Джек Лоуренс Чалкер - Четыре властелина бриллианта. Тетралогия (ЛП)

• Название: Четыре властелина бриллианта. Тетралогия (ЛП)
• Автор: Джек Лоуренс Чалкер
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: Электронная книга

Действие этой великолепной фантастической тетралогии происходит на четырех планетах одной солнечной системы (Ромб Вардана) — Лилит, Цербер, Харон и Медуза — которые в силу своих природных условий оказываются идеальными для использования в качестве тюрем. Сюда ссылают убийц, воров, шулеров, сутенеров и прочую нечисть. Но также и политических противников и граждан, обремененных всякими неприятными тайнами. На каждой планете — свой политический и общественный строй, который диктуют необычные природные условия. Так все и действует десятилетиями, пока на сцене не появляются угрожающие войной и высокоразвитые Чужие. Чтобы расследовать тайны этих миров посылают нашего главного героя — личность прямо таки неприятную: профессионального убийцу, лишенного каких-либо человеческих качеств. Но не самого, а четыре его психические копии, внедренные в тела заключенных, отправляющихся на каждую из четырех планет. Но наш герой, остающийся в безопасности на космической станции, может наблюдать жизнь каждой своей копии и вместе с ними переживать все приключения.

ЛИЛИТ: ЗМЕЯ В ТРАВЕ (1981)

Первая планета на его пути — Лилит, где существовует просто невероятная иерархия. Каждый чётко знает свое место, знает, что ему дозволено, а что запрещается, а то и вовсе недоступно: магистр в десятки раз сильнее смотрителя, а рыцарь в десятки раз сильнее магистра, герцог в десятки раз сильнее рыцаря, а властитель — это сам Бог: система всеобщего принуждения, крошечный правящий класс из самых отпетых уголовников Конфедерации, обладающий к тому же неограниченным могуществом.

ЦЕРБЕР: ВОЛК В ОВЧАРНЕ (1981)

Цербер — очень интересная планета. Там есть времена года и климатические пояса — от тропиков на экваторе до полярных шапок. Но там нет суши — это водный мир. Однако жизнь там кипит. Больше половины акватории покрыто растительностью, есть экземпляры обхватом в десятки километров — необходимая опора, поскольку они вздымаются со дна морского. Города и посёлки строят поверх этих деревьев… Цербер — самая свободная от преступности планета. Это самое тоталитарное общество из когда-либо существовавших в Конфедерации с давних времён. И не потому, что преступления невозможны. В системе почти нет брешей, а неизбежный смертный приговор за что-нибудь здесь ещё страшнее, поскольку существует возможность жить вечно. Поэтому то сюда не ссылают насильников и убийц. Микроорганизмы, контролирующие тела жителей Цербера, имеют особое свойство — благодаря ему люди могут легко и просто меняться телами, как поменяться одеждой.

ХАРОН: ДРАКОН В ВОРОТАХ (1982)

Четыре планеты, которые контролируются самым надёжным, но невидимым охранником: "Харон— похожа на Ад, Лилит— прекрасна, но в траве затаилась змея, Цербер — похожа на собаку, Медуза — как посмотришь, сразу окаменеешь''. И где — то на одной из них затаился шпион — предатель, которого надо отыскать. Но сделать это сложно, потому что с планет нет возврата, оттуда невозможно сбежать или улететь добровольно. Автор придумал сложную систему внедрения героя — героев, с переписанной структурой личности, которая хранит память о своём уголовном прошлом, которая будет хорошо подготовлена и информирована, но приспосабливаться на планете придётся самому.

МЕДУЗА: ПРЫЖОК ТИГРА (1983)

Продолжается поиск Чужаков и тех, кто с ними связан на Ромбе Вардена. Эти четыре планеты выбраны Чужаками неспроста. Планеты Ромба — отличная тюрьма. Потому что, попав туда, ссыльный получает что-то вроде вируса, с которым может жить только на этих планетах. Если он покинет Ромб, он умрёт. Микроорганизмы вируса необратимо изменяют человека. Здесь, на четырех планетах, живут человеконенавистники, уже не вполне люди в привычном смысле слова. Поэтому то на них можно оказать влияние, а правители планет — настоящие самоправозглашённые властители, у которых неограниченная власть, высокая степень влияния и общество формируется только по его видению и планам и контролируется строго его неограниченной властью. Кто такие Чужаки и как они выглядят неизвестно. Известно только то, что они настолько не похожи на людей, что не могут самостоятельно осуществить свои замыслы. Потому-то и наняли здешних властителей. И Конфедерации нужно добраться до правителей.

---

Я кивнул, вновь ощутив бесконечную усталость. Обычная психологическая обработка. Они получают огромное удовольствие, а отказаться я не могу — старо, как мир.

— Очень жаль, что все жители Медузы достигают этой первозданной женской пластичности. Неплохо было бы иметь и Юношей Радости. Однако не думайте, что все Девушки Радости только наложницы. Например, мои личные Девушки — их двое отличаются великолепно развитой мускулатурой, но очень милы. Правда, с первого взгляда женщинами их не назовешь, но это и есть то самое искусство, о котором я вам говорила. Наши лучшие психиатры превратились в настоящих художников, с помощью психомашины и микроорганизмов Вардена, творящих тело при отсутствии сопротивления мозга изменяемого. Можно сделать Девушку Радости в соответствии с любыми потребностями. Симпатичная, способная выучиться тому, что ей прикажут, и при этом безгранично преданная своему владельцу.

— А… для кого предназначается эта? — переспросил я, чувствуя, как внутри все переворачивается от невыносимого зрелища.

— Для Хэйвела Канцера; он мой двойник, работает внизу на планете. Хэйв администратор в аппарате правительства. Мы равны по рангу и положению и подчиняемся только Первому министру. Конечно, у него она не задержится подарит кому-нибудь или всучит в качестве награды. А некоторых мы даже экспортируем на другие планеты Ромба. О! Похоже, психиатр уже готов. Теперь смотрите внимательно.

— Не хочу, — огрызнулся я.

— Твои желания никого не волнуют, — неожиданно грубо и холодно бросила Фэллон. — Я могу поставить тебя по стойке “смирно” и сделать с тобой такое, что Девушкам Радости и не снилось, так что заткнись. Или Конфедерация подбирает убийц из плакс?

Что ж, она опять оказалась права. В логике ей не откажешь — чем беспристрастнее я вглядывался в самого себя, тем противнее мне становилось.

Процесс завораживал своей жестокостью. Тот же механизм, при помощи которого я превращался в птицу или в других людей, теперь преобразовывал тело Чинг — единственное, что от нее осталось. Строго говоря, она была мертва, хотя мой рассудок отвергал эту мысль. А я? Сколько человек погубил я? Крег говорил, что только после двух-трех десятков неудач мое сознание удалось переписать в тело Тарина Була.

Чинг всегда была миниатюрной и очень изящно сложенной, как и большинство женщин Медузы, но теперь она стремительно менялась. Рост остался прежним, но масса тела перераспределялась: увеличились бедра и бюст; формы постепенно приобрели совершенно иные очертания. Лицо практически не изменилось, хотя нижняя его часть округлилась, а большие глаза слегка уменьшились. Я вряд ли узнал бы такую Чинг, столкнись с ней случайно.

Затем на голове стали пробиваться густые волосы; они росли с неестественной скоростью, как в немом комедийном фильме, и были светло-рыжего цвета, чему я несколько удивился.

— Цвет волос тоже может быть изменен?

— Не только волос, но и глаз. Можно изменять что угодно и как угодно. Так ей лучше.

Несколько минут спустя все было кончено. Я видел неясный силуэт психиатра, возившегося со сменными модулями памяти. Наступал последний этап формирование сознания. Потом ее освободили от паутины проводов и оставили в состоянии, напоминающем обычный сон. Зажегся яркий свет, и Чинг слегка пошевелилась.

— Теперь ты можешь судить, — сказала Фэллон, — кем она была и кем стала. А пока взгляни на ее пробуждение. — Она щелкнула переключателем интеркома:

— Девушка?

— Да, госпожа? — радостно откликнулась Чинг.

— Какая у тебя кличка?

— Веселяшка, госпожа. Позвольте служить вам.

— Выйди через заднюю дверь. Там ты найдешь гардероб, возьмешь подходящую одежду и украшения и приведешь себя в порядок. Затем откроешь последнюю дверь и будешь ждать меня.

— Слушаюсь, госпожа. — С блаженной улыбкой Чинг пружинисто поднялась и вышла из камеры. Фэллон повернулась ко мне:

— Ну? Как тебе это?

— Впечатляет. Но если этот балаган имеет целью разжалобить меня — ничего не выйдет. Я поражен, но не настолько.

— Вполне возможно. Она вела себя героически, но все же мы получили о тебе кое-какую информацию. Ну, пошли в другую комнату.

Мы спустились в почти пустое помещение, явно не предназначенное для каких-то определенных целей, и стали ждать. Я мечтал лишь о том, чтобы это поскорее закончилось. Весь предыдущий спектакль наверняка был только прелюдией. И мне очень хотелось знать, к чему. ”

Вскоре вошла Чинг, широко улыбнулась и сделала легкий реверанс:

— Я нравлюсь вам, госпожа? Фэллон придирчиво оглядела ее с ног до головы. Чинг и в самом деле стала милашкой и держалась, если можно так выразиться, провокационно-сексапильно. Слегка гортанный голос был одновременно детским и соблазнительным. Я почувствовал себя подростком, которому внезапно явился во плоти предмет его юношеских грез.

На ней были маленькие золотые сережки, такое же ожерелье и облегающее серебристое платье с умопомрачительным разрезом. Макияж был выполнен профессионально — вплоть до кончиков аккуратно обработанных ногтей.

Фэллон посмотрела на меня и вопросительно улыбнулась:

— Ну как? Нравится?

— Она просто… сногсшибательна.

— Хочешь испытать ее в действии?

— Нет…

— Веселяшка, а ну-ка на четвереньках к мужчине, и оближи… для начала его ботинки.

Я попытался возразить, но Веселяшка с игривым усердием подчинилась. Это было омерзительно до тошноты, но я стоял как вкопанный, потому что не мог пошевелиться.

— Достаточно, на место.

— Слушаюсь, госпожа. — Она мгновенно вскочила на ноги и пожирала взглядом Фэллон.

— Выйди через вон ту дверь. Там ты встретишь мужчину, одетого как я. Он будет твоим хозяином — впредь ты должна выполнять все его приказы.

— Слушаюсь, госпожа. — Чинг повернулась и вышла.

— Дешевка, — сквозь зубы пробормотала Фэллон. — Таким только гостей развлекать, да на столе отплясывать. — Она вскинула на меня глаза. — Но от этого хоть какая-то польза. Она не будет стареть, перемены климата ей тоже нипочем. Если потеряется, то будет умолять людей возвратить ее владельцу. Она будет дарить другим удовольствия, но только в служении своему господину черпать радость. Ну разве это не лучше, чем шахты, или смерть, или пожизненная лямка чернорабочего?

— Нет, — ответил я. — И я не изменю своего мнения.

— Возможно, — бодро согласилась Фэллон. — Но таков этот мир. Пошли — я хочу показать тебе еще кое-что.

Она привела меня в служебное помещение, в котором царил полнейший беспорядок. Фэллон порылась в ящиках большого письменного стола и поднялась, держа в руках некое подобие этюдника. Она отцепила от него несколько листков бумаги — какие-то рисунки. В конце концов, найдя искомое, она протянула этюдник мне. Я вгляделся в картину.

— Ну как? — спросила она.

В карандашном наброске, несомненно, угадывалась рука настоящего мастера. Художник изобразил женщину поистине неземной красоты. Темнокожая красавица с длинными пышными волосами одновременно ослепительно-белого и светло-русого цвета с огромными влекущими зелеными глазами и вызывающе дерзким и страстным выражением лица.

Точеная высокая фигурка, гладкая и холеная, хотя половые органы, на мой взгляд, слегка гипертрофированы. Художник запечатлел ее в разных позах, в том числе и притаившейся дикаркой в звериных шкурах. На этом наброске она была неотразима — настоящая машина для любви. Легкий карандашный эскиз нес в себе такой заряд влечения, что я лишь изумленно присвистнул.

Фэллон одобрительно кивнула:

— Я отреагировала так же. Это специальный проект Первого министра, и ему не терпится претворить его в жизнь.

— Это рисунок Упсира? Да он настоящий талант… э-э-э… простите за каламбур…

— Да, он гениален и разносторонен. Уже более полугода он работает с нашими лучшими психиатрами-скульпторами, создавая необходимые рациональные и эмоциональные установки. И, разумеется, гормональные. Абсолютная дикарка, совершенная и первозданная женщина. Иногда мне ужасно хочется быть похожей на нее.

— Сильные боли в пояснице, — намекнул я. Фэллон двусмысленно пожала плечами:

— Такая женщина нечто большее, чем Девушка Радости. Кстати, Первый министр называет ее Ослица Уби. Его мужская сила вполне под стать другим способностям. Ослица станет его постоянной спутницей, живым свидетельством его величия. Первый министр обладает огромной коллекцией шедевров, украденных из крупнейших музеев Конфедерации, но жаждет большего. Все будут изнывать от зависти, но она будет навеки предана только ему. Прирученный дикий зверь, объезженный мустанг, пассивная, но в то же время преисполненная природной энергии, она доставит своему властелину самые экзотические и утонченные наслаждения. Как и всякий одомашненный зверек, она станет его надежнейшим защитником, при этом наделенным если не душой, то умом и чувствами, настоящей жемчужиной нашего нового искусства.