Камилла Лэкберг - Укрощение

• Название: Укрощение
• Автор: Камилла Лэкберг
• Издательство: Э
• Жанр: Детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-86207-8

Писательница Эрика Фальк работает над книгой о Лайле Ковальской — женщине, много лет назад зверски убившей мужа и державшей дочь в подвале на цепи. Книга не пишется: Лайла упорно молчит, а частное расследование Эрики приносит лишь россыпь странных, расплывчатых намеков. Но события тех давних лет приобретают новый смысл, когда в городе объявляется серийный убийца. Неясные улики из далекого прошлого наводят на след чудовища, все эти годы не прекращавшего охоту…

---

— Входи! — крикнул Мелльберг через некоторое время.

Когда Патрик вошел, его босс сидел и перекладывал бумаги на столе, делая вид, что очень занят. Хедстрём уселся на стул напротив него, и Эрнст немедленно пришел со своего места под письменным столом и поприветствовал его. Пес был назван в честь их бывшего коллеги, ныне покойного, и хотя Патрик знал, что о мертвых нельзя говорить плохо, ему казалось, что этот Эрнст куда симпатичнее своего тезки.

— Привет, дружочек! — сказал он и почесал пса, который тут же заскулил от радости.

— Ты белый как простыня, — сказал Мелльберг. Такое внимание к окружающим было для него нехарактерно.

— Да, не самое приятное чтиво, — проговорил его сотрудник и положил распечатку на стол перед шефом. — Прочтешь сам или пересказать устно?

— Перескажи, — попросил Бертиль и откинулся на стуле.

— Даже не знаю, с чего начать, — пробормотал Хедстрём и откашлялся. — Глаза удалены путем заливания в них кислоты. Травмы успели зажить, и наличие шрамов заставляет Педерсена сделать вывод, что это было сделано вскоре после похищения.

— Ах ты, черт! — пробормотал Мелльберг, наклонившись вперед и уперевшись локтями в крышку стола.

— Язык отрезан острым предметом. Педерсен не берется сказать, каким именно, но предполагает, что это мог быть большой секатор, ножницы для стрижки лошадей или что-то в этом духе. Скорее нечто такое, чем обычный нож, — продолжил Патрик.

Он слышал, как неестественно звучит его голос — и у Бертиля был такой вид, словно его вот-вот вытошнит.

— Кроме того, выяснилось, что в уши ввели острый предмет и нанесли такую травму, что Виктория потеряла еще и слух, — закончил Хедстрём, подумав о том, что он должен рассказать об этом Эрике. Ее догадка о девочке в вакууме оказалась совершенно правильной.

Мелльберг уставился на него и долго молчал.

— Стало быть, она не могла ни видеть, ни слышать, ни говорить, — медленно проговорил он наконец.

— Именно так, — кивнул Патрик.

Несколько минут оба сидели молча, силясь представить себе, каково это — утратить три важнейших способа связи с внешним миром, оказаться в безмолвной, плотной темноте без возможности взаимодействовать с другими.

— Проклятье! — воскликнул начальник участка, после чего снова наступила тишина. Молчание затянулось. Оба мужчины не находили слов. Эрнст облизнулся и тревожно посмотрел на них. Он ощущал тяжелую атмосферу, но не мог понять, в чем ее причина.

— Эти травмы, похоже, также возникли сразу после похищения или вскоре после него, — добавил Хедстрём. — Кроме того, ее, судя по всему, держали связанной. На запястьях и лодыжках — следы веревки. Зажившие и свежие. Еще у нее обнаружены пролежни.

Теперь побелел и Мелльберг.

— Готовы также результаты химического анализа, — продолжал Патрик. — В крови обнаружены следы кетамина.

— Кета — что? — не понял его собеседник.

— Кетамина. Это обезболивающее средство, относящееся к разряду наркотиков.

— Почему он находился у нее в крови?

— Трудно сказать — по словам Педерсена, он может давать различный эффект в зависимости от дозы. От большой дозы человек становится нечувствителен к боли и теряет сознание, от небольшой — у него развивается психоз и начинаются галлюцинации.

— А где его достают?

— Он продается, как и прочие наркотики, но, видимо, считается довольно элитным. Тут необходимо знать, как его использовать и в каких дозах. Парни, которые принимают его в ночных клубах, совсем не хотят заснуть и проспать вечеринку, что может произойти, если переборщить. Его частенько смешивают с экстази. Хотя применяется он в основном в медицине. И как обезболивающее для животных — в первую очередь для лошадей.

— Ах ты, черт! — воскликнул Мелльберг, сложив два и два. — А мы внимательно изучили этого ветеринара Юнаса?

— Да, само собой. Ведь Виктория исчезла по пути из их конюшни. Но у него солидное алиби, он ездил на вызов. Владельцы больной лошади уверяют, что он появился всего через пятнадцать минут после того, как Викторию в последний раз видели в конюшне, и оставался у них несколько часов. Кроме того, нам не удалось установить никакой связи между ним и остальными девочками.

— Однако эти последние данные заставляют нас еще раз посмотреть на него повнимательнее?

— Совершенно верно. Когда я рассказал обо всем этом остальным, Йоста вспомнил, что некоторое время назад в ветеринарном кабинете Юнаса произошла кража со взломом. Йоста пообещал поднять рапорт и посмотреть, упоминается ли в нем кетамин. Вопрос лишь в том, стал ли бы Юнас заявлять о пропаже, если бы сам воспользовался кетамином. Как бы то ни было, мы должны встретиться с ним еще раз.

Патрик помолчал, а затем набрал в легкие воздуха и заговорил снова:

— И еще одно. Я хотел бы, чтобы мы с Мартином совершили сегодня небольшую поездку.

— Так-так, — проговорил его шеф, словно уже ощущая дополнительные расходы.

— Думаю, нам следует съездить в Гётеборг и поговорить с мамой Минны Вальберг. А раз мы уже все равно будем там…

— То что? — с еще большим подозрением спросил Мелльберг.

— Ну, раз мы все равно там будем, мы могли бы встретиться с человеком, который поможет нам проанализировать поведение преступника.

— А, этакого специалиста по чужим душам! — произнес Бертиль, всем своим видом показывая, что он думает о представителях этой профессии.

— Понимаю, что это всего лишь попытка, однако она не требует дополнительных расходов, раз мы все равно едем в Гётеборг.

— Да-да. Только гадалку мне сюда не приводи, пожалуйста, — буркнул Мелльберг, напомнив тем самым Патрику, как похожи иногда бывают они с Йостой. — И постарайся не наступать на мозоли нашим коллегам из Гётеборга. Сам знаешь, как ревностно они охраняют свою территорию, так что будь осторожен.

— Я буду осторожен, как сапер, — заверил его Хедстрём, после чего вышел и закрыл дверь кабинета шефа. Скоро по коридору раскатится громкий начальственный храп.

* * *

Эрика прекрасно осознавала, что она импульсивный человек. Порой даже слишком импульсивный. Во всяком случае, такого мнения придерживался Патрик, когда его супруга раз за разом совала нос в такие дела, которые, строго говоря, не имели к ней никакого отношения. С другой стороны, она не раз помогала мужу в расследованиях, так что ему не следовало особо жаловаться.

Это был как раз такой случай, когда он счел бы, что она лезет не в свое дело. Именно поэтому писательница решила не говорить ему ничего заранее, а выждать и посмотреть, принесет ли ее поездка какие-либо результаты. Если ничего не выйдет, то она сможет воспользоваться тем же предлогом, под которым срочно вызвала свекровь Кристину забирать из садика детей: якобы ей надо встретиться со своим агентом в Гётеборге по поводу контракта, предложенного немецким издательством.

Надевая куртку, женщина огляделась и поморщилась. Можно было подумать, что в их доме разорвалась бомба. Свекровь наверняка многое могла бы сказать по этому поводу, прочтя Эрике целую лекцию о том, как важно поддерживать порядок и чистоту в квартире. Странное дело — Кристина никогда не читала таких лекций сыну, считая, по всей видимости, что он как мужчина выше домашних дел. И Патрик, похоже, ничего не имел против.

Хотя нет, она несправедлива к нему! Патрик во многом неподражаем. Не жалуясь, он выполнял свою часть домашней работы и занимался детьми не меньше, чем его жена. Однако Фальк не могла утверждать, что у них в семье царит стопроцентное равноправие. Именно она выступала в роли руководителя проекта — следила за тем, когда дети вырастали из одежды и нужно было покупать новую, помнила, когда надо дать им с собой в садик бутерброды для пикника и когда пора делать очередную прививку. И еще была тысяча других вещей, которые она держала в голове. Именно Эрика замечала, когда подходил к концу стиральный порошок или требовалось закупить подгузники, именно она знала, каким кремом нужно воспользоваться, если у детей появлялась экзема от подгузников, и куда Майя задевала свою любимую мягкую игрушку. У нее все это получалось естественно, Патрику же никак не удавалось за всем этим уследить. Если он вообще пытался. Такие подозрения всегда прятались где-то в дальних уголках мозга писательницы, однако она решила не ломать над этим голову и прекрасно справлялась с ролью руководителя проекта, радуясь тому, что у нее есть партнер, который с готовностью берется за порученные ему дела. У многих ее подруг не было и такого.

Когда она открыла входную дверь, то буквально попятилась, так там было холодно. Какая жуткая зима! Фальк надеялась, что дорога не слишком скользкая. Водить машину она не любила и садилась за руль, лишь когда этого никак нельзя было избежать.

Женщина тщательно заперла за собой дверь. У Кристины имелся собственный ключ (что имело свои плюсы и минусы), поскольку она иногда забирала детей, если их родители никак не успевали это сделать. Направляясь к машине, Эрика наморщила лоб. Пару часов назад, когда она позвонила свекрови и попросила о помощи, та спросила, можно ли ей взять с собой друга. Мать Патрика жила насыщенной жизнью, у нее было много подруг, и случалось, что кто-то из них приходил вместе с ней, когда она занималась детьми, но то, как она произнесла слово «друг», заставило ее невестку насторожиться. Неужели впервые после развода с отцом Патрика Кристина познакомилась с новым мужчиной?