Лев Кокин - Семинар Петровского

• Название: Семинар Петровского
• Автор: Лев Кокин
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1972

---

Лев Кокин Семинар Петровского

1

У хорошего студента для знакомства с ректором нет причин. И ректор сожалеет об этом. Но удивляться тут нечему. Стипендию хорошему студенту платят, а времени у него в обрез: альма матер щедра — то лекции, то лаборатории, то семинары… По сути, ректор для того и существует, чтобы обеспечить изобилие всего этого.

Чтобы физик мог слушать Арцимовича, Кикоина.

Чтобы химик учился у Семенова и Несмеянова, а биолог — у Белозерского и Северина.

Чтобы, приходя в лаборатории, студент встречался с самой новой наукой.

Все было бы ясно до предела, когда бы будущий ученый был тем самым хорошим, а вернее сказать, благополучным студентом, у которого нет оснований знакомиться с ректором или с деканом. Но нередко получается по-другому. Увлечет, например, человека идея, он забросит начисто все остальное, в том числе и поименованное в зачетной книжке… А потом сидит в кабинете у ректора и с усилием выдавливает из себя: «Запустил занятия… Зачет не сдал… Отчисляют…»

В горячую выпускную пору ректору (он сам непрочь поиронизировать над своей производительностью) удается подписывать по шесть сотен дипломов в час… Что значит в университетских масштабах один горемыка? Ноль целых, ноль десятых, даже ноль сотых.

Ректор примостился с краешка длинного, сукном крытого стола — из тех, за какими заседают, — положив на руки голову. О чем он думает? На лице живут лишь кусты бровей да цепкие нетерпеливые глаза под ними. Судьба человека — не математическая задача. Сколько он выслушал на своем веку подобных историй, но всякий раз главное приходится решать заново: что за человек перед ним. И еще более трудное: что из этого человека будет…

Резко поднявшись, он спешит к телефону, порывист, как юноша. И, как врач, осторожен.

— Декана, пожалуйста. Вот сидит у меня ваш питомец…

Пусть иные горячие головы попрекают его за либерализм, хирургия — не лучший педагогический метод. Есть у ректора Московского университета необычный список, который он не показывает журналистам. И которым втайне гордится. В списке — фамилий десять. Нынешние профессора объединены по особому признаку: в свое время ректор не дал исключить их из университета…

2

В этой мастерской из глины лепят характер. В этой лаборатории под высоким напряжением вспыхивают таланты. В этом инкубаторе из желторотых птенцов вырастают настоящие люди — при нормальном давлении и комнатной температуре. Робкие школяры (об их зрелости говорят лишь аттестаты) спустя пять лет уходят отсюда, готовые принять на свои плечи судьбы науки. О, эти пять лет непрерывных открытий, годы обжига в спорах и экзаменационной закалки, проб на твердость, испытаний на гениальность — пять студенческих лет! Воспоминаний и песен о них хватает до седых волос. Альма матер — так испокон веку называют бывшие студенты свои университеты. Альма матер, мать-кормилица…

Иван Петровский не покинул своей альма матер.

Студент, аспирант, ассистент, доцент, профессор, заведующий кафедрой, декан факультета — он прошел университетскую лестницу снизу доверху. С той далекой осени 1922 года, когда ступил на нее первокурсником.

После уездной глуши полутемная Москва той поры потрясла великолепием. Общежитий, правда, не было, и ночевать приходилось у однокашников, а иногда, чтобы не злоупотреблять гостеприимством, перебираться на Курский вокзал. Наконец спасительное объявление: «Детдому требуется дворник». Квартира с отоплением и светом — это ли не предел мечтаний! Будущий ректор впервые выходит на ниву просвещения…

3

Одна из работ Петровского посвящена известной в теории вероятностей «проблеме блужданий».

Задолго до математической этой проблемы ему пришлось решать подобную проблему в жизни.

Есть ученые — счастливые люди! — чье призвание определилось рано и недвусмысленно. Гимназист Эйнштейн гонялся за солнечным лучиком, десятилетний Амбарцумян смотрел в телескоп, а Колмогоров, по собственным его словам, «познал радость математического открытия» лет шести от роду. Путь Петровского, как большинства других, куда сложнее. В его школьном аттестате две четверки (остальные пятерки). Одна из двух — по математике.

Он собирался стать физиком или химиком, кончил три курса Политехнического института и лишь после этого открыл в себе математика. Собственно, ничего он не открывал, а только был потрясен красотою этой науки, прочитав случайно книгу по теории чисел.

Не потому ли, основываясь в значительной степени на собственном опыте, в публичных своих выступлениях по проблемам образования Иван Георгиевич говорит о том, что нельзя раз навсегда определить, кто к чему способен. Очень многие талантливые люди утверждаются в своем призвании лишь после долгих поисков. Знаменитый физик Гельмгольц по образованию был врач. Геохимик вице-президент Академии наук Виноградов — тоже в прошлом медик, а член-корреспондент Академии наук археолог Арциховский — техник. В жизни, в противоположность математике, не бывает стандартных решений, хотя могут быть решения предпочтительные.

Впрочем, сэр Александр Флеминг, открывший пенициллин, говаривал по этому поводу, что каждый из нас может оглянуться на пройденный путь и задать себе вопрос: что произошло бы, если б он занимался не тем, чем занимался. «Перед нами всегда два пути; мы должны выбирать один из них, не зная, куда ведет второй. Может быть, мы выбираем лучший; но возможно также, мы никогда не узнаем, какой надо было выбрать».

Так или иначе, но Петровский вполне однозначно решил личную «проблему блужданий»: стал математиком.

4

Год 1940-й. На механико-математическом факультете необычная ситуация. Вот уже несколько месяцев факультет без декана. Никак не могут подобрать кандидата на эту должность и в конце концов решают провести выборы.

Это теперь на университетских факультетах выборные деканы, а в то время декан назначался. Так что выборы казались явлением небывалым… Петровский всегда, с давних пор, пользовался уважением на факультете. К примеру, еще в двадцать седьмом году представителем факультетского студенчества выступал он на Всероссийском съезде математиков… В деканы Ивана Георгиевича избрали подавляющим большинством.

Петровский поглощен своей научной работой. Он соглашается на деканство — в ущерб своим планам — со строгим условием: только на год. Под расписку: в 1941-м его освободят!

В 1941-м декан Иван Георгиевич Петровский налаживает работу факультета в Ашхабаде… Эшелоны, машины, погрузки, разгрузки — все эти его заботы далеки от высшей математики, а сама математика кажется еще более далекой от действительности. Но это — обманчивое впечатление. Пока декан хлопочет о помещениях для занятий, о пайках и квартирах, подопечные профессора не теряют времени даром. Одного занимает расчет механизмов танка, другого — расчет артиллерийских снарядов. Колмогоров разрабатывает расчеты методов стрельбы.

5

Два десятка лет минуло с того дня, как Иван Георгиевич Петровский, тогда уже академик, впервые переступил порог ректорского кабинета. Впервые как хозяин; в ином качестве, разумеется, бывал здесь и прежде, самый первый раз еще в давние студенческие годы. Впрочем, с тем, действительно первым посещением ректорского кабинета связаны малоприятные воспоминания…

Утверждают, что после назначения на ректорский пост Иван Георгиевич стал здороваться с товарищами по нескольку раз на дню. Пуще всего боялся, как бы о нем не подумали, будто ректорство его изменило.

И ему отвечали:

«Здравствуйте, Иван Георгиевич, здравствуйте пятый раз!»

Человек скромный и не менее требовательный к себе, чем к другим (математика приучает к объективности), он отчетливо понимал: по достоинству занимать кресло ректора — не только большая честь. Еще большая ответственность. Деканская деятельность помогла ему осознать роль ученого-организатора. Пускай отныне не так уж часто станет встречаться в заголовках научных работ его имя, зато многие и многие работы будут и ему обязаны своим появлением. А славою — сочтемся, как говорил поэт.

Подобно многим профессорам, чья жизнь с юных лет связана с университетом, он относился к своей «матери-кормилице» с сыновней гордостью. И сыновней преданностью.

Должно быть, ни в чем так не проявляли себя эти чувства, как в заботе о развитии университета, о его будущем.

Ректорство Петровского совпало с большими переменами в жизни университета.

Главное событие — переезд на Ленинские горы.

Переезд означал не просто расширение «жизненного пространства». (О масштабах судите по физфаку. Факультетская «жилплощадь» увеличилась вшестеро.) Не только новые аудитории и новые общежития открывались в новых зданиях — еще и великолепно оборудованные новые лаборатории. Университет не просто расширялся, он рос.