, заорал на весь дом:

— Черт возьми, у меня болит сердце!

С этими словами он рухнул ничком на не убранную после завтрака посуду и замер. Беатрис, которую Горилла люто ненавидел, немедленно вспомнила, что она врач, и бросилась ему на помощь. Напуганные криком и громким падением, в комнату ворвались хозяин и его жена. Второй охранник, маленький и тщедушный, тоже попытался помочь, зацепился за свой автомат и отдал его Беатрис:

— Вы отвечаете за донью Маруху.

Охранник, майордомо и Дамарис втроем не смогли поднять лежащее тело. Кое-как они перетащили Гориллу в соседнюю комнату. Беатрис с автоматом в руках и потрясенная случившимся Маруха одновременно посмотрели на лежавший на полу второй автомат, и обеих пронзила одна и та же мысль. Стрелять из пистолета Марухе приходилось; как пользоваться автоматом, ей тоже как-то объясняли, но что-то удержало ее и не позволило поднять с пола оружие. Для Беатрис же автомат был не в новинку. Еще студенткой она дважды в неделю занималась на военных курсах, была младшим лейтенантом, потом лейтенантом, а сейчас — капитаном медицинской службы. Но и Беатрис понимала, что шансы на побег невелики. Пленницы утешились мыслью, что Горилла уже сюда не вернется. Так оно и случилось.

Увидев по телевизору похороны Дианы и эксгумацию Марины Монтойя, Пачо Сантос пришел к выводу, что иного выхода, кроме побега, у него нет. К тому времени он уже приблизительно знал, где его прячут. Неосторожные разговоры охранников и наблюдательность журналиста помогли Пачо определить, что он находится в одном из угловых домов в густонаселенном жилом районе на западе Боготы. Его комната с забитым досками окном была самой просторной на втором этаже. Дом, по-видимому, снимали неофициально, потому что хозяйка сама приходила за арендной платой в конце каждого месяца. Она была единственным чужим человеком, который входил в дом, и прежде, чем открыть ей дверь, охранник поднимался в комнату Пачо, пристегивал его к кровати и предупреждал, чтобы вел себя тихо и выключил радио и телевизор.

Пачо определил, что забитое окно выходит в сад, а входная дверь расположена в конце узкого коридора рядом с санузлом. Туалетом разрешалось пользоваться без ограничений и сопровождения, но пленнику все равно каждый раз приходилось просить, чтобы с него сняли наручники. Сквозь круглое вентиляционное окошко туалета виднелось небо. Окно располагалось довольно высоко и добраться до него было не просто, но диаметр казался достаточным, чтобы протиснуться наружу. Куда выходит окошко, Пачо тогда не знал. В соседней комнате, разделенной на клетушки красными металлическими перегородками, спали свободные от вахты охранники. Всего их было четверо, и дежурили они парами по шесть часов. Оружие на виду не держали, но оно всегда было под рукой. Кто-то из дежурных обычно спал на полу рядом с двуспальной кроватью.

Протяжный гудок, раздававшийся несколько раз в день, свидетельствовал о том, что рядом с домом расположена какая-то фабрика, а ежедневная перекличка детских голосов и крики на переменах указывали на близость школы. Как-то Пачо попросил пиццу, и через пять минут ее доставили еще теплую — очевидно, делали и продавали в том же квартале. Газеты тоже покупали рядом, возможно, через дорогу, в какой-то крупной лавке, поскольку там можно было купить журналы «Тайм» и «Ньюсвик». По ночам Пачо просыпался от аромата свежего хлеба, выпеченного где-то в соседней пекарне. Задавая продуманные вопросы, он узнал от охранников, что в радиусе ста метров есть аптека, автомастерская, две закусочные, небольшая гостиница, мастерская по ремонту обуви и две автобусные остановки. На основе этой и другой собранной по крупицам информации Пачо предстояло продумать план побега.

Один из сторожей признался Пачо, что в случае «нападения закона» охранникам приказано подняться в спальню и трижды выстрелить в него в упор: в голову, сердце и печень. С тех пор журналист всегда держал наготове, даже особенно не пряча, литровую бутылку лимонада, которая вполне могла сойти за дубинку. Другого оружия у него не было.

Новым способом скоротать время для Пачо стали шахматы, которые он неплохо освоил с помощью одного из охранников. Другой охранник, дежуривший в октябре, приохотил пленника к телевизионным сериалам: в перерывах между сериями он научил Пачо находить в них интерес, независимо от того, хорош сюжет или плох. Секрет заключался в том, чтобы, не слишком увлекаясь текущим эпизодом, стараться предугадать завтрашние сценарные ходы. Вместе с этим экспертом Пачо смотрел авторские программы Алехандры и обсуждал выпуски теле- и радионовостей.

Третий охранник за оставшиеся у Пачо со дня похищения двадцать тысяч песо пообещал принести ему любые книги, какие он захочет. Так у Пачо появились несколько томиков Милана Кундеры [8], «Преступление и наказание», биография генерала Сантандера [9], написанная Пилар Морено де Анхел [10]. Возможно, Пачо Сантос был единственным колумбийцем своего поколения, который слышал о Хосе Марии Варгасе Виле [11], всемирно известном колумбийском писателе начала века, и не только слышал, но и читал: его романы растрогали Пачо до слез. Он прочел почти все, что тайком доставил ему охранник из дедовской библиотеки. С матерью другого охранника Пачо несколько месяцев вел интересную переписку, пока ее не запретили из-за конспирации. Книжный рацион дополняли свежие газеты, которые приносили Пачо нераспечатанными. Покупавший их охранник заявлял, что газет не читает, потому что журналистов терпеть не может. Особенно он ненавидел почему-то одного известного телеведущего: как только тот появлялся на экране, охранник прицеливался в телевизор из автомата и грозил:

— Этого я прикончу с особым удовольствием.

«Тюремного начальства» Пачо никогда не видел. Он знал, что в дом приезжают какие-то шефы, которые никогда не поднимаются в его комнату, а контрольные совещания и инструктаж проводят в одном из кафе в Чапинеро. Но с охранниками Пачо удалось наладить тесные отношения. Властвуя над его жизнью и смертью, они тем не менее признавали право заложника обсуждать отдельные условия плена. И почти ежедневно Пачо чего-то добивался, хотя и что-то терял. Он уже привык спать прикованным, зато завоевал доверие, играя в «ремис», карточную игру с детскими правилами, заключавшуюся в умении с помощью десяти карт собирать ряды одной масти. Раз в две недели незримое начальство присылало сто тысяч песо, которые картежники делили между собой. Пачо всегда проигрывал. Только через шесть месяцев охранники признались, что играли «на лапу» — все против одного — и лишь иногда позволяли Пачо выигрывать, чтобы он не падал духом. Тем более, что среди них были умелые шулера.