Эшли Дьюал - У истоков Броукри (СИ)

• Название: У истоков Броукри (СИ)
• Автор: Эшли Дьюал
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Нижний и Верхний Эдем — стороны одного городка, разделенного гигантской стеной на два района: аристократия и пролетариат, считающие непозволительным общение друг с другом. Все меняется, едва судьба сталкивает двух абсолютно разных людей, нашедших друг в друге не только себя, но и спасение.

---

Неожиданно краем глаза я замечаю на улице какое-то движение и оборачиваюсь. Не знаю, что именно я вижу, ведь зачастую человек ошибается, доверяя своему зрению, но у меня волоски на руках встают дыбом, а кожа леденеет, будто кто-то вылил на меня целую канистру холодной воды. Прищуриваюсь.

— Что вы делаете? — спрашиваю я в воздух, наблюдая за тем, как декан Обервилль, не двигаясь, глядит на брата — на Кристофера. Тот тащит к высокому грузовичку длинный, мусорный мешок, который настолько тяжелый, что тянет за собой пыль и опавшие листья. Лицо Кристофера Обервилля пропитано липким потом, и он, то и дело, смахивает со лба испарину. Через секунду к мужчине подходит еще один человек в блекло-синей форме. На груди у него вышит герб Верхнего Эдема — орел с распростертыми крыльями — а голову прикрывает кругловатый, нелепый убор. Я узнаю это осунувшееся лицо, эту размашистую походку, покатые плечи. — Демитрий Бофорт! Не может быть.

В груди взвывает сирена. Ничего не понимаю, лишь смотрю в окно, едва не касаясь, стекла носом. Отец Конрада подходит к Кристоферу, и вместе они закидывают огромный мусорный мешок в грузовик. Звучит глухой удар, а потом троица перекидывается косыми взглядами, на которые способны лишь соучастники преступления.

Я отпрыгиваю в сторону и хмурюсь. Или у меня паранойя, или деканша, Кристофер и Демитрий Бофорт только что забросили в машину труп человека. Ох, это невозможно. Я просто сошла с ума. Никакой это не труп. Такого быть не может.

Встряхиваю головой, но мысли не улетучиваются. От чего еще люди избавляются в длиннющих и широченных мусорных пакетах? От мусора! Вот и все. Ну, кто посреди дня прячет в фургоне труп? Никто. Только сумасшедший.

Хотя кто сказал, что Дэбра не сумасшедшая? Или что ее брат — нормальный человек? Она — сущий дьявол. Кристофер отсидел в клинике для умалишенных тринадцать лет! А Демитрий — заядлый алкоголик, если верить Конраду.

Никого из них не назовешь законопослушным гражданином.

Я вновь смотрю в окно, но дворик пустой. Грузовик испарился, как и троица. Ветер гоняет по асфальту засохшие листья, завывает в переулках, свистит и бьется о стекла. Мне никогда не нравился холод. Но приближение зимы так же неизбежно, как и приближение старости. Все в нашей жизни закономерно и связано. Мне просто нужно смириться. Лишь то нельзя принять, что можно исправить. Я отхожу от стены и сжимаю в кулаки пальцы.

Осталось найти то, что в моих силах изменить.

***

Этой ночью я плохо сплю. Как и всегда. Я провалюсь в сон быстро, а затем невольно просыпаюсь, услышав, как скрипит за дверью лестница, или как завывает за окном ветер. Меня изматывает бессонница. Я столько раз пытаюсь закрыть глаза, что уже сбиваюсь со счета. То заворачиваюсь в одеяло, то сбрасываю его вниз. Мои веки слипаются, но мысли не спят. Крутятся в голове, будто надоедливые мошки. Если бы можно было от них взять да отмахнуться! Но нет. В конце концов, я раздраженно выдыхаю и распахиваю глаза. Не хочу больше ворочаться. Приподнимаюсь на локтях и внезапно застываю от дикого ужаса, застрявшего комом в горле. Напротив меня лицо. Бледное и мертвое, от которого исходит едкий запах. Я кричу, а холодные, маленькие ладошки закрываю мой рот. Девочка, та, что приходила ко мне во снах множество раз, шепчет:

— Помалкивай, Адора.

Я смотрю в ее красные глаза, будто налитые кровью, смотрю в них и вижу себя; свое искаженное отражение, пылающее от ужаса. Я моргаю, а призрак не уходит. Моргаю еще раз, а она все стоит передо мной в грязной, порванной накидке со светлыми волосами и не говорит ничего, лишь тихо дышит. Она опускает руки, а я спрашиваю:

— Кто ты?

Она не отвечает.

— Кто ты! — поддаюсь вперед и вдруг замираю. — Катарина?

Призрак молчит. По ее щеке скатывается кроваво-красная слеза, а когда я поднимаю руку, чтобы стереть полосу, все исчезает, и я просыпаюсь.

Ошеломленно поднимаюсь с постели. Прохожусь руками по лицу, волосам и гляжу в ночное небо, распластавшееся за окном. Или же это раннее утро? Дышу я громко. Достаю из прикроватной тумбочки дневник, но застываю с вытянутой рукой, сжимающей ручку, я отбрасываю дневник и усаживаюсь на пол с ноутбуком. Пальцы дрожат, когда я ввожу в поисковую строку имя: Катарина. Должно быть ее похитили. Или, может, она потерялась? Может, у нее не было семьи, и жила она в приюте? Ее удочерили, как подопытную крысу, как подходящего донора, и убили, скупившись на необходимость, безнаказанность, лихую и дикую? Я бы не удивилась. Я бы совсем не удивилась! Мои родители на все способны, я совсем не знаю этих чудовищ, живущих внутри них, но я уверена: им наплевать на то, что у людей вызывает чувства.

Мои глаза бегают по тексту от одной ссылки к другой, но я не замечаю того, что мне нужно. Катарины — актрисы, Катарины — доктора. Катарины — писатели и уже умершие и усопшие художницы, простые девушки, непростые женщины. Все не то! Я хочу отложить ноутбук в сторону, но замечаю заголовок одного из сайтов: пожар, унесший жизни Клайва и Катарины Штольц, и замираю.

— Штольц?

Мне нечем дышать. Нажимаю на ссылку и вижу отрывок из еженедельного выпуска Кетлерской газеты. Томас Кетлер — владелец единственной многотиражки, печатающейся, как на территории Верхнего, так и Нижнего Эдема.

«В ночь с четверга на пятницу чудовищный пожар унес жизни Клайва Штольца — тридцати четырехлетнего владельца сети ресторанов “Wirbelwind” — и его семилетней дочери — Катарины Штольц. Причина пожара не установлена.

Группа специалистов во главе с шерифом Демитрий Бофортом направила все силы на выяснение причины. Также не исключают поджог».

К статье прилагаются фото. На одной — улыбающийся мужчина. На другой — девочка со светлыми, вьющимися локонами. Но она не улыбается. Она прожигает меня невинным взглядом, а я в ужасе понимаю, что это именно та девочка, что снится мне по ночам. Руки сами тянутся к лицу. Я зажимаю пальцами рот и растерянно шепчу:

— Нет, нет.

Невозможно! Почему ее фамилия Штольц? Почему фамилия моей матери Штольц? Я ведь никогда раньше о ней не слышала, а теперь…

— Нет, — мотыляю головой. Мне трудно дышать. Ничего не понимаю.

Перехожу по еще одной ссылке.

«Хельга Штольц — виновна в злоумышленном поджоге поместья Штольц и признана невменяемой по статье шестнадцатой, пункту четвертому».

Я недоуменно свожу брови. Есть выжившие? Хельга Штольц — мать Катарины? Или, может, сестра? Тетя? Я должна найти ее. Щелкаю пальцами по клавиатуре так громко, что по комнате разносится треск. Я нахожу заметки районного секретаря, конспектирующего судебное дело семьи Штольц. Прочитываю несколько абзацев и поджимаю губы.

«Наказание — изгнание. Хельга Штольц помещена в центральную больницу Нижнего Эдема, и пребывание ее на территории Верхнего Эдема запрещено Верховным Канцлером города Эдема. Нарушение уже одного из условий повлечет уголовную ответственность, которую не разрешено оспаривать ни через городские, ни районные органы».

Я откладываю ноутбук и закрываю ладонями лицо. Наверно, я сошла с ума. Если эта девочка погибла в пожаре, то она не может быть той самой Катариной, которую я ищу. Но совпадение с фамилией…, и свидетельство, что выбросил мой отец…, а мои сны? Тут есть что-то, что непременно является разгадкой всех тайн, но что? Ох, почему я не вижу связи?

Я должна встретиться с Хельгой Штольц и развеять свои сомнения. Или она скажет мне правду, или я сойду с ума. Но как? Как мне пробраться за стену?

Я опускаю руки и вскидываю подбородок. Есть одна идея.

ГЛАВА 13.

Я подкидываю Эриху записку в столовой. Так как на улице прохладно, мы обедаем в помещении. Очередь тянется до дверей, я вклиниваюсь рядом с Ривера и протягиваю ему книгу. Эрих сразу же понимает, что внутри послание. Потому и не открывает учебник при всех. Одаряет меня серьезным взглядом, а я скольжу дальше, надеясь избежать лишних и ненужных подозрений.

Я жду его в кладовке. Сижу на двух старых коробках и нервно гляжу на часы, теряя уверенность в том, что парень придет. Однако через пару минут дверь распахивается, и на пороге показывается Эрих Ривера с взъерошенными волосами. Он врывается в помещение и глядит на меня недовольно, будто пытаясь прожечь взглядом.

— У людей появятся вопросы, — говорит он. — Не делай так больше. Не в открытую.

— Вариантов особо не было.

— Что-то случилось?

— Я хочу пробраться за стену.

Парень вскидывает брови и вдруг усмехается.

— Что? — он смиряет меня недовольным взглядом, в котором пляшет одновременно и недоумение и злость. — Чего ты хочешь?

— Ты как-то следил за мной в тот день, когда я и Конрад…, когда мы были вместе. Ты пробрался за стену. Как?

— Тебя это не касается.

— Я должна найти одного человека.

— И что теперь? Неужели ты думаешь, что я позволю тебе пересечь границу?

— Почему нет? — я поднимаюсь с коробок. — Мне не нужно твое разрешение, Эрих. Я прошу тебя о помощи. Но если мне не поможешь ты, я найду кого-нибудь другого.