Варвара Мадоши - Укротители Быка

• Название: Укротители Быка
• Автор: Варвара Мадоши
• Жанр: Фэнтези

Часть 1:

Весь город лежал под ними: удивительные мигаротские улицы с вишнями и жасмином, с причудливыми, сказочными барельефами на фронтонах зданий, с берущими за душу разлетами арок, прекрасными, будто разлет бровей любимой женщины, весь город торговцев и спесивых дворян, наемников, богачей, блудниц и бродяг. Как скоро Хендриксон переварит Радужные Княжества? Сможет ли его посольство — рыцарь Астериск Ди Арси и астролог Райн Гаев — заключить договор о ненападении? И чего им это будет стоить?

Дипломатия — это искусство выживания…

Можно читать независимо от первой книги.

Часть 2:

Не очень легко быть женой придворного астролога. С одной стороны, на тебя падает часть политических функций мужа, а с другой — тебя же преследует его прошлое.

Или, как вы уже поняли, это кусочек про Фьелле Гаеву.

Часть 3:

Священная Империя. Пять Великих Герцогов, у каждого из которых свои причины воевать — и свои причины этого не делать. Ди Арси и Гаев должны в короткий срок обеспечить поддержку Хендриксона в войне на севере и обеспечить захват Радужных Княжеств — у Райна есть пара идей по этому поводу. К сожалению, только идей: ведь дар астрологических прогнозов внезапно покинул его.

Часть 4:

Ди Арси и Гаевы предпринимают вояж за Радаган. Официально — чтобы добыть легендарные доспехи Рысьего воинства, захороненные в болотах. Неофициально — у астролога еще одна цель. В частности, ему нужно встретиться с родичами его супруги… по отцовской линии.

Тем временем Ди Арси нечаянно на собственной шкуре выясняет, что же произошло с Вией у эрцгерцогини. И наконец-то сводит личное знакомство с тезкой.

---

— Вы хотите знать, чем же Хендриксон добился такого благоволения? — тихо сказал Райн. Ему было невероятно плохо, его мутило. — Просто так этого не сказать. И хорошо, если не сказать. Я — знаю точно. И за мной охотятся.

— Вы думаете, что вы выйдете из этого дома? — спросил священник.

— Приказывали ли вам меня убить любой ценой? — спросил Райн. — Даже ценой вашей жизни?

Священник молчал.

— Поверьте, пока ваши Господа не осмелятся ни на что, кроме как на очень скромные и аккуратные покушения. Потому что ежели вы пойдете в открытую, то с вас сдерет шкуру Ди Арси, а потом Хендриксон добавит. После чего, они, вероятно, откажутся играть по правилам. А Богам это будет очень неприятно. Куда неприятнее, чем то, что могу сделать им я — они, кстати, даже еще толком не знают, что.

— Вот как? — жрец поднял бровь. — Вы так-таки уверены, что за вас будут мстить?

— Если бы не был уверен, — тонко усмехнулся Райн (на самом деле его просто перекосило), я не пришел бы к вам в дом. И не… выпил бы, — он постучал по краю кубка.

Побледневший, жрец отступил в сторону.

— Итак, — напряженно произнес Райн. — Вы не будете препятствовать тому, что мы делаем?..

— Как вы…

— И вы поговорите с Игорем Клочком. Мне совершенно не хочется нарываться на его дикий взгляд каждый раз, когда я просто иду людными местами.

Жрец промолчал. По уму ему следовало спросить «О ком вы говорите?», но, видимо, он не усомнился, что Райн знает наверняка.

На самом деле это была только догадка. Райн голову сломал, отчего бы Клочек, человек, помешанный на доблести и военной добыче, мог покинуть хлебное место при Хендриксоне. Престарелых родителей у него не было, подданным он был Шляхты, а не Священной Империи… а вот если он посвятил свой меч Одину — что не редкость, почти все военные отдавали предпочтение Одину, Арею или Кшатра-Варье, из какой бы страны ни происходили — тогда вполне понятно, что он мог прийти на зов церкви.

Ну, хотя бы с этим ясно. Как и с тем, что агентура жреца шире, чем можно было бы предположить. Интересно, только ли при герцогине у него свой человек?..

* * *

Ежели у вас есть свободный доступ в Элизиум — а Стар, как посол, уже побывавший на нескольких приемах, таковым располагал — то нет ничего проще, чем найти укромный уголок для встречи в дворцовом парке. При этом можно даже проявить известную придирчивость. Стар, например, питал определенную слабость к фонтанам. Тот, у которого он назначил эту встречу, уже пересох. Бортик его местами обвалился и, судя по тому, как буйно разросся вокруг дикий виноград, уже давненько эти места садовники посещали только для того, чтобы отдохнуть как следует.

День выдался для осени редкостно солнечный, и даже облетевшие листья, сухими горами громоздившиеся под ногами, не вызывали ощущения запустения. Солнце ярко светило сквозь высохшие стебли, и Стар, сидя на бортике фонтана, всей кожей впитывал в себя ощущение покоя, неподвижной старости — чувство, которое его посещало в Элизиуме частенько.

Какую бы песню написать, чтобы она пошла Ингерманштадту, где леди в тяжелых платьях не поднимают глаз, но носят у пояса богато украшенные кинжалы?.. Что за мелодия зазвучит в тон искусно выстроенным мостам и набережным, голосистым торговкам на рынках? Что за аккорды впитают мощь времени и незримое очарование таких вот крошечных заводей в потоке жизни?

В Радужных княжествах было слишком больно, чтобы писать или петь. Может быть, здесь получится?..

Сухие листья давно уже шелестели под чьим-то шагами, и теперь Стар наконец-то повернул голову к человеку, вышедшему к фонтану. Это был Игорь Клочек, собственной персоной. Интересно, он и впрямь тучен, или это кольчуга под одеждами?..

— Благодарю, что вы приняли мое предложение, — Стар спрыгнул с бортика. — Признаться, я не ожидал, что вы придете.

— Как я уже сказал, против вас я ничего не имею, — пожал плечами Клочек. — Я уважаю герцога Хендриксона, а вы ведь его воспитанник?

— Вроде того, — кивнул Стар. — Я очень рад, что у вас нет против меня предубеждений… Но, предполагаю, вам интересно, отчего Его сиятельство и я оказываем покровительство магистру Гаеву?

— Есть такое, — Клочек поморщился. — Однако догадываюсь, что у этого мальчишки есть в запасе не один трюк, как бы добиться благожелательного отношения… Его отец был такой же — а сын пошел в отца.

«Что это? — подумал Стар. — Неужели нарывается? Или проверяет, как я отреагирую? Хочет понять, до какой степени Райн пользуется моим покровительством? А если я спущу, уйду от ответа…»

— Мне кажется, не только в отца, — серьезно сказал Стар. — Умоляю вас принять мои слова только за то, чем они являются… Ведь, как я понимаю, мать магистра, госпожа Гаева, сейчас тоже занимается тем, что ищет благосклонности сильных мира сего?

— К чему вы ведете? — нахмурился Клочек.

— К тому, что лично я хочу помочь госпоже Гаевой, матери моего друга, — сказал Стар. — Видите, я честен с вами. Мне действительно больно видеть, что она вынуждена служить, тогда как могла бы получить свое по праву. И, поверьте, ее сыну это больно не меньше.

— Тогда почему об этом говорите со мною вы, а не он? — спросил Клочек.

— Потому что магистр Гаев о нашем разговоре не знает.

Заметив колебания Клочека, Стар улыбнулся.

— А вы проверьте меня, — и тронул эфес.

Этот соотечественник Райна был ему симпатичен; почему-то Стар не сомневался, что он примет вызов как должное.

Клочек вытащил меч. Хороший был меч, дорогой — и довольно старый. По виду рукояти, решил Стар, наверное, делали лет двести назад. Либо в наследство получил, либо — скорее — добыл где-то, как трофей. Но давно. Видно уже, что меч этот с хозяином — как единое целое. И вообще, хороший боец.

Клочек медленно пошел в сторону, выискивая, когда бы ударить. Стар усмехнулся, и тоже обнажил меч, пошел в другую сторону.

Вечный танец… кружимся друг вокруг друга, присматриваемся… Главное, ступать медленно, главное — не моргать. Главное, следить за ногами противника, следить, чтобы не оступиться самому…

Потом — несколько первых ударов, пробных, как первые ласки. Потом начинается то, что Шарль Ди Арси называл «даром даров» — начинается битва.

Дуэль один на один — это совсем не то, что бой отряд на отряд. Нет боевого безумия, нет яростного ощущения спешки. Ты почти спокоен, у тебя нет страха, кровь не кипит. Мир становится четче, яснее, одно движение, один жест значат гораздо больше, чем тысяча слов на любом из языков Быка. Тихо до одурения. В сердце этой тишины рождается то, что можно счесть правдой…

Мечи высекли искры — и тяжело оттолкнулись. Игорь Клочек и Стар Ди Арси стояли друг напротив друга, тяжело дыша.

— Неплохо для юноши, — усмехнулся Игорь. — Пожалуй, в настоящем бою я бы вас сделал. Слишком уж вы честно деретесь.

— В настоящем бою я бы дрался по-другому, — пожал плечами Стар. — А сейчас зачем?.. Вы же открыто сказали, что зла на меня не держите.

— Мне могли бы заплатить за вашу гибель.

— Кто? Все тут понимают, зачем мы прибыли сюда. Всем здесь выгодна война. За гибель магистра Гаева — еще могу понять. Но моя жизнь сейчас многим нужна в том виде, в каком она есть. Да и не похожи вы как-то на наемный клинок.

— А между тем, я им был, — покачал головой Игорь Клочек. — Давным-давно. Пока не встретил Ядвигу… в ту пору, когда у нее вовсе не было фамилии. Ну да это неважно. Вы хотите ей помочь. Как?

— Мы хотим, чтобы герцогиня Динстаг и граф Шпеервальд либо герцог Бартонби вступили в войну с Малыми Королевствами.

— Императрица будет против, — сразу же сказал Клочек.

— Зато император — за… это не так уж и важно на самом деле. Тут другое. Мы готовы будем предоставить нашу помощь эрцгерцогине… скажем, обеспечить ее войскам подвоз части провианта из Риринской области — ведь вам наверняка известно, что денег у эрцгерцогини немного. А за это будем просить содействия — ну и в частности, чтобы она выделила некоторые земли из завоеванных госпоже Ядвиге Гаевой — то есть ее сыну. Как вы полагаете, это достаточно интересное предложение для вас?

Клочек нахмурился.

— И что же вы хотите от меня?

— Хочу, чтобы вы перестали мешать Райну. И помогли бы ему поговорить с эрцгерцогиней. Не так уж и много, верно?..

Клочек помолчал. Потом сказал:

— Вы хорошо деретесь, милорд Ди Арси. Я подумаю.

— А, и еще один вопрос, — произнес Стар в спину. — Меня заинтересовали кое-какие обстоятельства смерти госпожи Нарау, бывшей фрейлины Ее Величества. Я слышал, что эрцгерцогиня помогала ей деньгами. Вы ничего об этом не знаете?

— Я был с ней знаком, — пожал плечами Клочек. — Жалко девочку. Только это было обычное ограбление: ее нашли в канаве с раскроенной головой. Не стоило ей выходить ночью одной — к любовнику, что ли…